у меня, у самого дочь ещё недавно была подростком, я понимаю, — в этот момент я застегнул свою куртку, — что-то мне как-то не по себе.
— Что с вами? Вам нехорошо? — Ман Ти Фат подошла поближе,
— Голова кружится, — я схватился за голову, — и болит. Мне кажется, я всё это уже видел.
— Присядьте, — Ман Ти Фат отвела меня к скамейке возле дерева, — вам не кажется, вы и впрямь здесь уже были, и даже не раз.
— Но как? — головная боль резко ушла на второй план, — Когда?
— Примерно месяц назад, и за неделю до этого, — Ман Ти Фат помешкала, — я собиралась всё рассказать, когда мы придём домой, но раз такое дело, то расскажу сейчас.
— Первый раз вы пришли в чувства на второй день после реструктуризации вашей ДНК, наши врачи сделали всё возможное, чтобы сохранить вам полноценную жизнь. Но генетика вашего организма — это не всё, что пострадало. Ваша память претерпела изменения. Мозг был частично разрушен в результате вашего перехода и всё, что мы смогли сделать, это воссоздать утраченные фрагменты. Частично вы потеряли память, но что-то рано или поздно восстановится. Ваш мозг в хорошей форме, и вы уже научились заново дышать, говорить, ходить. Функция памяти тоже вернётся в былую форму, но мозгу нужно больше времени.
— То есть, я в любой момент могу опять впасть в беспамятство? — шок от обрушившихся новостей затягивал мои глаза пеленой, хотелось спать,
— Совершенно верно, — ободряюще сказала Ман Ти Фат и попыталась взять меня за плечи, — вы главное — не сдавайтесь, напрягайте мозг, трудитесь. Это как с ходьбой, стоит только постараться начать, и ничто уже вас не разучит. Ваша паника вредит вам, ваш мозг натыкается на трудности с памятью и когда вы сдаётесь, вы теряете всё. Так уже случалось с вами ранее. Не бойтесь.
Ман Ти Фат достала из своей сумки какой-то пузырёк с жидкостью прозрачного цвета, протянула мне его, — выпейте, полегчает.
После того как я выпил содержимое пузырька, ноги и руки стали тяжелеть, пока совсем не обессилели. Ман Ти Фат позвала дочь, и они вместе довели меня до машины и, уложив меня на заднее сиденье, мы поехали, а я начал засыпа́ть.
Проснулся я оттого, что Ман Ти Фат тормошила меня за плечо, — проснитесь, Антон, проснитесь скорее,
— Что случилось? — полусонным голосом прохрипел я,
— Только, пожалуйста, не вставайте, лежите, — взволнованно говорила Ман Ти Фат, а переводчик с неизменной радостной интонацией вещал, — у меня плохое предчувствие, возле дома стоит дюжина машин, часть из них мне знакомы, они принадлежат военным.
— У меня неприятности? — укладываясь поудобнее сказал я,
— У нас неприятности! — сказала Ман Ти Фат и накрыла меня с головой пледом,
— Мы поедем к Досу Та У, думаю, безопаснее будет сейчас только у него, а там и решим, что делать дальше, — Ман Ти Фат развернула автомобиль и помчалась прочь.
— А в чём собственно проблема? — поинтересовался, из-под пледа, я.
— Проблема в том, что вы очень интересный и желанный экспонат, и очень многие хотели бы получить вас в своё распоряжение, и что немаловажно, так это получить ваши знания.
— Господи, да какие знания, пустяки, да и только?! — ухмыляясь, отвечал я,
— Господи?! — удивилась Ман Ти Фат,
— Это долгая история, — оборвал я,
— Вам не сто́ит недооценивать себя и свои знания, в вашей голове есть ответы на вопросы, которых мы ещё даже не задавали. Мы попросту не доросли до них и, как следствие, мы не готовы распоряжаться такими знаниями… — Ман Ти Фат замялась, — Во всяком случае разумно.
— Любопытно, — призадумался я, — мне уже можно выйти из укрытия?
— Конечно, — сказала Ман Ти Фат и повернула с дороги в чащу леса,
Я вынырнул, из-под пледа, и сел. В окне я увидел лес с витиеватыми деревьями. Вспомнились дубовые рощи. В полумраке заходящего солнца, ветви создавали зловещие силуэты, а я вспомнил про Соню, как она в детстве боялась тени от ивы в лунном свете. Мне кажется, она до сих пор боится таких силуэтов.
— Приехали, — останавливая машину сказала Ман Ти Фат,
— Выглядит безопасно, — осматривая большой и старый дом, проговорил я, — здесь живёт ваш друг?
— Он здесь жил, когда-то, — Ман Ти Фат повернулась ко мне и что-то сказала дочери, — пойдёмте внутрь,
— С вашего позволения, — я выбрался из автомобиля и потянулся, да так, что захрустели все позвонки в моём позвоночнике, а мои спутники уставились на меня, будто я голый стою перед ними, — я надеюсь там есть что перекусить, после ваших лекарств у меня страшный аппетит.
— Это маловероятно, — Вздохнула Ман Ти Фат, — Данный дом нежилой уже очень много лет. Но мы попросим Досу Та У захватить еды, когда он направится к нам.
Мы вошли в дом, и в нос сразу ударил резкий запах не то пихты, не то можжевельника. В коридоре стояло несколько сундуков, пара была нараспашку и с вываленными тряпками. Общая разруха прослеживалась и в холле дома. Высокие потолки под пять метров были увенчаны резьбой и красивой, большой люстрой.
Ман Ти Фат щёлкнула выключателем и комнату наполнил холодный свет ламп, но тем не менее здесь было уютнее, чем на улице, где с приходом ночи уже портилась погода. Дождь уже барабанил по крыше и окнам. Дочь Ман Ти Фат подошла к очагу, напоминающему большой камин с небольшой пристройкой и конфоркой, положила в него несколько бурых брёвен и принялась разжигать огонь.
Ман Ти Фат, тем временем, судорожно нажимала в свой телефон-коммуникатор и, по всей видимости, выйти на связь с Досу Та У у неё не получалось. Она нервничала всё сильнее.
Набравшись наглости, я решил осмотреться в доме и пошёл в первую попавшуюся на глаза дверь. Распахнув которую, первое что я увидел — была небольшая кроватка у окошка размером с дверцу от духовки. Сама комнатка была не больше трёх квадратных метров и имела непрямоугольную форму по периметру. Осмотрев комнатушку, практически стоя на пороге, я отправился к следующей двери. Ман Ти Фат всё также суетно металась по залу, а её дочь уже раздувала большой костёр в камине.
