— Тогда пойдемте.
Внутри было светло и радостно, в отличие от серого утилитаризма большинства других частей города, но сейчас Бейли не обратил на это внимания.
Он прошептал Р. Дэниелу:
— Я провожусь около получаса. Подождите меня. — Он отошел, но затем вернулся и добавил: — Слушайте, ни с кем не разговаривайте и ни на кого не смотрите. Ни слова, ни взгляда! Таков обычай.
Бейли быстро огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не заметил этот короткий монолог и что на него не устремлены шокированные взгляды. К счастью, в вестибюле никого не было, и потом, это же только вестибюль, в конце концов.
Испытывая какое-то неприятное чувство, он быстро прошел мимо общих залов к индивидуальным кабинам. Прошло уже пять лет с тех пор, как он пользуется этим благом — просторной комнатой с душем, небольшой прачечной и другими удобствами. Здесь даже есть небольшой проектор, который можно настроить на передачу киноновостей.
— Дом вне дома, — пошутил он, когда впервые увидел эту кабину.
Сейчас он часто задумывался, трудно ли было бы ему вновь привыкнуть к спартанским условиям общих залов, если бы он вдруг лишился привилегии пользоваться кабиной.
Он нажал кнопку прачечной, и гладкая поверхность счетчика засветилась.
Р. Дэниел терпеливо ждал, когда Бейли возвратится чисто вымытый и в свежей сорочке; сейчас он чувствовал себя гораздо бодрее.
— Все в порядке? — спросил Бейли, как только они вышли наружу и уже могли разговаривать.
— В полном порядке, Илайдж, — ответил Р. Дэниел.
…Джесси встретила их у двери, натянуто улыбаясь. Бейли поцеловал ее и неуверенно произнес:
— Джесси, это мой новый напарник — Дэниел Оливо.
Джесси протянула руку, и Р. Дэниел подержал ее и опустил. Затем она повернулась к мужу и, робко взглянув на Дэниела сказала:
— Присядьте, пожалуйста, мистер Оливо. Мне нужно поговорить с мужем о семейных делах. Это займет не больше минуты. Надеюсь, вы не обидитесь?
Она потянула Бейли за рукав в соседнюю комнату.
— Ты не пострадал, Илайдж? — прошептала она торопливо. — Я так волновалась после этого ужасного сообщения…
— Какого сообщения?
— По радио, час назад. О скандале в обувном магазине. Передавали, что два детектива их утихомирили. Я знала, что ты идешь домой со своим напарником, а это произошло совсем рядом с нами как раз в то время, когда ты должен был там проходить, и я подумала, что все гораздо серьезнее, чем сообщили, и что…
— Успокойся, Джесси. Ты же видишь, я в полном порядке.
Ей с трудом удалось овладеть собой, и она спросила, все еще нервничая:
— А он из твоего отдела?
— Нет, — ответил Бейли, смутившись. — Он… не из наших.
— Как его принимать?
— Да как всех. Он — мой напарник, вот и все.
Он сказал это так нерешительно, что Джесси насторожилась снова.
— Что-нибудь случилось?
— Да нет же. Хватит, пойдем в гостиную, а то неудобно.
Илайдж Бейли испытывал сейчас какую-то неуверенность относительно своей квартиры. До самого последнего времени он был вполне ею доволен.
Сейчас же, когда гостем Бейли было существо из Внешних Миров, он вдруг засомневался. Квартира казалась ему тесной и неуютной.
— Илайдж, вы с мистером Оливо, наверное, здорово проголодались? — с наигранной веселостью спросила Джесси.
— Между прочим, — поспешно ответил Бейли, — Дэниел не будет с нами питаться. А я бы перекусить не отказался.
Джесси спокойно восприняла это известие.
При нынешнем жестком контроле над распределением продуктов отказаться от угощения в чужом доме не считалось дурным тоном.
— Надеюсь, вы нас извините, мистер Оливо. Мы с мужем и сыном Бентли обычно ходим обедать в столовую. Это удобнее, да и выбор лучше, и, между нами, порции там больше, чем дома. Кстати, нам с Илайджем разрешили трижды в неделю питаться дома, если мы захотим, конечно. Илайдж на хорошем счету у себя на работе, и у нас очень прочное положение. Так вот, я подумала, что, если бы вы к нам присоединились, мы могли бы немного попировать дома, хотя, признаюсь, я не одобряю тех, кто злоупотребляет своими личными привилегиями. Это просто антиобщественно.
Р. Дэниел вежливо слушал.
Бейли незаметно подавал ей знаки, чтобы она замолчала.
— Джесси, я проголодался, — сказал он.
— Нарушу ли я ваш обычай, миссис Бейли, — обратился Р. Дэниел к Джесси, — если буду называть вас по имени?
— Что вы, конечно, нет. — Джесси опустила скрытый в стене обеденный стол и к углублению в его крышке подключила подогреватель тарелок. — Пожалуйста, э-э… Дэниел, не смущайтесь: зовите меня просто Джесси. — Она захихикала.
Бейли был вне себя от гнева. Положение становится все нелепей. Джесси принимает Р. Дэниела за человека. Он, конечно, будет темой для болтовни в женской туалетной. К тому же лицо у него по-своему интересное, и Джесси польстила его вежливость. Это сразу видно.
«Интересно, — мрачно размышлял Бейли, — все это ерунда. На Внешних Мирах женщины выше ростом и такие же стройные и горделивые, как мужчины. Во всяком случае, такими их изображают их в книгофильмах, и Р. Дэниел привык, видимо, именно к такому типу женщин».
Как бы то ни было, Р. Дэниел совершенно спокойно отнесся к болтовне Джесси, ее внешности и к тому, что она называла его по имени.
— Вы уверены, что это правильно? Ведь «Джесси» — это, видимо, уменьшительное имя, и так вас, наверное, зовут только близкие люди. Быть может, мне надлежит вас называть полным именем?
Джесси вдруг чересчур сосредоточенно стала вскрывать упаковку из обеденного пайка.
— Ничего, — сказала она отрывисто. — Меня все так зовут. Другого имени у меня нет.
— Очень хорошо, Джесси.
Открылась дверь, и в комнату осторожно вошел мальчик. Его взгляд почти сразу остановился на Р. Дэниеле.
— Папа?.. — сказал мальчик неуверенно.
— Это мой сын Бентли, — негромко сказал Бейли. — Это мистер Оливо, Бен.
— Он твой напарник, да, пап? Здравствуйте, мистер Оливо. — Глаза его заблестели от возбуждения. — Слушай, пап, а что произошло в магазине? По радио говорили…
— Сейчас никаких вопросов, Бен! — резко прервал его отец.
Лицо Бентли вытянулось от огорчения, и он посмотрел на Джесси, которая молча указала ему на стул.
— Ты сделал все, что я велела, Бентли? — спросила Джесси, когда мальчик сел за стол.
Она погладила его по голове. У него были такие же темные волосы, как у отца, и роста он будет отцовского, все же остальное у него от нее. То же овальное лицо, карие глаза, тот же беспечный нрав.
— Конечно, мам, — ответил Бентли и подался немного вперед, чтобы разглядеть, что было в накрытом крышкой блюде, из которого уже поднимался пахучий пар. — Что у нас на обед? Опять зимовил, а, мам?
