Она доехала на такси до станции метро «Охотный ряд» и посмотрела на часы. Точность в ее деле имела исключительно важное значение – Елена должна была прибыть на встречу с агентом на станцию «Площадь Революции» на поезде, который покажется из тоннеля через четыре с половиной минуты. Метро Нью-Йорка славилось грязью и огромным количеством бездомных, а станция «Площадь Революции» была похожа на зал оперного театра, перенесенный под землю. Она была безупречно чистой, в мраморных арках висели замысловатые люстры, стены украшали подсвеченная роспись и мозаичные панно со сценами из истории России. Красота этой станции могла очаровать любого человека, увидевшего ее впервые.
Поезда московского метро славились тем, что ходили четко по графику и никогда не опаздывали. Вовремя прибыл и нужный ей поезд. Он вылетел из черного тоннеля, прорытого глубоко под московскими улицами, и, заскрипев тормозами, остановился, из него хлынули люди. Потом толпа подхватила Елену и буквально внесла в вагон. Динамики прохрипели: «Осторожно. Двери закрываются», створки сомкнулись, и люди, которым посчастливилось попасть в вагон, оказались стиснутыми, как сардины в банке.
Ей предстояло встретиться с мужчиной, лица которого она не знала. Этого требовали соображения безопасности. Он был обычным курьером, низшим звеном в иерархии разведчиков. Елена могла бы узнать, как он выглядел, но не хотела. Отличить его она сможет по газете «Известия», которая должна быть сложена в прямоугольник двадцать на тридцать сантиметров, с подогнутыми верхним правым и левым нижним углами. У нее застучало в висках от жуткого грохота поезда, несущегося к следующей станции, на которой она передаст французскому агенту микрокассету с расположением хранилищ химического оружия. Француз передаст ее американцам, что послужит урегулированию отношений, нарушенных после начала войны в Ираке.
Господи, как ей хотелось поскорее выбраться из этой кровавой неразберихи. Но на этот раз кровавой не только на словах. Теперь будет резня. «Алексей, любимый, – говорила она мужу, в котором не чаяла души. – Ты поступаешь, как считаешь нужным, я делаю то же самое. Мы оба играем с огнем. Исчезнем мы в пламени или сможем спастись? Потому что всего одна ошибка, один Гаих рав…»
Она отвлеклась от грустных мыслей, задумалась о том, что предстояло сделать буквально через несколько секунд, когда поезд остановится на станции «Библиотека имени В. И. Ленина» и они на мгновение коснутся друг друга. Когда толпа ринется из вагона, курьер случайно уронит газету, она – пакет с покупками, передача, благодаря ловкости рук, произойдет мгновенно и будет сопровождаться извинениями. Конечно, если случится нечто непредвиденное, придется доехать до следующей станции. Но все прошло гладко, как всегда, и Елена вышла из вагона вместе с толпой.
На частном такси она доехала до Манежной площади, чтобы пополнить свою коллекцию дамских аксессуаров еще одной сумочкой от Луи Виттона.
* * *
День 3. 20.00, восточное поясное время
Президент Макферсон, поглощенный мыслями о предстоящей встрече с Лавровым, тупо смотрел на письменный стол и практически не замечал профессора Мюллера, нерешительно вошедшего в Овальный кабинет вместе с государственным секретарем. Главным для него, как и для всех других президентов со времени правления Рейгана, была Стратегическая оборонная инициатива. Искусственный интеллект компьютерной системы стал практически совершенным благодаря тому, что Комиссия по бюджетным ассигнованиям выделила дополнительно несколько миллиардов долларов на его усовершенствования, и сейчас он мог перепрограммировать некоторые элементы собственного программного обеспечения, пока межконтинентальная баллистическая ракета находилась в полете.
Именно этим объяснялось присутствие в Овальном кабинете профессора Мюллера – директора отдела вычислительной техники Ливерморской лаборатории, который возглавлял разработку Стратегической оборонной инициативы. Еще в молодости он считался лучшим студентом в выпуске Калифорнийского технологического университета, а два года назад защитил докторскую диссертацию по физике высоких энергий. Его диссертации был присвоен гриф «Совершенно секретно». Как считал профессор, проблема СОИ состояла в том, что ни одно оружие не могло считаться чисто оборонительным или чисто наступательным. Уже был изобретен высокочастотный квадрапол, который использовался при разработке пучкового оружия на нейтральных частицах, в ходе исследований применялась магнитная установка сдерживания плазмы «Токамак», а в рамках СОИ шли в ход и многие другие новейшие открытия.
Профессор Эрих Иоганн Мюллер был маленьким опрятно одетым мужчиной за шестьдесят, похожим на ксерокопию Альберта Эйнштейна, с копной седых волос, в очках для чтения на грушевидном носу. Его интересовала только наука, но никак не политика, и он знал, когда нужно было говорить, а когда следовало промолчать. Сейчас он терпеливо ждал, пока президент не попросит объяснить то, что его интересовало, но первым не выдержал государственный секретарь.
– Кому пришла в голову идея использовать СОИ в качестве прикрытия, господин президент? – спросил Джонсон. – Вам или Лаврову?
– Конечно, советнику по национальной безопасности, – раздался ответ. – Когда я что-нибудь делал, не выслушав своих советников?
– По вашему приказу я разъяснил пресс-секретарю Лаури, что взрыв, произошедший вчера в Сибири, не будет освещаться средствами массовой информации.
В ответ не последовало никакой реакции.
– Тем не менее, – продолжал государственный секретарь, – вы не можете не признать, что эта новость была ошеломляющей.
– Все произошло именно так, как и предсказывалось лабораторными испытаниями, – коротко заметил президент.
– Результат напрямую связан со Стратегической оборонной инициативой, хотя цель не была воздушной.
Профессору начинало надоедать такое бесцельное растрачивание времени, у него были более интересные дела, которыми он с удовольствием занялся бы, если бы его не вызвали в Белый дом. Что касалось СОИ, он знал, что привлекательность любого оружия, как и кинозвезды, зависела от отношения к нему стороннего наблюдателя или от направления, в котором оружие было нацелено. Он знал также, что успех в военных действиях всегда определялся необходимым равновесием наступательных и оборонительных вооружений, именно в этом состояла истина. Сторонники ядерного оружия не считали атомную войну чем-то немыслимым, да и не могли считать, пока существовали такие мятежные страны, как Северная Корея, которые в любую секунду могли зажечь фитиль. Да, проблема, несомненно, была комплексной, но всегда существовало решение, хотя и не всегда идеальное. Впрочем, мир никогда и не был идеальным.
