Лангелан оглянулся.
Напротив через дорогу возле церковной ограды сидел нищий. Возможно, он спал, — если так, то нынешней ночью он имел все шансы отморозить свой зад.
Вновь повернувшись к Фиолетовому дому, Лангелан увидел, что от крыльца по дорожке торопливо, направляясь к воротам, идет человек.
"Домик не так уж необитаем. И весьма внимателен к возможным гостям".
Лангелан смотрел на приближавшегося человека.
Через минуту тот подошел вплотную.
Невысокий, широкоплечий.
Голову покрывал ежик седых волос. Темное пальто с поднятым воротником скрадывало фигуру, однако во всем его облике угадывалась изрядная сила. Его можно было принять за борца или отставного боксера — если бы не лицо. Лицо не походило на портрет вышибалы ночного клуба. Слишком тонкое. Без профессиональных шрамов.
Умное лицо.
И тем не менее это был охранник. Какой-то особой, новой породы.
— Сэм Гевин, — он слегка поклонился.
Человек говорил, чуть заметно растягивая гласные.
— Я могу что-нибудь сделать для вас?
"Акцент. Южный акцент, над которым долго работали, но следы все же остались".
— Возможно, — сказал Лангелан. — Меня зовут Джон Росс. Я ищу мистера Армистеда. Это его дом?
— Да, — Гевин кивнул и сообщил далее: — Я секретарь мистера Армистеда. Чем могу быть полезен?
"Малый придуривается. Или лицо его все-таки лжет?"
Однако это было ни то ни другое.
— Я бы хотел видеть хозяина, — отрывисто проговорил Лангелан. — Прямо сейчас.
— Разумеется, — сказал Гевин. — Скорее всего, это возможно. Я уже восемь лет работаю с мистером Армистедом, но знаете, с каждым годом стал все более убеждаться, что не понимаю в нем очень и очень многого. Однако я никак не могу уразуметь, что конкретно из непонятого мною я все-таки понимаю, и, боюсь, никогда не пойму, в чем отличие между тем, что я уже понял, и тем, что не понимаю.
Лангелан молчал. Боковым зрением он видел, что во время этой краткой беседы нищий пересек улицу и теперь стоит рядом, позади, дожидаясь конца разговора.
"Я бы и сам не прочь его завершить".
— Обсудим это по дороге, — Лангелан сделал жест, чтобы секретарь посторонился, и в этот момент почувствовал прикосновение сзади. Он мгновенно обернулся.
Нищий робко стоял за спиной, протягивая руку. В другой он сжимал шляпу, которая, судя по запаху, совмещала функции кружки для милостыни и отхожего места.
— Так вы проводите меня?
— Конечно, — согласился Сэм Гевин. — Но учтите, пожалуйста, что для меня это может оказаться неправильным действием, и даже правильность его в нынешней ситуации…
Новое прикосновение сзади.
Лангелан словно окаменел, чувствуя растущее желание разбить физиономию нищему — или секретарю — или обоим вместе.
— …может создать неправильность в дальнейшем, а я бы этого не хотел, это моя работа, и для того…
Нищий снова коснулся его, на этот раз левого плеча.
— …чтобы понять правильность неправильного поступка…
Опять! Где-то в середине спины.
Происходило нечто немыслимое. Если бы он был один, то легко сумел бы отделаться от попрошайки. Но Лангелан был не один, рядом, переминаясь, стоял секретарь и говорил не умолкая. Давно следовало прервать ту дикую махровую чушь, которую он плел, но вместо того Лангелан поймал себя на мысли, что старается угадать, где в следующий момент он почувствует прикосновение нищего.
— …да-да, чтобы понять правильность неправильного поступка, нужно поступать обязательно правильно!
Лангелан посмотрел на Сэма Гевина. Ему показалось вдруг, что лицо секретаря слегка расплывается перед глазами.
Сумерки… Сумерки.
Он развернулся.
Не говоря ни слова, пошел обратно по Мейн-стрит.
Он шел не торопясь, и единственное, что занимало его в данный момент, — это созерцание далекого фонаря возле пансиона Йельсен. Через несколько минут Лангелан остановился и посмотрел назад.
Секретаря мистера Армистеда не было видно. Исчез и нищий. Только снег продолжал тихо кружиться в воздухе, устилая холмы и дорогу. Отсюда он отчего-то выглядел черным.
Входная дверь была закрыта. Чтобы попасть в пансион, Стивену пришлось воспользоваться ключом, что дала ему миссис Йельсен. Петли повернулись совершенно беззвучно, и дверь легко отворилась внутрь, открыв затемненный холл. Свет уличного фонаря позади, неясный и бледный, словно разбавленное молоко, вливался через проем, чуть обозначив рисунок ковровой дорожки у самого входа и далее контуры лестницы на второй этаж.
Лангелан видел свою тень, которая пересекала освещенное пространство холла и терялась во мраке.
Лангелан переступил порог. Дверь плавно закрылась, негромко щелкнул замок. Темноту помещения нарушал лишь отсвет снега, льющийся в окна. Полагаясь более на память, нежели на зрение, Лангелан двинулся к лестнице… и замер.
Он был не один.
Ни звука, ни малейшего шороха, но он ЗНАЛ; что кто-то невидимый наблюдает за ним сейчас: кто-то, притаившийся там, где плотнее всего переплелись тени.
Возможно.
Он положил ладонь на рукоять "люгера" тем легким и точным движением, которое почти невозможно отработать в тренировочном зале, одновременно отступая назад. Левой рукой Стивен нащупал в кармане куртки глушитель. Впрочем, он не был уверен, что у него есть время им воспользоваться.
— У вас удивительный нюх, Джон, или вы — ясновидящий?
Слабый щелчок, и на журнальном столике возле окна вспыхнул небольшой светильник. Желтый свет отразился от полированной столешницы, и в этом мертвом, призрачном освещении Лангелан увидел Руфь Йельсен, сидящую в кресле.
— Бессонница? — Лангелан подошел ближе, разглядывая хозяйку пансиона. — Или свидание?
— Нет, Джон, — Руфь тихо засмеялась. — Ни бессонницы, ни — увы свидания. Сегодня — первый снег в этом году. И полнолуние. Знаете, что я думаю, Джон? Я думаю, что первый снег в полнолуние — это такая штука, которая стоит любого свидания. Если вы присядете на минутку, может, вы тоже почувствуете это. Кстати, почему вы вернулись столь быстро? Бакстон не оправдал надежд?
Лангелан быстро посмотрел на часы. Стрелки показывали без двенадцати минут девять. Значит, вся прогулка заняла менее сорока минут. Невероятно он был уверен, что прошло несколько часов.
Он опустился в соседнее кресло. Мягкий свет лампы был приятен, и даже сентиментальная болтовня хозяйки казалась забавной…
Уютной.
Желтое сияние абажура будто переливалось — совсем как огни на набережной Тампы. Те огни хорошо видно из окон бунгало. Особенно вечером, если выключить свет. Яхты покачиваются у пирса, и цветные фонари на реях выписывают замысловатый рисунок в ночи. Тепло.
