Юра изобразил страдальческую мину и вскинул на приятеля мутный, просящий спирта взгляд.
– В конце концов! Такая знаменательная веха в истории России не должна начинаться с пьянки, – отрезал Долгов, отвечая на немой вопрос. Подумал и добавил: – Хотя бы… начинаться.
– Почему это?
– Ты фантастику иногда читаешь?
– О-о-о… – привычно заныл Юра, пытаясь держать приемлемый клиренс.
– У современных авторов просто какая-то патология. Будто сговорились – сюжет каждой второй книги у них стартует с момента описания глобальной попойки или дичайшего похмелья персонажа. В натреалистических деталях, между прочим.
Юра сделал губки бантиком, бровки домиком и осуждающе посмотрел на Долгова. Пролепетал:
– Я не персонаж.
– Ага, ты – герой. Давай-ка принимай вертикальное положение, герой, и приводи себя в порядок…
Сегодняшний день обещал быть одним из самых насыщенных в жизни не только двух приятелей, но и всей страны.
День открытия XXX летних Олимпийских игр.
В Москве…
Семь лет назад комиссия Международного олимпийского комитета объявила, что Олимпиада-2012 будет проводиться в российской столице.
Столь неожиданное решение повергло в глубокий шок Штаты и в капитальное недоумение Францию с Испанией. А заодно и всех тех, кто с вероятностью в 95 процентов прогнозировал, что у Москвы в ближайшие полвека нет абсолютно никаких шансов на проведение мероприятия подобного уровня.
Трудно сказать, что за невидимые кубики встали на ребро в пользу России. Неизвестно, кто из властьимущих, зачем и к каким ухищрениям прибегнул для того, чтобы МОК принял настолько внезапную резолюцию, но факт оставался фактом – Олимпиаде суждено было пройти здесь, в Москве.
Возможно, немалую роль сыграло то обстоятельство, что за последнее десятилетие в российской столице было возведено несколько ультрасовременных спорткомплексов. В том числе и знаменитая арена «Атлант» на западной окраине лосиноостровского парка. При строительстве этого «колизея» высотой восемьдесят метров и вместительностью около 120 тысяч человек олигархами было отмыто столько денег, что без особых усилий можно было соорудить еще парочку таких же… Но это вовсе не мешало «Атланту» гордо поглядывать на остальные стадионы с небесной высоты, будучи спортивной ареной поистине нового поколения.
Итак, решение было принято, и златоглавый город-герой начал лихорадочно готовиться к торжествам, по старой привычке подрядив на это дело народ всей необъятной державы и позаимствовав у него деньжат…
Максим Долгов – выпускник факультета журналистики МГУ – работал сотрудником пресс-службы олимпийского Оргкомитета, устроившись на такое теплое местечко благодаря связям отца, игравшего не последнюю роль в Федеральном агентстве по физкультуре и спорту.
Недавно произошло ЧП – пала на больничную койку с двусторонней пневмонией заместитель начальника пресс-службы Татьяна Мычина, и Долгову пришлось исполнять обязанности этой чванливой неудовлетворенной сучки. Поэтому на 28-летнего парня за последнюю декаду навалилось такое количество проблем, что он еле успевал перекусить, а иногда оставался ночевать прямо на работе.
Но вчера, перед решающим днем, Максим все же решил немного привести себя в чувство и пригласил в гости старинного приятеля – Юрку Егорова.
Бутылочка девятилетнего скотча была уничтожена с превеликим удовольствием, и только Долгов, измотанный, как пес, собрался «подавить на массу», как Юра заговорщически улыбнулся и предложил традиционное: «Может, еще по одной?» Максим категорически отказался, а Егоров как истинно русский джентльмен уговорил еще ноль-пять коньяка, зашлифовал тремя бутылками темного ирландского и благополучно отрубился. Изящно свесив переднюю половину тела с бортика ванной…
Максим, взирая на конвульсии неопохмеленного друга, так и стоящего на карачках возле холодильника, наконец смилостивился. Он налил в литровую эмалированную кружку кипяченой воды и протянул ее Егорову.
– На. Чтоб через шестьсот секунд был в форме. Ванная в двенадцати шагах к юго-востоку.
Юра принялся жадно глотать жидкость, попутно переваривая полученные числовые выкладки, а Долгов, вздохнув, отправился в комнату еще раз проверить документы.
Гостиная была обставлена небедно, но чувствовалась вибрация низкой холостяцкой ноты. Диван и пара кресел коричневой кожи тонули в кучках разбросанной одежды, прозрачный столик был завален остатками закуски, а под ним покоились несколько пустых бутылок разного калибра и достоинства, напоминающих о вчерашнем застолье, на широченном экране плазменного телевизора угадывался приличный слой пыли, посреди ковра стоял пустой хрустальный графин, обрамленный узором из рассыпанных дисков с фильмами.
Долгов взял с тумбочки тонкий кожаный портфель, открыл его и достал папку с образцами пресс-релизов, аккредитаций, положений, актов, постановлений и прочей бюрократической гадостью. Он сделал над собой усилие, чтобы вжикнуть молнией и извлечь на свет божий стопку листов и брошюр.
– Надо еще раз все проглядеть, – вполголоса приказал Максим сам себе, раскрывая первую брошюрку.
Мобильник сначала деликатно завибрировал, а через несколько секунд разразился полноценным сигналом. Долгов мысленно воздал хвалу сотовой связи и посмотрел на экранчик – высвечивался номер начальника пресс-службы.
– Да, Александр Вадимович.
– Так. Быстро одевайся. Я через пять минут заеду.
– А что случилось?
– Полный…
Трубка заткнулась. Босс дал отбой.
Максим с удивлением глянул на экран, на котором светилось: «Вызов длился 0:00:08». Он захлопнул крышку телефона и несколько секунд продолжал смотреть на ворох документов. После этого лихорадочно сгреб их в кучу, сунул в портфель и стал снимать с плечиков костюм.
В это время в гостиную приковылял Юра, приглаживая ладонью мокрые волосы. Он повел глазом, словно разбуженный конь, прицелился и в три шага оказался возле кресла. Плюхнулся в него, громко икнул и констатировал:
– Я в норме, Макс.
Долгов завязал галстук и туповато посмотрел на приятеля, словно не узнавая. Потом поморгал и хрипловато выговорил:
– Шеф звонил. Что-то случилось. Что-то очень неприятное.
– Ну и?…
– Пока отдыхай здесь, только не пей. Я позвоню.
Астафьев был лыс и сердит. Максим посмотрел сквозь тонированное стекло «БМВ» на пролетающие машины и спросил:
– Что все-таки случилось, Александр Вадимович?
Нахмурившись еще сильнее, Астафьев порылся в своем портфеле и перебросил ему на заднее сиденье свежий номер «Комсомолки».
