— Смерть, — на этот раз тихо и подавленно произнёс Сергей.
— Вот, именно. И, если допустить, что это мы оставили на месте посадочного модуля воронку, то почему мы не убили тебя, пока ты спал? Я уже не говорю о том, что сейчас мы думаем о том, как спасти тебя, а именно, доставить обратно на Землю, что уже противоречит здравому смыслу.
— Серёга! — не выдержал Гагарин, — Зен потратил целых полминуты, чтобы объяснить тебе элементарные вещи. Это время он мог потратить на создание плана твоего спасения! Пораскинь мозгами, наконец!
— Не волнуйся, Юрий, — успокоил его Зен, — перед тем, как отправиться сюда, я обдумал этот вариант развития событий. У меня есть план. Гораздо сложнее сейчас…
— Простите меня, ребята, погорячился немного, — прервал его голос Сергея. Упёршись в пол глазами, он еле двигал губами, — я должен был понять раньше. Да. Выходит, вы меня спасли, а эти… как их… граксы теперь от меня не отстанут. Влип я по самое не балуйся. И теперь мне только за вас держаться, ребята. И помочь вам готов как смогу. Хотя бы из благодарности за то, что жизнь мне спасли.
— Вот, что значит – советский космонавт! — заликовал Юрий, радостно похлопав Сергея по плечу, — всё-таки потрясения не убили в тебе здравый смысл!
— И это прекрасно, — спокойно заключил Зен, — тогда тебя стоит отправить к Сейне.
— Это ещё кто такая? — удивился Сергей.
Зен приятно улыбнулся и, словно заворожённый, произнёс:
— Самая прекрасная женщина в галактике…
— Так, Зен, — прервал его Гагарин, — я, конечно, понимаю, что вы не виделись целый месяц, но…
— Я себя прекрасно контролирую, Юрий, — успокоил собеседника Зен, — я хотел добавить к этому, что она талантливый боец и что самое главное для тебя, Сергей, прекрасный учитель приёмам современного боя, которые мы широко используем. Учитывая то, в какую ситуацию ты попал, они тебе очень пригодятся. Сергей ничего не ответил, а лишь согласно кивал чуть ли не на каждое слово Зена.
— Ну что? — обратился к нему Юрий, — каков твой план?
— Итак, товарищи, — Зен встал и опёрся ладонями о стол, — слушайте меня внимательно. Слушайте и запоминайте.
Глава 6. Падение за падением.
Весть о том, что первый полёт человека на Луну прошёл успешно, мигом разлетелась по всему свету. Его прямая трансляция по радио и заголовки на первых страницах самых популярных газет постоянно будоражили умы людей, делая возвращение героев всё более ожидаемым. Старательные американские СМИ собирались освещать чуть ли не каждый шаг членов экипажа "Аполлона-11": Нила Армстронга, Эдвина Олдрина и Майкла Коллинза.
Но всем следовало проявить терпение и подождать ещё немного. Ведь астронавтам предстояла долгая и нисколько не интересная простому обывателю процедура послеполётного карантина. Предназначенный для этого аппарат уже давно находился на борту авианосца "Хорнет", который и подобрал троих космических путешественников после того, как "Апполон-11" рухнул прямо в Тихий океан.
Президент Ричард Никсон в сопровождении охраны и нескольких фотографов НАСА неспешной походкой вошёл в зал, посреди которого стоял карантинный фургон. Из смотрового окна его тут же встретили улыбки трёх радостных лиц. Приветливо махнув им рукой, президент спросил у одного из техников:
— Сколько будет длиться процедура?
— Я не знаю, господин президент. Скорее всего, пока мы не приплывём в штаты.
— Для чего вообще она нужна? Неужели вы опасаетесь, что на такой планете, как Луна, может хоть что-то жить?
— Опыт изучения живых организмов показал, что они могут приспособиться почти ко всему, так что эти меры нисколько не лишние…
— Да, да, да, — послышался третий голос, — всё правильно. Только дайте мне пройти.
Непонятно откуда рядом с президентом оказался человек невысокого роста в форме пилота. Держа шлем под мышкой, он мотнул головой и, убрав с глаз длинную белую чёлку, приказным тоном произнёс:
— Общайтесь дальше. Вы меня не видите.
Казалось, после такой безумной дерзости, да ещё и в присутствии президента Соединённых Штатов, пилот обязательно будет разжалован как минимум на ступень ниже. Но вопреки всем ожиданиям, никто не произнёс ни единого слова возмущения выходкой пилота. Напротив, и президент, и тот, кто с ним общался, да и все остальные вели себя так, как будто дерзкого пилота здесь вообще не было. И лишь Эдвин Олдрин напряжённо припал к стеклу смотрового окна. Оглядевшись по сторонам, лётчик ещё раз убедился в том, что окружающие не обращают на него никакого внимания, и подошёл к карантинному фургону. Как только он открыл дверь, Олдрин выскочил наружу как ошпаренный:
— Наконец-то! — воскликнул Эдвин, — ты ведь Дин? Я правильно понимаю?
— Совершенно верно. Раздевайся, — улыбнувшись, ответил лётчик.
— Ты что это задумал? — недовольно возмутился Эдвин.
— Во-первых, тебе надо передать свой имплантат мне, — Дин подался вперёд, указав на себя пальцем и дав длинной чёлке вновь сползти на глаза, — а во-вторых, нам с тобой нужно поменяться одеждой…
— Это ещё зачем?
— Хе-хе-хе! — Дин деловито потёр руки и откинул волосы от глаз, — затем, чтобы ты направился во Вьетнам к Сейне. Я внушил всем, что ты – пилот "Фантома". Тебя зовут Уильям Хенсон.
— Неплохо, продолжай! — сложил руки на груди Олдрин.
— Ты полетишь в составе третьего авиакрыла, состоящего из истребителей "Фантом". Потом к вам присоединится пятое крыло из бомбардировщиков B-52, которые уже сейчас взлетают где-то на Гавайях. В конце первого перелёта вы сядете на одном из Японских островов. Там самолёты дозаправят, и конечной точкой следующего полёта станет Вьетнам, где тебя и встретит Сейна.
— А как она меня узнает? Она что, знает, как я выгляжу?
— Нет, не знает. И поэтому приказала мне сделать с тобой кое-что. Но сначала отдай мне облик Олдрина.
— Вот это – с удовольствием, — Эдвин ещё раз осмотрелся. Никто так и не обратил на них с Дином никакого внимания. За считанные секунды он оголил торс и принял из рук собеседника длинный и острый кинжал. С сомнением взглянув на него, Эдвин проговорил:
— И что? Неужели нету способа получше?
— Увы. В данных условиях – нет.
— Уф! Приступим, — с этими словами Олдрин всадил лезвие кинжала себе прямо под мышцу груди. Густая красная кровь медленно вытекала из раны, расширяющейся с каждой секундой. И вот, когда ужасная красная линия полностью пересекла грудь, Эдвин, скорчив от боли ужасную гримасу и, в полголоса посылая проклятия всему сущему, запустил руку в надрез. Сначала внутрь протиснулись пальцы, а вслед за ними вошла вся кисть целиком. Наконец, схватившись за что-то, рука медленно пошла назад. Глухой стон Эдвина в любой момент грозился перерасти в полноценный крик боли. Увидев это, Дин тут же закрыл ему рот ладонью:
