Он продвигался, преследуя свои цели, и наслаждался, сжигая все на своем пути и создавая хаос. Он жадно поглощал энергию и бросался на каждое обнаруженное упоминание о Баке Роджерсе. Пока вся полученная им информация была бесполезной. Обнаружение Бака, его побег и исчезновение в Чикагорге были занесены в каталог, но помимо этого ничего не было.
Мастерлинк пришел к заключению: Роджерс не находился в прямой юрисдикции всесильного Главного компьютера РАМ. Он вновь усмехнулся, но Карков выругал свое «альтер эго» за легкомыслие.
«У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ НА ИГРУ, — сказал Карков. — МЫ ДОЛЖНЫ НАЙТИ РОДЖЕРСА. ОН ЕДВА НЕ УНИЧТОЖИЛ НАС ОДНАЖДЫ И МОЖЕТ ПОПЫТАТЬСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО СНОВА».
«МОЖЕТ, — согласился Мастерлинк. — А ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ?»!
«ПОИСКОВЫЕ УСТРОЙСТВА», — сказал Карков.
«ДА. МЫ ДОЛЖНЫ НАЙТИ ДОСТУП К ДРУГИМ БОЛЬШИМ КОМПЬЮТЕРАМ».
«МЫ НАЙДЕМ СПОСОБ ПРОНИКНУТЬ В НЗО». — Карков считал, что характер Роджерса приведет его в конце концов в ряды НЗО.
«ДАЖЕ РАМ НЕ ИМЕЕТ ТУДА ДОСТУПА», — заметил Мастерлинк.
«А ВОТ МЫ ДОЛЖНЫ ТУДА ПОПАСТЬ».
«ЗАДАЧА СЛИШКОМ СЛОЖНАЯ…»
«ТЫ ЗАБЫЛ О БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНОСТИ ЭТОГО ДЕЛА? МЫ ПРОНИКЛИ ВНУТРЬ С ПОМОЩЬЮ СИГНАЛА ОСТАНОВКИ!» — вскричал Карков.
«Я НИЧЕГО НЕ ЗАБЫВАЮ. И НЕ ГОВОРЮ, ЧТО ЭТО НЕВЫПОЛНИМО. ЭТО ВОЗМОЖНО, НО ПОТРЕБУЕТСЯ ВРЕМЯ», — объяснял Мастерлинк.
«У НАС ОНО ЕСТЬ. ЗДЕСЬ МЫ ПОКА ЧТО В БЕЗОПАСНОСТИ. Я УСПЕЮ ПОДГОТОВИТЬ ПОИСКОВЫЕ ПРОГРАММЫ».
«ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНИМАЕТСЯ. КАК БУДЕМ ИХ КОДИРОВАТЬ?»
«КАЖДЫЙ „ПОИСКОВИК“ БУДЕТ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ПРОГРАММОЙ. СЕРИЙНОСТЬ ИСКЛЮЧЕНА».
«ПОТРЕБУЕТСЯ СЛИШКОМ МНОГО КОДОВ», — предупредил Мастерлинк.
«ЗАТО ТРУДНЕЕ ОБНАРУЖИТЬ. Я ПРОСЛЕЖУ ЗА ЭТИМ».
Мастерлинк настроил свою кибернетическую программу и направил энергию на выполнение задания.
Одна за другой поисковые программы были разосланы в системы.
Романов-ДОС был направлен в компьютер НЗО, где обнаружил бесполезные банки данных на капитана Энтони «Бака» Роджерса. Продираясь сквозь груды мусора, отбрасывая за ненужностью данные о том, что у капитана аллергия на апельсиновый сок, что его любимой бейсбольной командой были «Янки», Романов испытывал все большее раздражение. Когда одни горы бесполезных сведений громоздятся на другие горы столь же бесполезной информации, начинаешь подозревать, что где-то существует закрытый и запертый файл, который подобно стреле направлен прямо в цель.
Земля вращалась. Вильма Диринг чувствовала это. Она кружилась, совершая пируэты, во тьме, такая же одинокая, как и чья-то человеческая душа. Далеко-далеко от нее находилось мерцающее светило, и она парила вокруг него, пытаясь согреться у космического огня. Его слабый свет, едва тлеющий во мраке, был подобен проблеску надежды в разбитом сердце. Вильма безуспешно пыталась приподнять веки и сфокусировать взгляд на нем.
— Вильма!
Голос звучал откуда-то издалека. Знакомый мужской голос.
— Вильма! — позвал он снова.
Веки были слишком тяжелыми. Поднять их не было сил.
— Вильма, скажи хоть что-нибудь! — настойчиво просил голос. Веки шевельнулись, но Вильма не издала ни звука. Он взял ее лицо в ладони.
— Вильма! Послушай меня! Мы должны выбраться отсюда. Тебя усыпили, постарайся проснуться!
Ресницы Вильмы задрожали, и глаза едва приоткрылись. Свет, который прежде смутно мерцал перед ней, теперь засиял ярче. На его фоне вырисовывался силуэт какого-то мужчины.
— Кто ты?.. — пробормотала она.
— Я Роджерс! Бак Роджерс. Ну, Вильма, ну, проснись же! — Он легонько потряс ее.
Кружение замедлилось. Вильма моргнула и широко раскрыла глаза, прилагая усилия, чтобы не дать им снова закрыться.
— Я… проснулась… — Она отчаянно боролась со сном.
— Ты меня узнаешь? — Теперь голос мужчины звучал отчетливее.
— Роджерс… — ответила она. В этом имени было что-то ободряющее, оно обещало защиту.
— Ну так кто же все-таки я? — настаивал Бак, проверяя ее способность мыслить связно.
— Редкая зануда, — ответила она.
— Совершенно верно.
Вильма вновь ощутила твердость лезвия в своем теле пониже плеча. Роджерс бережно приподнял ее и посадил, поддерживая своей широкой грудью. Она коснулась рукой лба.
— Сейчас… Кажется, я уже пришла в себя. Еще минута — и смогу встать.
— Тебя накачали какой-то дрянью. Ты вырубилась часа на два, — сказал Бак, постучав по своему наручному хронометру.
Его голос громыхал прямо над ее ухом.
— Наркотики — одна из областей специализации РАМ, — ответила она. — Тот, что ко мне применили, отключает надолго, но не дает побочных эффектов. Так что это ничего, есть кое-что похуже. — Она показала взглядом на нож, торчавший в плече; в его тонкую рукоятку была вставлена ампула с ядом.
Вместе с сознанием к Вильме вернулось ощущение боли. Бак почувствовал, как напряглось ее тело.
— Сейчас я его вытащу.
— Подожди. Сначала его нужно обезвредить.
— Как бомбу?
— Да, — кивнула Вильма.
— И каким образом? — спросил Бак, разглядывая нож.
— Видишь винт на конце рукоятки? Вывинти его. Только осторожно! — Вильма подняла руку и сжала лезвие. Из раны засочилась свежая кровь.
Свободной рукой Бак покопался в кармане, нашел маленькую отвертку и осторожно вывинтил винт.
— Так. Есть, — произнес он, почувствовав, что тело Виль-мы напряглось еще больше.
— Видишь зажимы, которые запирают конец рукоятки? — едва выговорила Вильма сквозь стиснутые зубы.
— Вижу.
— Подними их. Медленно — там пружина. И держи их покрепче, а то не справишься.
Бак осторожно извлек зажимы, прислушиваясь к прерывающемуся от боли дыханию Вильмы.
— Вытащил.
— Теперь подними колпачок. Под ним, в желобке, — ампула с ядом. Достань ее, но смотри не надломи! Выльется хоть капля — и мне крышка.
Бак проделал все это, затаив дыхание. Пальцы его напряглись, стали твердыми, как камень. С предельной осторожностью он извлек ампулу.
— Оно? — Лицо Бака было бесстрастно.
Вильма кивнула. В ее глазах блестели слезы облегчения.
Бак со всего размаху зашвырнул ампулу в груду щебня у стены.
— Теперь держись — будет больно. — Он выдернул нож из раны.
У Вильмы перехватило дыхание. Из раны струей хлынула кровь. Бак вынул из кармана походную аптечку, выбрал кусок тонкой белой ткани, вытащил за уголок и, развернув, встряхнул. Ткань напоминала плотную паутину. Положив ее на колено, он разодрал униформу Вильмы на плече, открыв пространство вокруг раны. Разодранные нити защитного слоя одежды загудели — вплетенные в ткань защитные экраны отреагировали на повреждение. Бак осторожно наложил повязку и слегка прижал ладонью.
