Патрульный дирижабль… усыпляющий газ, – теряя сознание, понял Румата…
– А потом? – спросила Анка.
Пашка отвел глаза, несколько раз хлопнул себя ладонью по колену, наклонился и потянулся за земляникой у себя под ногами. Анка ждала.
– Потом… – пробормотал Пашка. – В общем-то никто не знает, что было потом.
Передатчик он оставил дома, и когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… – Он замялся. – Словом, видно было, где он шел.
Пашка замолчал и стал кидать ягоды в рот одну за другой.
– Ну? – тихонько сказала Анка.
– Пришли во дворец… Там его и нашли.
– Как?
– Ну… он спал. И все вокруг… тоже… лежали… Некоторые спали, а некоторые… так… Дона Рэбу там не нашли… – Пашка быстро взглянул на Анку и снова отвел глаза. – Забрали его, то есть Антона. Доставили на Базу… Понимаешь, Анка, ведь он ничего не рассказывает. Он вообще теперь говорит мало.
Анка сказала:
– Ты не давай ему много думать. Ты с ним все время о чем-нибудь говори. Глупости какие-нибудь. Чтобы он спорил.
Пашка вздохнул.
– Это я и сам знаю. Да только что ему мои глупости?.. Послушает, улыбнется и скажет: «Ты, Паша, тут посиди, а я пойду поброжу». И пойдет. А я сижу… Первое время, как дурак, незаметно ходил за ним, а теперь просто сижу и жду…
…Поплавок чуть качнулся, по воде пошла рябь. Антон подсек, аккуратно подвел рыбу к берегу, вытащил, освободил и бросил обратно в воду.
Говорить Антону не хотелось. Купаться тоже.
Поплавок дрогнул. Антон собрался подсечь, но внезапно увидел под водой исполинскую рыбину. Она лишь слегка тронула наживку, не заглатывая, а теперь оттуда, из-под воды, внимательно разглядывала рыбака.
Так смотрел на Антона дон Рэба. Холодными, рыбьими глазами. За секунду до того, как исчезнуть за гобеленом на торцевой стене. Антон тогда не понял. Он понял сейчас.
Превосходство – вот что было в глазах дона Рэбы там, во дворце. Оно было и здесь, в глазах исполинской рыбины.
Насмешка и превосходство.
Я вижу крючок, я знаю, что ты хочешь меня поймать. Но я уйду в глухой омут, в серую топь, и тебе не словить меня, потому что тебе никто не поверит.
Ты пошел по запретному пути. По анизотропному пути истории, по которому ходить нельзя. Там нет поворотов направо и нет поворотов налево, там можно только вперед. И где-то посередине этого пути установлен «кирпич», словно вещий камень на распутье. Любой знает, что, уткнувшись в камень, нужно повернуть назад. И Пашка знает, и Анка, и остальные. А ты пошел напролом.
Рыба вильнула хвостом и стала уходить на глубину. Антону показалось, что она подмигнула. Тогда он рванулся, головой вперёд бросился в озеро. На дне было пусто. Рыба насмешливо наблюдала за рыбаком из-за коряги в зарослях тростника.
Алекс Громов, Ольга Шатохина
Наследие отцов
Если постоянно делать добро из зла, то зла может не хватить…
Мунован Муноди,консультант в светлом будущем по темному прошлому
Столица, конечно, не блистала безупречной чистотой и не благоухала одними лишь цветочными ароматами, но по сравнению с тем, что дон Ратра слышал от отца, картинка изменилась к лучшему. Улицы все-таки стали малость почище. Да и виселицы с телами казненных не торчат на каждом перекрестке.
Помощник управляющего имениями благородного дона Ратры загрохотал по двери латной рукавицей. В доме послышались негромкие шаги, на миг мелькнула полоска света из чуть приоткрытого глазка-бойницы. И все снова стихло. На этот раз в дверь начали стучать не только стальным кулаком, но и рукоятью меча, а ближайший воин на всякий случай уже держал наготове арбалет.
– Жить мирно не хотите? – донеслось из-за двери. – В пытошную захотели? Сейчас стражников позову!
– Отворяй, хозяин вернулся!
– Какой хозяин?! Дома он!
– Настоящий! Отворяй, а то хуже будет!..
Наконец дверь распахнулась.
– Ну чего надо здеся?!
Навстречу вышел хмурый толстоватый мужчина в далекой от изящества и местами заляпанной, хотя и дорогой одежде. По виду – типичный слегка разбогатевший купец скорее всего – из какой-то глухомани.
– Кто такие? Мой дом!
– И у кого ты, смерд ожиревший, дом благородного дона купил? А ну покажи купчую, пока я тебя тут на четыре или восемь частей не приказал разделить!
Произнеся эту грозную тираду, помощник управляющего сурово умолк и еще суровее сдвинул брови. В Арканаре всякий демонстрирующий излишний гуманизм и уважение к чужим правам лишался головы и имущества первым.
Дон Ратра в надменном молчании наблюдал за происходящим. Ибо не подобало благородному дону лично объясняться с каким-то торговцем, занявшим самовольно или по чьей-то мошеннической проделке столичную резиденцию отца.
В пустовавший дом купец, как выяснилось, вселился полгода назад – на правах непонятного субарендатора. Теперь он клялся, что ведать не ведал об истинном владельце особняка, поскольку был обманут фальшивыми бумагами, ему предъявленными… Да не подумает благородный дон, что купец второй гильдии посмел бы покуситься на недвижимость его светлости…
Имя купца дон Ратра – пусть не светлость, но ведь не обсуждать же тонкости титулования с таким ничтожеством, – не расслышал и переспрашивать не собирался. Повелел тому в качестве особой милости убраться из дома со всеми пожитками и немногочисленной челядью за два часа, поручив помощнику управляющего проследить, чтобы купец не унес лишнего. А что не успеет собрать за два часа – то уже не его будет.
…Здесь должен быть отцовский тайник, в котором не только сокровища, но и ключи к неким важным тайнам. В том числе – власти в Арканаре.
Однако найти тайник в доме дон Ратра не успел. В дверь постучали, и ничуть не менее властно, чем стучал в нее нынешним утром его верный помощник управляющего. Именно он сейчас говорил с неведомыми пришельцами, а потом слегка растерянно доложил господину:
– Там письмо для благородного дона… Желают только лично в руки передать.
– Ну зови, – кивнул Ратра.
Вошел человек с военной выправкой, в орденской одежде. За его спиной маячил стражник в парадной форме.
– Благородный дон Ратра? – спросил гость.
– Он самый, – лениво ответствовал тот. – Чем обязан вашему визиту?
