Пару минут, подумала она вяло. Я только пару минут здесь посижу, пару минут.
Через пять минут в каюту беззвучно зашел Джеймс МакГиннес, и адмирал леди дама Хонор Харрингтон даже не пошевелилась, когда он уложил ее поудобнее и подсунул подушку под голову.
– … количество пострадавших, пока мы не получим окончательный рапорт леди Харрингтон, милорды, – сказал канцлер Прествик. – Оно велико, хотя и куда меньше, чем мы могли бы ожидать. Но мы знаем, что потери врага во много раз превышают наши и что с Божьей помощью леди Харрингтон снова решительно пресекла попытку Хевена захватить нашу звездную систему.
Собравшиеся землевладельцы разразились одобрительными криками, и Сэмюэль Мюллер первым встал на ноги. Он громко и медленно, как было принято на Грейсоне, захлопал в ладоши, и остальные Ключи тоже стали подниматься на ноги. Они присоединились к заданному им ритму и тоже захлопали, а Мюллер улыбался, бранясь про себя.
Черт бы побрал эту женщину! Похоже, этот идиот Бёрдетт был все-таки прав на ее счет. Только сам сатана мог такое устроить! Мы уже победили, думал он в отчаянии. Мы сумели настроить Грейсон против нее – и тут такое! Черт побери, наверняка она отродье самого сатаны! Как иначе она могла бы пережить аварию на куполе, сбитый катер, второе покушение – выстрел почти в упор, дуэль с одним из пятидесяти лучших фехтовальщиков Грейсона, а потом отразить очередную атаку на планету? Человек на такое не способен!
Но она это сделала, мрачно сказал он сам себе, когда аплодисменты достигли пика. И тот факт, что она сделала все это за три дня в атмосфере общественного остракизма, только заставлял безмозглую публику любить ее еще больше. Сейчас было бы безумием предпринимать что-то против нее или Бенджамина Мэйхью. Особенно пока он не удостоверится, что уничтожил все следы связей с Бёрдеттом и Маршаном.
При этой мысли в его улыбке отразилось истинное удовлетворение. Его «страховка» уже отчиталась за двадцать шесть из тридцати целей, включая Маршана и Хардинга, наверняка единственных, кто мог бы дать показания против него. Очень удачно, что Мэйхью их не арестовал, пока Харрингтон не встретилась с Бёрдеттом, – впрочем нельзя сказать, что у него был особый выбор. Планетарная безопасность обязана была предупреждать землевладельца перед проведением арестов в его поместье. Если бы Мэйхью сообщил Бёрдетту об аресте Маршана и Хардинга, то дал бы ему понять, что происходит. А вот люди Мюллера были уже в самом поместье, и они сработали быстро и умело. Смерть Маршана, подумал Мюллер с мрачной усмешкой, они оформили как месть разгневанных граждан, а Хардинг «выбросился» с десятого этажа.
Так что он, скорее всего, в безопасности. Пора начинать играть сочувствующего государственного мужа, стремящегося излечить раны Грейсона.
Грохочущие аплодисменты наконец замерли, и Мюллер поднял правую руку, привлекая внимание спикера. Ему предоставили слово. Мюллер повернулся к остальным землевладельцам.
– Милорды, наш мир и наш народ стали жертвой отвратительного трусливого заговора, направленного против женщины, которую наш Протектор не зря назвал хорошим, Божьим человеком. К моему стыду, я тоже поверил первоначальным рапортам. Я счел «Небесные купола Грейсона» и леди Харрингтон ответственными за смерть моих поселенцев, и в гневе я говорил и делал вещи, о которых теперь глубоко сожалею.
Он говорил тихо и искренне, а затем склонил голову в знак признания своей неправоты, и остальные Ключи смотрели на него с безмолвным пониманием и состраданием.
– Милорды, – продолжил он наконец. – Я, как и многие другие, нанес серьезный ущерб «Небесным куполам», отменив контракты и начав против них судебные процессы. От своего имени и от лица поместья Мюллер я публично отказываюсь от этих процессов. Я приглашаю «Небесные купола» возобновить постройку купола средней школы Мюллера и обещаю покрыть все разумные расходы на расчистку площадки перед началом стройки из своего личного бюджета.
– Слушайте, слушайте! – крикнул кто-то.
– Хорошо сказано, Мюллер! – воскликнул кто-то еще.
– Кроме того, милорды, с учетом вины одного из нас в организации этого отвратительного заговора я призываю Конклав принять на себя моральную ответственность и возместить «Небесным куполам Грейсона» и леди Харрингтон все расходы, связанные с созданной вокруг них искусственной паникой.
– Я поддерживаю! – громко сказал лорд Сюрте.
Мюллер снова поднял руку – он еще не закончил.
– И наконец, милорды, – тихо сказал он, – поскольку она снова спасла нашу планету и нашу звездную систему, я предлагаю, чтобы этот Конклав, представляющий весь народ Грейсона, как землевладельцев, так и поселенцев, выразил леди Хонор Харрингтон, землевладельцу Харрингтон, нашу благодарность как герою… – он сделал паузу и покачал головой, – нет, милорды, как героине Грейсона, и призвал Протектора добавить к ее Звезде Грейсона Скрещенные Мечи!
Последовало молчание, на этот раз смущенное, и наконец встал лорд Макензи. Мюллер знал, что Макензи был глубоко потрясен доказательствами предательства Бёрдетта. Это заставило его проанализировать собственное отношение к Хонор Харрингтон, и ему, похоже, не понравилось то, что он нашел. Что ж, на взгляд Мюллера, Джон Макензи всегда был слишком уж благороден, но Ключи его глубоко уважали, и Мюллер поклонился ему, временно уступив трибуну и ничем не выдав, что он надеялся на это выступление.
– Милорды, – тихо сказал Макензи, – я считаю это предложение мудрым и уместным. Всегда следует почитать тех, кто прошел Испытание жизни, и вряд ли кто-нибудь в нашей истории прошел его с большим успехом, чем леди Харрингтон. Милорды, я полностью поддерживаю предложения лорда Мюллера и прошу Конклав принять их путем единогласного одобрения.
Последовало еще одно мгновение напряженной тишины. Только один человек в истории получил Скрещенные Мечи, обозначавшие повторное присуждение высочайшей грейсонской награды за храбрость, и это был Исайя Макензи, генерал Бенджамина Великого в гражданской войне. Шестьсот лет считалось, что больше никто их не получит, но Джон Макензи был прямым потомком Исайи, и если Джон Макензи решил…
На дальнем конце подковы заскрипел стул. Какой-то землевладелец встал на ноги и начал хлопать, как сам Мюллер за несколько минут до того. Потом встал еще один, и еще, и еще, и вот уже весь Конклав аплодировал стоя.
Аплодисменты раскатом прокатились по Залу, потом утихли, поскольку встал спикер. Сэмюэль Мюллер сиял, выражая восхищение ненавистной ему женщиной, и резкие удары молотка спикера возвестили, что Ключи Грейсона единодушно одобряют леди Хонор Харрингтон.
