богачи продолжали тешить себя надеждой, что можно оставить предсмертное распоряжение, нерушимое вовеки. Так завещатели и юристы из поколения в поколение гнались за призраком. Это была такая же несбыточная мечта, как поиски средневековыми учеными философского камня.
Ни с чем не сообразные фантастические писания, рассчитанные на то, чтобы внушить рабочим ложные в корне понятия о паразитирующих классах.
Люди того времени были рабами слов. Нам сегодня трудно представить себе всю степень их умственного рабства. Слова оказывали на них магическое действие, с которым не сравнится никакое искусство заклинателя. Мозг этих людей был так затуманен, в мыслях царил такой хаос, что достаточно было одного брошенного слова, чтобы опорочить в их глазах самые здравые выводы и обобщения, плоды трудов и поисков целой жизни. Такую магическую силу имело тогда слово «утопия». Произнести его значило перечеркнуть любое экономическое учение, любую теорию преобразования общества, как бы она ни была разумна. Целые поколения носились с такими фразами, как: «Беден, но честен» – или: «Умывальники и чистые полотенца для рабочих». В изобретении подобных фраз и словечек видели чуть ли не проявление гениальности.
Первоначально – частные сыщики, вскоре превратившиеся в наемных охранников капитала; впоследствии составили наемную армию олигархии.
Патентованные средства были патентованным шарлатанством. Это был такой же грубый обман доверчивого потребителя, как и амулеты или индульгенции Средних веков, с той лишь разницей, что патентованные средства стоили дороже и приносили больше вреда.
Сейчас и представить себе трудно, что еще в 1912 г. преобладающее большинство народа упорно верило, будто, опуская в урны избирательные бюллетени, оно управляет страной. В действительности страной управляли боссы при помощи своих политических машин. Вымогая у капиталистов огромные взятки, боссы добивались угодных им законов, однако вскоре капиталисты предпочли взять политические машины в свои руки и выплачивать боссам жалованье.
По данным Роберта Хантера (см. «Нищета», 1906), в Соединенных Штатах того времени десять миллионов человек влачило нищенское существование.
Переписью 1900 г. (последней, результаты которой были преданы гласности) установлено, что в Соединенных Штатах занято на фабрично-заводской работе 1 752 187 детей.
Сравните с этим заявлением следующее место из «Словаря циника» (1906 г.) некоего Амброза Бирса, известного мизантропа той эпохи: «Картечь (сущ. ед. ч. ж. р.) – ответ, который готовит будущее на требования американских социалистов».
В кандалы заковывали африканских рабов и преступников; полностью вышли из употребления только в эру Братства людей.
Немало людей, подобно Эвергарду и задолго до него, улавливали эти тени будущего, хотя и представить себе не могли, что оно несет с собой. Так, Джон Кэлхун (Кэлхун Джон Колдвелл (1782–1850) – один из наиболее влиятельных политиков в истории США, главный идеолог рабовладельческой политики южных штатов и лоббистских интересов в федеральном правительстве. – Примеч. ред.) говорил: «В наше время у власти стоят силы, с которыми народу трудно тягаться, ибо они представляют собой множество разнообразных могущественных интересов, спаянных воедино огромными банковскими прибылями». Напомним также известные слова великого человеколюбца Авраама Линкольна, сказанные незадолго до гибели: «В недалеком будущем наступит перелом, который крайне беспокоит меня и заставляет трепетать за судьбу моей страны… Приход к власти корпораций неизбежно повлечет за собой эру продажности и разложения в высших органах страны, и капитал будет стремиться утвердить свое владычество, играя на самых темных инстинктах масс, пока все национальные богатства не сосредоточатся в руках немногих избранных, – а тогда конец республике».
Книга эта, под заглавием «Экономика и образование», вышла в том же году. Сохранилось всего лишь три ее экземпляра, два в Ардисе и один в Эсгарде. В ней на основе многочисленных фактов была подвергнута детальному анализу одна из сторон практики воинствующего капитализма, а именно классовый характер университетского и школьного образования в США. В целом книга представляет собой уничтожающий обвинительный акт, направленный против всей системы американского образования, которое внедряло в умы учащихся только идеи, неопасные для капиталистического строя, и изгоняло все, что вело к его критике и ниспровержению. Появление книги вызвало сенсацию, и власти немедленно конфисковали ее.
Полное название организации установить не удалось.
От Беркли до Сан-Франциско было несколько минут езды паромом. Все города, расположенные у бухты Сан-Франциско, представляли собой одну общину.
Оскар Уайльд (1856–1900) – английский писатель, один из представителей модернизма конца XIX в.
Пер. Б. Лейтина. – Примеч. ред.
Обычный прием конкуренции – продажа товара по себестоимости или даже в убыток. Крупные предприятия шли на это с большей легкостью, чем мелкие, которым поневоле приходилось закрываться.
В то время немало было потрачено усилий на организацию разоряющегося фермерства в политическую партию, ставившую себе целью решительную борьбу с трестами при помощи законодательных мероприятий. Все эти попытки ни к чему не привели.
Первое мощное объединение трестов, чуть ли не на полвека опередившее другие.
Банкротство – своеобразный юридический институт, который позволял должнику, потерпевшему крах в условиях промышленной конкуренции, уклониться от уплаты долгов. В обществе, где борьба шла не на жизнь, а на смерть, банкротство зачастую играло роль спасительной лазейки.
Habeas corpus act (лат.) – закон о неприкосновенности личности. – Примеч. ред.
Характеризуя закон 1903 г. о национальной гвардии, Эвергард допустил только одну неточность: законопроект был внесен в конгресс не 30 июля, а 30 июня. В «Протоколах конгресса» приведены следующие даты официального прохождения билля: 30 июня, 9, 15, 16, 17 декабря 1902 г. и 7, 14 января 1903 г. Неудивительно, что дельцы, собравшиеся у профессора Каннингхема, ничего не знали о законе, – он был мало кому известен в стране. Брошюра Э. Винтермана 1903 г. «Билль о национальной гвардии» (вышла в г. Джирарде, Канзас) получила некоторое распространение среди рабочих. Однако пропасть между различными классами была в то время
