— Я всё сказал! Прощай!
1
Флек вошёл в покои Правителя после короткого двойного стука, не дожидаясь ответа. Охранники перед дверями вытянулись, как образцовые солдаты, не говоря ни слова и глядя перед собой, словно направления их взглядов были загипсованы.
Внутри вместе с Правителем находился Нелч.
Флек среагировал на присутствие третьего лица и поклонился. Когда Правитель бывал один, Флек опускал подобную формальность. Присутствие лекаря ему не понравилось. Нелч не мог прийти просто так, существовала причина и, наверное, веская. Вот это Флеку и не понравилось. Нелч должен был сначала поговорить с ним, позволить быть Флеку в курсе всего, прежде чем об этом узнает Правитель. Во всяком случае, Флек рассчитывал, что тайное и полезное для обоих сотрудничество развивается в нужном направлении.
Оказалось, не совсем так. Флек заговорил первым:
— Что–то случилось, отец?
Конечно, случилось, пронеслась мысль. Вон как побледнел Нелч. Может, не хотел, чтобы Флек застал его здесь наедине с Правителем. Хотя, скорее всего, не только поэтому.
Правитель, стоявший вполоборота, повернулся к Флеку лицом. Его губы дрожали, хотя лицо оставалось практически безмятежным.
— В Столице эпидемия. Сразу много заражённых. Надеюсь, ты знал об этом?
Последняя фраза была произнесена в гневе, едва ли не обвиняющим тоном.
Флек колебался недолго. Признаваться в собственном неведении, при этом состоянии Правителя да ещё в присутствии Нелча не имело смысла. Похоже, об этом стало известно только что, Нелч явился сюда самое большое минуту назад. Может, две. В противном случае за Флеком уже послали бы. Значит, он не так чтобы опоздал.
— Да, отец. Я только что узнал об этом.
Казалось, Правитель не слышал его слова.
— Ты понимаешь, что это значит? — возникло ощущение, что Он сейчас закричит. — В Столице! В Моём Городе! В Моём! Болезнь без названия!
Флек снова поклонился, наверное, чтобы скрыть злобу. Выждал паузу и тут же сказал:
— Мальчик очнулся. Его можно использовать.
Правитель непонимающе смотрел на своего ближайшего советника. Казалось, Он на время забыл, что есть ещё ребёнок, который справляется с любой болезнью. Флек добавил:
— Его нужно использовать немедленно. Пока болезнь не перекинулась на все кварталы.
Нелч согласно закивал, и Флеку пришло на ум, что лекарь не так давно скептически высказывался в отношении мальчика. Похоже, Нелч здорово испуган. Ещё бы, уйти он не мог, при этом прекрасно знал, рано или поздно болезнь без названия выкосит всю Столицу, если не бежать отсюда прямо сейчас.
Однако в любом случае бежать — всего лишь выиграть несколько недель жизни. Пустить же в дело дар мальчика — хоть какой–то шанс.
— Хорошо, — кивнул Правитель. — Тогда ты, Флек, этим и займёшься. Ты должен убедить мальчишку или, если это не поможет, заставить его, выполнять все твои требования. Если надо, для надёжности, не снимай с него цепи. Заставь его, слышишь?
Такое чувство, что Правитель опасался лишний раз лично соприкоснуться с мальчиком. Конечно, Флек не думал, что Правитель лично сделает всё, что необходимо, но Он мог хотя бы наблюдать это.
Флек склонил голову.
— Да, отец.
Правитель перевёл взгляд на лекаря.
— Ты будешь вместе с ним, Нелч. Проконтролируешь, действительно ли мальчишка вылечит человека.
Нелч затрясся, но с готовностью кивнул.
— Да, отец.
2
Дини хотел, чтобы его оставили одного, или хотя бы не смотрели так пристально, но это было нереально. Кроме пяти охранников за решёткой был ещё тот воин Правителя, что уже дважды руководил его похищением. Дини нуждался в уединении, только так он отогнал бы прочь страх, рождённый цепями, в которые его заковали, только так он снова вызвал бы образ родителей, этот факел в ночи, указующий дорогу. Но его злой гений ни на секунду не отводил взгляд. Более того, он стоял вплотную к решётке, положив правую руку на рукоять меча. Казалось, он пытался заранее предугадать малейшее движение мальчика.
И он явно кого–то ждал.
Дини не двигался. Было такое ощущение, что в этом случае на него закричат, потребуют замереть. Или сделают такое, что цепи окажутся не самым страшным. Они знают, стучала мысль, знают, что я прошёл сквозь стену. Если раньше те, от кого Дини бежал, могли только догадываться, то теперь они знали, что произошло в реальности. Они сами видели, Дини совершил побег у них на глазах. Откуда ему было знать, что он окажется в похожей темнице, только и всего. Мальчик догадывался, опереди он стражников и там, ему пришлось бы пройти ни одну стену, прежде чем он покинул бы тюрьму полностью. Однако стражники не желали искушать судьбу.
Вот почему его заковали в цепи. Чтобы он не достиг стены. Но и в противном случае это ничего не даст — цепи не пустят его.
Цепи — то же препятствие, что и стены, ничуть не надёжнее и не реальнее.
Мальчик вздрогнул. От неожиданности он решил, что ему померещилось, но вообще похоже на голос отца. Так ли это? Дини закрыл глаза, попытался хоть что–то увидеть.
Спустя минуту во тьме опущенных век появился смутный образ. Он чуть приблизился, но отчётливее не стал. Дини ждал, стараясь не отвлекаться. Однако за решёткой послышался какой–то шорох, и мальчик непроизвольно открыл глаза.
Охранники склонились едва ли не до пола. Стоявший возле решётки тоже поклонился, правда, не так низко. В первое мгновение мальчик решил, что к его темнице снова наведался сам Правитель, но это был ни Он. Рядом находился изящный мужчина, своеобразная тень Правителя. Наверное, его первый советник.
Он улыбался. Нежной, ласковой, всепрощающей улыбкой.
Дини испытал новый виток страха. Только что он мог увидеть отца, увидеть в глубине своей души, увидеть и поговорить. Изящный мужчина всё испортил. Наверное, он пришёл не просто так. Но самое печальное — Дини так и не узнал, что же ему делать в качестве совершенно иного пленника.
— Дини?
Мальчик вздрогнул. Несмотря на мягкость, голос колол длинной, раскалённой иглой. От Дини что–то хотели, он им нужен, и эту корысть нельзя ничем скрыть. Мальчик пошевелился, звякнули цепи, будто упреждали заранее все его потуги.
— Ты хочешь помочь людям? — спросил изящный мужчина. — Требуется твоя помощь. В Городе появились больные.
Дини захотелось плакать. Его не собираются отпускать и, конечно же, не отпустят после того, как он вылечит кого бы то ни было.
— Так как? Ты пойдёшь со мной к тем людям?
— Отпустите меня, пожалуйста, — прошептал ребёнок. — Мне надо идти. Идти, пока я не увижу родителей.
