Ликон был странной опасной игрой. При стандартной вариации играющие садятся в круг, причем чем сильнее существо, тем дальше он него садятся другие и, соответственно, тем больше у него противников. Потом достаются кинжалы: ваалы или дионы (дионами называется лезвие от кинжала, у которого нет рукоятки). Затем начинается собственно игра – мы запускаем друг в друга кинжалы, ловим летящие к нам и опять пускаем. Она требует большого искусства, ведь часто оружие запускается не прямым броском, а закрученным. Чем искуснее игрок, тем большее число кинжалов он достает. Фангрила, например, пользовалась четырьмя, а Элгор мог поддерживать до одиннадцати одновременно… Правда мы даже все вместе не могли играть с таким количеством оружия против его одного, поэтому чтобы увидеть эту его способность, я был вынужден прийти не его игру с другими черными иртерианами.
Ланглий – на наш язык переводится как "искусство углов". При этом двое садятся друг напротив друга и ведущий пускает глиан в соперника, причем чем опытней, тем более изломанной линией, отражающейся от стен, пола, потолка и мебели. Поймав глиан, младший должен вернуть его владельцу… точно тем же курсом. Эта игра требовала ничуть не меньшей тренировки и часто мне казалось, что я никогда не освою ее не достаточном уровне.
Стилостия – особое фехтование. Оно далось мне наиболее легко, тем более, что я и до этого изучил несколько стилей.
Матрэ – искусство борьбы. Удивительное по многим параметрам, оно позволяло использовать любую часть тела, как оружие. Мне так и не удалось освоить его полностью, хотя бы потому, что люди не способны контролировать свое тело до такой степени и наши волосы, хотя и являются оружием, но совсем не таким грозным, как волосы черных иртериан.
Постепенно я понял, что атисара – это не только военная наука. Она исполнена глубокой философии. Когда я бросаю ваал в других – я совершаю поступок.
Насколько точно я его бросил – это насколько верно я действовал. Я отдаю свою жизнь в чужие руки, а потом она вновь возвращается под мой контроль… И так до конца.
Наконец настал день, когда мы сдали проделанную работу и принялись за разработку другого, еще более странного проекта.
– И каков в этом смысл? – никак не мог понять Артем.
– Я не вижу смысла.
– Возможно, разум, который нас контролирует, болен? Это многое бы объяснило…
– Но тогда многое и запутается…
– Ненормальные, у которых повышенные умственные способности, не редкость, – возразила Фангрила.
– Но какова же его цель?
– Да хоть уничтожить мир! Мы должны это остановить!
– Должны, – кивнул Элгор. – Но нельзя торопится. Иначе мы потеряем все и ничего не достигнем.
– Кто-то из нас должен стать шпионом, своим в стане врага… Настолько своим, чтобы его допустили до всех тайн, – предложил я.
– Если бы это было так легко…
Некоторое время спустя экс абджудикум оторвал нас от работы, ворвавшись радостный и, одновременно, обеспокоенный.
– У меня есть информация.
– Какая?
– Я знаю, где находится источник излучения.
– Как ты это узнал? – удивился Артем.
– Где? – спросил я.
– В центральном здании. В лаборатории.
– Как ты это узнал? – повторил Артем.
– Я не буду говорить об этом. Иначе вы окажетесь в опасности. Главное, что теперь мы знаем, где источник. Если мои предположения верны, он на нижних этажах.
– Что будем делать?
– Заканчиваем этот проект и начинаем тот, при котором необходимо посещение подземных этажей.
– Но у нас еще три года!
– Если мы поспешим, то ничего не добьемся.
Мы признали правоту Элгора и больше не торопились. Как и предполагал экс абджудикум, с помощью следующего задания ему удалось добиться для нас прохода в лаборатории. Но мы не разгуливали там свободно, вызывая невольные подозрения, как показывают в некоторых фильмах, а действительно усиленно работали. Мы изучали лабораторию изнутри, не вмешиваясь в чужие дела и не заходя на те территории, в которые нам не было доступа.
Нам пришлось долго выжидать, прежде чем появилась новая информация. Настолько долго, что мы успели закончить это задание и получить другое, еще более секретное, и гораздо более сложное. Теперь нам был открыт доступ всюду. Элгор постарался на славу и нам достался уникальный для здешних мест проект. Для его выполнения был просто необходим творческий труд! Он был уникален, ведь все прошлые задания были стандартны… Мы просто выполняли бездумную механическую работу.
Однажды, когда я раздумывая над очередной деталью, бродил по коридорам (при движении мне приходили в голову некоторые дельные мысли), ко мне пристал какой-то странный красавец-эльф. Хотя я не назвал бы эту расу красивой, ведь их облик совершенно скрывает силу, а ее демонстрация – достоинство любого мужчины.
– Над чем задумался? – спросил он.
– Да, временной деформатор никак не заладился, – бросил я, понимая, что вопрос, скорее всего, чисто риторический.
– И в чем проблема? – эльф пошел рядом.
Вот теперь я удивился. Здесь мало кто интересовался хоть чем-то, кроме собственной работы и ленивого отдыха. А точнее, за все это время я видел только четверых. Нас четверых.
– Ну, понимаешь… – я попытался доступно объяснить ему наши затруднения.
– Может быть, стоит сделать так? – он быстрыми штрихами набросал чертеж и приглядевшись, я понял, что это именно то, что нам нужно.
– Спасибо. Но откуда ты это знаешь?
– Так… – эльф провел рукой по костюму, как будто сгоняя назойливую муху.
Я вспомнил, что здесь никто не задает лишних вопросов и прекратил разговор.
Перед сном я рассказал о встрече остальным.
– Очень странно… Хотел бы я на него поглядеть, – задумался Элгор.
– Быть может, мы не единственные, кто избег контроля?
– Или к нам подослали шпиона, – отрезала Фангрила.
– Тоже возможно, – кивнул экс абджудикум. – Гронкарт, если встретишься с ним еще раз, будь осторожен. Как в словах, так и в мыслях.
Этим он напоминал мне, что атисара также давала защиту от прочтения мыслей и чувств. Но это умение, как и все остальные, требовало тренировки, и я еще владел им не на слишком высоком уровне.
Я искоса взглянул на Фангрилу. Несмотря на все мои старания, она так и не обращала на меня внимания. Точнее, она много общалась со мной как с другом. Или братом. А я хотел совсем другого.
– Как твои успехи? – эльф подошел незаметно, с изяществом, свойственным его расе.
– Да вот, снова проблемы, – я вышел из задумчивости и сосредоточился на мысленном ликоне.
– Какие?
Я поделился с ним стоящей передо мной задачей и сложностями, с которыми было очень трудно справиться.
