Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Здесь мы остановились, и ждать пришлось недолго: вскоре на пол главного хода упали тени двух человек. Они двигались очень осторожно, и случайное звяканье оружия больше не повторилось.

Вскоре показались и сами воины; надо сказать, я ничуть не удивился, увидев, что это Лакор и его товарищ из караульного помещения.

Они шагали с опаской, и в правой руке каждый держал наготове острый длинный меч. Ферны встали рядом с развилкой, перешептываясь.

– А может, мы уже их упустили? – спросил Лакор.

– Либо так, либо зверюга побежала в другой тоннель, – ответил второй, – потому что мы-то шли гораздо более короткой дорогой… И Джон Картер мог выбрать кратчайший путь к смерти, как ты ему и предлагал.

– Да, – согласился Лакор, – и воинское искусство не спасло бы его от вращающейся плиты. Он наверняка бы на нее наступил, и, если бы та яма имела дно, в чем Турид сомневается, Картер бы уже до него долетел. Провалиться бы этому калоту, сумел же выбрать безопасный ход!

– Ну, впереди есть и другие ловушки, – напомнил приятель Лакора. – И их так легко не избежать… если принц Гелиума вообще ускользнет от наших добрых мечей. Ты подумай, например, сколько у него может быть шансов, войди он неожиданно в комнату…

Я бы с удовольствием послушал продолжение этого разговора, чтобы знать о грозящих мне опасностях, но тут вмешалась сама судьба: именно в этот момент я чихнул.

Теперь уже не оставалось иного выхода, кроме схватки; и у меня даже не было преимущества внезапности, когда я выскочил из тоннеля с мечом на изготовку, потому что мой несвоевременный чих уже предупредил врагов и они ждали меня.

Никто не проронил ни звука: лучше было поберечь дыхание. Само присутствие обоих фернов уже говорило об их предательстве. Они сразу последовали за мной, чтобы напасть без предупреждения, и при этом, конечно же, понимали, что я угадал их замысел.

Мне пришлось сражаться сразу с двумя противниками, и, хотя мне неприятно само слово «ферн», я все же честно признаю, что воины они отличные, и эти двое исключения не составляли. На мой взгляд, они принадлежали к когорте самых искусных и бесстрашных бойцов своего народа.

Да, это был показательный бой, даривший ощущение торжества. По меньшей мере дважды я едва успевал отвести от своей груди смертельный удар блестящей стали, и лишь мое высокое искусство в соединении с силой земных мускулов, да еще слабая гравитация Марса спасали меня.

Тем не менее в тот день в мрачных подземельях Марса я был близок к тому, чтобы ощутить вкус смерти, потому что Лакор использовал обманный прием, подобного которому мне не доводилось видеть.

Второй ферн одновременно с ним наседал на меня, но я вынуждал его отступать, задевая острием меча то тут, то там, и противник уже истекал кровью из десятка ран, но я никак не мог окончательно пробить его великолепную защиту и дотянуться до какой-нибудь уязвимой точки, чтобы отправить его на свидание с предками.

И вдруг Лакор снял с себя перевязь, и, когда я шагнул назад, чтобы парировать серьезный удар, он внезапно захлестнул концом ремня мою левую лодыжку, и я тяжело упал на спину.

Лакор стремительно, как пантера, бросился на меня, но ферны совсем не подумали о Вуле… и прежде, чем клинок коснулся моей груди, ревущая, как тысяча демонов, туша пролетела над моим распростертым на камнях телом, и преданный марсианский калот атаковал врага.

Представьте, если сумеете, гигантского медведя-гризли с десятью лапами, снабженными мощными когтями, с огромной пастью, напоминающей лягушачью, но битком набитой длинными белыми клыками, растущими в три ряда. Наделите этого воображаемого зверя ловкостью и злобностью голодного бенгальского тигра и силой испанского быка, и вы получите некоторое, весьма слабое, представление о Вуле в действии.

Прежде чем я успел его окликнуть, он одним ударом лапы по животу свалил Лакора и буквально порвал на ленты второго ферна, однако, когда я резко прикрикнул на него, он тут же смущенно попятился, будто совершил нечто недозволенное и достойное осуждения.

За долгие годы жизни на Марсе, прошедшие с того дня, когда зеленый джед Тарка заставил Вулу охранять меня, я ни разу не наказывал пса. Думаю, я завоевал его любовь и преданность благодаря тому, что не был похож на его прежних жестоких и бесчувственных хозяев. Вместе с тем меня не покидала уверенность, что Вула стерпел бы от своего нынешнего владельца любое наказание, столь велика была его привязанность.

Золотая диадема с драгоценным камнем в центре, что красовалась на голове Лакора, говорила о том, что он принадлежит к числу священных фернов, в то время как его спутник был жрецом более низкого ранга, хотя, судя по его сверкающим украшениям, он достиг уже Девятого цикла, то есть стоял всего на ступень ниже высшей жреческой касты.

Пока я какое-то время взирал на учиненный Вулой хаос, мне вдруг вспомнился тот случай, когда пришлось присвоить парик, диадему и перевязи Сатора Трога, священного ферна, которого убила Тувия из Птарта, и я подумал, что могу использовать ремни и украшения Лакора таким же образом.

Через секунду я уже сорвал с его лысого черепа желтый парик и вместе с диадемой натянул на собственную голову, а потом надел и все его ремни.

Вула не одобрил такую метаморфозу. Он обнюхал меня и зловеще заворчал, но, когда я заговорил с ним и похлопал по огромной башке, он признал перемены и по моей команде побежал по коридору в направлении, которое мы выбрали перед тем, как наш путь был прерван фернами.

Теперь мы шли очень осторожно; я не забывал о той части разговора, которую успел услышать. Я шагал рядом с Вулой, и мы в четыре глаза высматривали возможную угрозу.

Потом тоннель вдруг резко повернул дважды, образовав у начала узкой лестницы нечто похожее на букву «S», и один из изгибов выводил в большое помещение, весьма скудно освещенное, пол которого был полностью покрыт ядовитыми змеями и прочими отвратительными рептилиями.

Попытка пересечь этот зал означала бы верную смерть, и я на миг растерялся. Потом мне пришло в голову, что Турид и Матаи Шанг со своим отрядом должны были миновать это место, а следовательно, такая возможность имелась.

Если бы не счастливый случай, позволивший мне подслушать небольшую часть разговора фернов, мы могли бы грубо ошибиться и сделать шаг-другой в эту извивающуюся, смертельно опасную массу, и этого было бы вполне достаточно, чтобы покончить с нами.

Кстати, я впервые видел рептилий на Барсуме, и, судя по их сходству с окаменелыми останками, предположительно, вымерших пресмыкающихся, хранившимися в музеях Гелиума, здесь находились почти все известные доисторические виды, а заодно и множество неизученных.