Свернуть нам было некуда, каменные стены вокруг вздымались все круче, а впереди - сомнений в этом уже не было - нас ждали враги.
Спустя несколько мгновений я их увидел. Увидел отряд солдат... воинов... не знаю кого, но во всяком случае, все они держали в руках мечи, поблескивавшие в полуденных лучах.
Я снова вытер лоб тыльной стороной рукава.
Перед призрачно-белым воинством на белом коне восседал рыцарь. Ни конский нагрудник, ни полированная броня всадника не отражали солнечных лучей. Рыцарская конница всегда была действенна лишь на службе у хаоса, ибо все эти металлические пластины представляли собой прекрасную мишень для магического огня. Что же до этого рыцаря, то он, надо думать, прослужил хаосу гораздо дольше, чем ему бы хотелось.
А позади этого проклятого - чтоб ему лопнуть и провалиться! - рыцаря толпились... в общем-то не совсем настоящие люди. Только вот клинки у них были, похоже, самые настоящие - сверкающие и острые, как бритвы.
Лицо рыцаря скрывало забрало, а свое копье он нацелил в мою сторону. Копье, с виду походившее на длинный и прочный шест с острием, светящимся белизной.
Тактика Антонина оказалась вполне предсказуемой, но это не делало ее менее эффективной.
Белый конь ударил копытом и размеренным шагом понес молчаливого бронированного воина прямо на меня. Наконечник копья не отклонялся ни на пядь.
Беловолосые, белолицые фигуры в белых одеждах тоже пришли в движение. Доспехи их скрипели, как несмазанные петли дверей, наступали они без строя и порядка, и казалось, будто их подгоняет невидимый ветер.
Справа, у обочины дороги, тоже что-то белело, и, переведя взгляд с белых призраков туда, я увидел кости и обрывки кожи. Кости были настоящими. Можно было предположить, что не все призраки представляют собой иллюзии, но вот ВСЕ ли они реальны - это другой вопрос. Магия, блокировавшая мою способность к невизуальному восприятию, не позволяла найти на него ответ, но...
Я щелкнул поводьями и, тут же бросив их, обеими руками поднял перед собой посох. Гэрлок, ускорив аллюр, нес меня навстречу рыцарю.
Наконечник копья, словно притягиваемый магнитом, качнулся по направлению к посоху. Острие окружала аура пронизанной кровавыми прожилками белизны.
Сорвавшаяся с него струя огня ударилась о посох и разлетелась пламенными брызгами.
Гэрлок перешел на рысь.
Вторая огненная струя ударила в посох. С тем же результатом.
За миг до столкновения я отбил нацеленное на меня копье в сторону, слегка отвернул Гэрлока с пути рыцаря и ударил посохом по крупу белого коня. После этого, оставив посох в левой руке, сильно натянул узду, заставив пони остановиться.
Послышалось шипение, и, как будто кто-то задул свечу, белые призраки исчезли.
Рыцарь и конь остались - точнее, остались лишь их доспехи. То, что наполняло их изнутри и приводило в движение, перестало существовать. На дороге лежали лишь груда медных пластин да длинное остроконечное копье.
Но магия, не позволявшая мне использовать чувства, никуда не делась. Я по-прежнему мог использовать только зрение. Вокруг даже не было слышно никаких звуков: ни пения птиц, ни свиста ветра, ни жужжания насекомых.
Оглянувшись на груду медных доспехов, над которыми медленно поднимался туман, я поежился.
А может быть, не такой уж я идиот? В конце концов, на создание этой призрачной рати ушла уйма энергии, а я просто взял и прошел ее насквозь.
Примерно через кай скалы по сторонам дороги начали расступаться, а ко мне вернулась способность к невизуальному восприятию. Оглядываясь назад, я не видел белого рыцаря, но не сомневался, что он восстановит прежнее обличье и будет так же бездумно подстерегать новых путников.
Хитрость Антонина заключалась в том, что для него в общем-то не имело никакого значения, чем именно заканчивались встречи проезжих с его стражами. Бесследные исчезновения погибших и леденящие душу рассказы уцелевших способствовали тому, чтобы мало у кого возникало желание соваться в ущелье, имевшее такую дурную славу. В условиях непрекращавшихся столкновений с Галлосом кифриенцы не имели возможности выделить серьезные силы для расчистки дороги, в принципе не имевшей для них большого значения.
Донесшийся с неба крик стервятника заставил меня встряхнуться.
Так я и поступил, но, как выяснилось - напрасно. Сосредоточиться удавалось только на одной-единственной мысли - куда меня несет и какого черта я здесь делаю?
- Куда меня несет? - повторил я свою мысль вслух. В ответ Гэрлок заржал. Но продолжил неуклонно трусить вперед, словно давая понять, что выбора все равно нет.
Возможно, как раз в этом и заключался ответ, единственный ответ. Может быть, все эти смерти и жертвы действительно не оставили мне никакого выбора?
Нет, он был. Я мог выбирать между бегством и отказом от борьбы (а именно так поступали многие Черные маги). Стать живым лицемером вроде Тэлрина или мертвым героем, как тот безымянный солдат, похороненный нами у дороги.
- Замечательный выбор... - пробормотал я себе под нос.
Стервятник откликнулся на эти слова пронзительным криком.
Я поднял голову и увидел еще двух пожирателей падали, описывавших медленные широкие крути в холодном голубом небе.
Миновало утро, а я все ехал по дороге, по следам кареты Антонина. Безмолвие нарушали лишь крики стервятников да отдававшаяся эхом от каменных склонов дробь гэрлоковых копыт. По обочинам росла бурая сухая трава да торчали приземистые кусты.
Две птицы продолжали кружить на севере, но один стервятник неуклонно следовал за нами. Я догадывался - почему, но предпринимать что-либо по этому поводу не считал нужным. Чем менее способным считает меня Антонин, тем лучше.
Скалы по обе стороны дороги становились все безжизненнее и белее, а безмолвие над дорогой - все полнее и глубже. Мухи - и те не жужжали в этом проклятом месте.
Я продолжал путь.
Пока не наткнулся на ворота.
На первый взгляд, теснина, по которой проходила дорога, так и тянулась вперед на многие кай. Но с северной стороны в высоких скалистых стенах имелась выемка, дно которой поросло травой. Этот травянистый участок представлял собой тупик, упиравшийся в отвесную скалу.
Моргнув, я вгляделся в монолитный камень, и иллюзия распалась. Скала вовсе не была сплошной - в ней имелся узкий проход. Его стены не носили следов времени и были совершенно гладкими, словно срезанными ножом. И отпечаток хаоса ощущался как сравнительно недавний.
Посередине проход преграждали массивные ворота из белого дуба. Они были закрыты.
Развеяв иллюзию для Гэрлока, я направил его в проход. Увидевшему нас со стороны показалось бы, что всадник на пони въехал прямиком в сплошной камень.
