Однако личинку, похоже, не напугало появление незваных гостей. Она лишь замерла и пошевелила отростками, точно привидение пальцами. Внезапно кольчатое бледно-розовое тело налилось ярким пурпуром. Из сочленений засочился алый, как артериальная кровь, секрет, и вскоре личинка уже лежала в лужице. Потом лужица выпустила собственные щупальца – она словно текла под уклон. У Небесного перед глазами расплывались очертания шахты. Казалось, вдруг изменил направление вектор силы тяжести. Красная жидкость продолжала прибывать, и вскоре вокруг лодыжек заплескались алые волны. В какой-то момент Небесному показалось, что он падает непонятно куда вверх ногами. По щитку шлема расползлась алая пленка, словно жидкость хотела проникнуть в скафандр.
Затем все исчезло. Сила тяжести снова стала привычной. Едва переводя дыхание, Небесный смотрел, как личинка втягивает в себя красную жидкость. На миг тельце побагровело, затем оно понемногу бледнело, пока не приобрело прежний оттенок, – и вдруг произошло нечто странное: щупальца втянулись и тут же выросли из другого конца тела. После этого личинка, как ни в чем не бывало, уползла назад, в желтый полумрак.
И тогда раздался голос. Стены шахты задрожали. Наверное, он походил на голос божества – человеческие легкие не в состоянии исторгнуть звук такой силы.
– Приятно, когда приходят гости, – произнес он на португальском.
– Кто ты? – спросил Небесный.
– Я Лаго. Надеюсь, вы навестите меня? Это недалеко.
– А если откажемся?
– Будет жаль. Но я не задержу вас.
Раскаты громоподобного голоса стихли. Снова, как и после визита личинки, все стало по-прежнему. Небесный и Норкинко тяжело дышали, будто после хорошей пробежки.
Норкинко первым нарушил молчание:
– Мы возвращаемся на шаттл. Немедленно.
– Мы идем вперед, поскольку об этом просит Лаго.
– Нет! – Норкинко схватил Небесного за руку. – Это безумие. У тебя такая короткая память? Ты уже забыл, что здесь произошло?
– Мы получили приглашение на борт. Причем пригласил тот, кто при желании мог бы запросто нас прикончить.
– Нечто, называющее себя Лаго. Помнишь, что сказал Оливейра?
– Между прочим, он не сказал, что Лаго погиб. – Небесный пытался говорить спокойно, чтобы не выдать страх. – Оливейра сказал, с ним что-то случилось. И меня очень интересует, что именно. И не только с ним. Как я догадываюсь, этот корабль – или не корабль – может рассказать многое.
– Вот и славно. Иди, а я возвращаюсь.
– Нет, ты пойдешь со мной.
Норкинко поколебался, прежде чем ответить:
– Ты меня не заставишь.
– Конечно не заставлю. Но точно сумею тебя убедить. – На этот раз Небесный взял приятеля за плечо. – Только подумай, Норкинко: то, что здесь прячется, может разнести вдребезги все наши представления о мире. Как минимум мы узнаем нечто такое, что поможет нам достичь Пункта Назначения раньше других кораблей. И мы получим тактическое преимущество на тот случай, если кто-нибудь попытается оспорить наше право на территорию.
– Ты же на борту инопланетного корабля! И не способен думать ни о чем, кроме мелких людских дрязг? Вроде драки за клочок земли?
– Поверь, через несколько лет никто не скажет, что это мелочи. – Небесный сильнее сжал плечо Норкинко, ощущая, как сопротивляется ткань скафандра. – Подумай хорошенько, дружище! Ты не представляешь, как много зависит от нашего выбора. То, что происходит здесь и сейчас, способно изменить весь ход истории. Мы не какие-нибудь пешки, Норкинко, мы колоссы! Осознай это! И еще подумай о том, какие награды получают люди, создающие историю. Такие как мы.
Он вспомнил тайную комнату на «Сантьяго», где держал диверсанта-химерика.
– У меня далекоидущие планы, Норкинко. Когда мы достигнем Пункта Назначения, я буду в безопасности, даже если все обернется против меня. И я могу сделать так, что ты тоже будешь в безопасности. Если же все сложится хорошо, я сделаю тебя действительно большим человеком.
– А если я не соглашусь и вернусь на шаттл?
– Не стану тебя упрекать, – мягко проговорил Небесный. – Здесь действительно страшно. Но я не обещаю, что в будущем с тобой ничего не случится.
Норкинко сбросил руку Небесного со своего плеча, а потом некоторое время молчал, задумчиво глядя в сторону.
– Ладно. Пошли. Но я не собираюсь бродить здесь больше часа.
– Я рад, – кивнул Небесный. – Знал, что тебя можно убедить.
Они продолжили путь. Теперь двигаться стало легче, поскольку шахта полого уходила вниз, – усилий требовалось не больше, чем при обычном спуске. Небесный размышлял. Каким образом та красная жидкость оказалась у его ног? Похоже, здешние хозяева столь ловко манипулируют гравитационным полем, что жидкость двигается как живая, почти мгновенно растекаясь и принимая нужную форму. Для тех, кто умеет создавать такие корабли, управление полем Хиггса – вчерашний день.
Кто бы это ни был – может, те самые личинки, но они обогнали человечество на миллионы лет. Им наверняка кажутся чем-то крайне примитивным корабли Флотилии. Возможно, они вообще сомневаются, что Флотилия создана разумными существами.
И все же она представляет для них интерес.
Шахта привела в огромную пещеру с голыми бугристыми стенами. Вход располагался довольно высоко, но внутри клубился вязкий пар, мешающий разглядеть стену напротив. Пещеру заливал тот же омерзительно-желтый свет, а пол скрывался под слоем красной жидкости – целое озеро, возможно все десять метров глубиной. И в этом озере копошились сотни личинок, отличавшихся многообразием размеров и форм. Некоторые были с человека и даже крупнее, а на щупальцах торчали отростки – органы чувств? Одна личинка пялилась на Небесного и Норкинко единственным глазом; хоть и на стебельке, он был похож на человеческий. А в самом центре озера лежала самая крупная тварь, похожая на многометрового червя; бледно-розовая туша поднималась над блестящей поверхностью. Личинка повернулась к людям, помахивая венчиком щупальцев, словно листом папоротника.
Под щупальцами находился рот – непропорционально маленький, но совершенно человеческий, с красным губами. И когда личинка заговорила уже знакомым громоподобным голосом, слова звучали вполне привычно.
– Привет, – сказала она. – Меня зовут Лаго.
* * *
Я поднял пузырек и посмотрел на просвет, прежде чем опустить в обойму. Жидкость мерцала красным и переливалась в сосуде то лениво, то с поразительной скоростью, совсем как то алое озеро в недрах «Калеуче». «Калеуче»? Нет, это было нечто непостижимое, а миф о корабле-призраке лишь питался им, точно паразит. А разве это воспоминание Небесного не таилось в каком-то уголке моего разума? Я узнал «топливо грез», едва успел его увидеть.
В том красном озере запросто можно было утонуть.
Приставив свадебный пистолет к шее, я впрыснул «топливо» в сонную артерию. Ни волны жара, ни наплыва галлюцинаций… Это вещество не было наркотиком в привычном понимании. Оно действовало на мозг в целом, а не на отдельные его зоны. Оно стремилось остановить распад клеток, устранить свежие повреждения, возвращая четкость воспоминаниям и восстанавливая связи, прерванные относительно недавно. Такое впечатление, что оно считывало какую-то запись, – словно у человеческого тела есть некая область, отражающая изменения в клеточных структурах, но с некоторым запозданием. Вот почему «топливо» могло так легко и раны исцелять, и заполнять разрывы в памяти, хотя само по себе не различало особенностей физиологии и анатомии нервной системы.
– То, что надо, – заметил Ратко. – Знаешь, дружище, я чем попало не пользуюсь.
– Но это «что попало» может поступать отсюда? – осведомилась Зебра.
– Не цепляйся к словам, детка. Все вопросы к Гидеону.
Ратко вел нас по длинным петляющим тоннелям. Они были хорошо освещены, под ногами что-то вроде настила, хотя проходы вырублены прямо в скале. Похоже, тоннели уходили от комплекса прямо в стену Бездны.
Я нарушил молчание:
– Кстати, о Гидеоне. Поговаривают, он нездоров. А кое-кто снаружи думает, что именно поэтому началась продажа всякого дерьма вместо «топлива». Он что, слишком плох, чтобы контролировать свою зону ответственности?
Кажется, я не сказал ничего лишнего. По правде говоря, я понятия не имел об истинном положении дел.
– Гидеон производит «топливо», – лаконично отозвался Ратко. – Это сейчас главное.
– Чтобы поверить в это, я должен с ним увидеться.
– Надеюсь, ты понимаешь, что картина будет не из приятных?
– Знаю, слышал, – улыбнулся я.
Пока Ратко вел нас к Гидеону, я позволил следующему отрывку воспроизвестись у себя в голове. Удивительно: оказывается, нетрудно вспоминать события трехсотлетней давности, сортируя их в подобие хронологического порядка и время от времени раскрывая сознание для очередного элемента мозаики. Сложилось нечто вроде ритуала. Я даже начал предугадывать развитие событий – во всяком случае, не ожидал никаких сюрпризов, будто после долгого перерыва перечитывал хорошо знакомую книгу.
