Ознакомительная версия.
— По-моему, ты зря паникуешь. Сколько лет мы с циклопами жили бок о бок. Что нынче изменилось?
— Раньше мы им были нужны, а теперь мешаем. Раньше соседи были нормальными, а теперь — уайтбол их знает. Все эти чудища Франкенштейна… Материализовавшийся бред сумасшедшего, ей-богу.
— Не думаю, что все так страшно. Ну, хорошо, поселюсь на Гиперборее. Собственно, какая мне разница. Арсен, а в младшем Городе, на Лете… много мутантов?
— Да уайтбол их знает, я… — отмахнулся было командор, но тут понял, о чем его, собственно, спросили:
— Только не это! Колонисты Эреба — это же… это же гарантированная межрасовая война!..
…Через полчаса появилась еще одна новость. «Стрижи», вылетевшие на поиски Города циклопов, в тридцати верстах от колонии, в «тайге», обнаружили уайтбол.
* * *
В иллюминаторе росла суровая, вечно зимняя планета, освещенная тусклым маленьким солнцем.
Летели около четырех часов. Было время разглядеть попутчиков-эмигрантов. Здесь они все казались похожими: измученные, несчастные, давно растерявшие надежду люди. Сколько придется работать психологам, чтобы вернуть их к жизни. Сколько придется трудиться самим беженцам, чтобы сделать чужой мир своим… Ковбойство, на которое сетовал вчера Вик — от безысходности. Легче сжечь мосты, чем жить невозвратным прошлым.
Ри стало грустно. Он усилием воли вынырнул из трясины коллективной тоски, обернулся к попутчику:
— Арсен, как ведет себя мяч на Эребе?
— На ушах ходит, — хмыкнул командор. — Вспомни, как он вел себя при жизни, и тебе все будет ясно.
— Я не совсем об этом.
— А, понял. Лакун нет, и других парадоксов не замечено. В Багдаде все спокойно… только люди ропщут.
— По какому поводу ропщут?
— Развернуться им не дают. На уайтболе Александра Венская заправляет, жандарм тот еще. Попасть к мячу очень трудно. Люди хотят экспериментировать, а их не пущают.
— А повторения Земли люди не хотят? — хмыкнул биофизик.
— Им по барабану. Хотя разъяснительная работа проводилась тысячу раз… Такой тупой, упрямой и взбалмошной публики, как на Эребе, больше нигде нет, — Арсен усмехнулся и резюмировал:
— Старо, как мироздание: основная проблема — человеческий фактор.
— Ясно, — вздохнул Ри.
— Вообще-то считается, что в ближайшие столетия серьезного кризиса можно не ждать. Людей мало, планета легко восстанавливает равновесие.
— Логично, — заметил биофизик, а про себя подумал: слишком логично. Традиционная логика в отношении уайтболов уже привела один мир чуть ли не на край гибели…
…Ни с того, ни с сего уши будто наполнились ватой. Затем появился звон. Вначале — слабый. Дальше начал усиливаться. Усиливаясь, переходил на все более высокие частоты, пока, наконец, не превратился в свист. А сквозь свист — тихий, но внятный шепот: «Пойдем с нами…»
Ри огляделся. Ближайшие соседи, как ни в чем ни бывало, занимались своими делами: спали, беседовали…
Биофизик потряс головой, обернулся к командору:
— Извини, о чем ты говорил сейчас?
Арсен удивленно поднял брови. Выяснять ничего не стал, продолжил разговор:
— Я говорю — высоколобые чего-то такое вещают о программах ассимиляции. Ну, дескать, надо искать правильный подход к Городам наших планет. Чтобы не дождаться повторения Земли. Мол, истинное равновесие — это жизнь под контролем Города, как у циклопов. Тогда нам никакие лакуны не грозят.
— И в чем состоят программы ассимиляции?
— Пока они состоят, главным образом, из абстрактного трепа и пихания животами. Особенно отличается Эреб… Я тебе сказал, что такое жители Эреба? По-моему, они уже ассимилировались, скоро чешуей обрастут. И ученые — не исключение.
Как везде, подумал Ри. Остается только надеяться, что несколько столетий — достаточный срок для ученых, чтобы придти к согласию хотя бы между собой… Если они действительно есть в запасе, эти столетия.
— Уайтбол с ними, — заявил Арсен. — Я столько не проживу, поэтому лакуны меня не волнуют. Меня другое волнует.
— Что именно? — спросил Ри, чувствуя, как свист в ушах снова начинает нарастать. Таинственных голосов больше не было, но ощущение чужого присутствия не отпускало…
Командор хмуро ответил:
— Боюсь, что в один прекрасный момент мячу надоест плодить перерожденных и он начнет выдавать какую-нибудь другую продукцию. Вроде солнечногорских Зеленых. С такой болезнью нам не справиться.
— Арсен, Зеленые — не болезнь, — ответил Ри. — Скорее, антитела.
— Антитела? — удивился командор. — Против чего?
Теперь его реплики звучали приглушенно и затянуто, словно музыка, испорченная низким битрейтом…
— Против безнадежно заплутавшей земной цивилизации. Против того, что она творит с родным миром, — пожал плечами биофизик.
— Да что это за чертовщина? — вдруг поморщился Арсен. — Уши заложены, я тебя слышу через слово… Извини. Знаешь, Ри. Мысль, конечно, интересная, как и все твои мысли. Но по мне этот солнечногорский балаган ничем не лучше заплутавшей цивилизации.
«Солнечногорский балаган»… Биофизик вспомнил небрежное замечание лидера Зеленых: «Приходил тут один ненормальный, из ваших. До базы не дошел, кунсткамерой нашей ограничился. Нервный какой-то субъект…»
Ри с улыбкой покосился на командора. Сверхчеловеки. Перерожденные, ветераны уайтбола. Всему-то вы научились, кроме самого простого — сохранять холодную голову. Наблюдать, но оставаться недоступными…
— Нет, какого черта? — раздался голос откуда-то сзади. — Кто поближе сидит, загляните к экипажу, пусть проверят давление в салоне. Что за хренотень такая?..
— Вот именно, — буркнул командор, поднимаясь с кресла. Его опередил мужчина, сидевший у самых дверей в рубку.
— Сейчас разберемся, подождите…
Ри вздохнул, обернулся к собеседнику:
— Арсен. То, что ты видел по пути к Зеленым — обычный уайтбольный морок. Заслон от посторонних. Если б ты прошел еще метров тридцать, все бы исчезло. А там и до базы рукой подать.
Командор переварил информацию. Похоже, его задело за живое:
— А тебя чего туда понесло?
— Ну, я же все-таки ученый.
— Какие они на самом деле?
Ри пожал плечами:
— Люди как люди. Без рогов и копыт. Кстати, идейная программа у них тоже «ассимилянтская»: планирование жизни под контролем планетарного Города… Но там это вряд ли получится, к сожалению.
…«Стриж» подлетал к планете. С близкого расстояния Гиперборей очень похож на Землю. Ледниковый период на Земле.
Да. На Земле сейчас именно ледниковый период. Замерзла. Спит. Стонет во сне. Она помнит, что раньше все было не так. Она знает, как вернуть утраченное, но не может проснуться. Когда она по-настоящему проснется — не спасут программы «Равновесия».
Ознакомительная версия.
