И тогда он решил сделать ход конём. В те годы действовал закон о военном трибунале ещё восемнадцатого года выпуска, когда молодая империя находилась в окружении многочисленных врагов. Время то было, реально людоедское, соответственно ему получился и закон. Правки в него внесли в августе сорок второго, когда немец, казалось неудержимо пёр на восток, а бои развернулись уже на подступах к Царицину, по этому особым человеколюбием они не отличались. И было в этом законе одно очень интересное для его случая положение. О заочных приговорах, когда нет физической возможности добраться до предателя. Ни каких адвокатов с прокурорами, три старших офицера и все дела. Единственное условие, гласный суд.
Гласный суд при современных технологиях сделать не вопрос, портативная спутниковая станция имелась. Весь вопрос был с составом суда, все прекрасно понимали, в лучшем случае карьере конец, это самый минимум. И тогда, кроме самого полковника вызвалось два человека, на которых Демидов бы никогда не подумал. Командир боевых пловцов и Климин. Оба товарища очень осторожных, обвешанных всяческими секретами с подписками. Климин хоть при штабе служил, но тоже был парень не простой, постоянно шлялся по тылам противника вместе с разведчиками. И вот надо же, вышли в первые ряды. А Климин тот вообще, нёс с собой осколок авиабомбы с нашей маркировкой, которая попала в офицерское общежитие. Хотел дойти и спросить, хоть с кого.
Суд наверное все видели, залили сразу на несколько ресурсов, а все документы переведённые полковником заранее в электронный вид, выложили на всех русскоязычных библиотеках. Тройка посчитала доказанной измену родине. К высшей мере социальной защиты приговорили пятерых генералов и двух гражданских чиновников. Из трёх судей, дойти смог один Климин. Контрразведчик, как чувствовал, через два дня осколок разнёс ему колено и он остался прикрывать их отход. А перед переходом через линию фронта, на китайской территории остался командир спецназа. Обеспечил им свободный проход. Что он сделал, так и осталось для них загадкой, только на следующий день после его ухода, реактивная артиллерия народной армии, в прямом смысле слова, перемешала с землёй свой собственный первый эшелон. В образовавшийся разрыв сумели проскочить остатки их группы.
На этом, собственно всё. Как Лёша Климин привёл приговор в исполнение, видел наверное весь мир. Единственный нюанс, им пришлось фактически захватить штаб фронта, при этом сломав пару конечностей и устроив несколько сотрясений мозга, которые потом им не преминули припомнить. Но и только, в этом вопросе правящая элита обманула сама себя. Все годы после уничтожения империи на писала законы как обезопасить себя от преследования в обычной жизни, напрочь забыв про то, что случается с людьми на войне. Так что приговор в прямом эфире был сделан согласно духу и букве закона. Им смогли предъявить только мордобой в штабе, ничего серьёзного. Но героя за взорванный мост, ни кому из его группы не дали. Вот такая история.
Выпили за него и за его группу и Приносящего счастье, за командира морского спецназа и контрразведчика, пусть земля им будет пухом. Потом выпили за всех тех, кто сделал что должно, но не вернулся домой. А потом это превратилось в обычную пьянку, одну из многих. Видя, что он заскучал, Большаков потащил его показывать дом. Что сказать, дом был хорош, товарищ Большаков и в молодости был человеком обстоятельным, не зря же его прозвали Большой папа. В конце концов, они оказались у него в кабинете, где продолжили пьянку.
Параллельно с болтовнёй, пулемётчик показывал свои фотографии с последней войны. Берсенёв совсем зелёный, а курсант по прозвищу Счастье, вообще ребёнок. Поинтересовался, почему столь странная кличка. Оказалось потому, что обычная удача к описанию его приключений ни как не подходит. Там снаряд в двух шагах разорвётся, здесь стрелу в живот получит и оба раза только форму заштопать. Действительно, удачливый малый.
А во время просмотра фотографий из Северска, Демидова как током ударило. На одной из них был человек, которого там быть физически не могло.
— Василич, а это кто? Лицо такое знакомое, а вспомнить не могу. И когда фото сделано?
— Пожалуй, ответить могу только на последний вопрос. Четырнадцатого сентября, перед нашим прорывом из окружения. А кто это, я и сам не знаю, спроси Игоря, он вроде его знает — Демидов с удивлением посмотрел на пулемётчика, тот пожал плечами — согласен, странная история. Мы уже готовились там и остаться, как вдруг на позиции нарисовался этот товарищ. Пошептался с Игорьком и тот начал быстро готовить нас к выходу из окружения. Всё минировать, на себе только жратва на сутки и патроны сколько можно унести. Берсенёв вообще–то командир адекватный, всегда можно обратиться, если знает, то обстоятельно объяснит, а тут, как с цепи сорвался. Идём на прорыв и ни каких вопросов, а этого товарища вообще здесь нет, и ни кто его никогда не видел, его вообще не существует в природе.
Но как видишь, не зря. Ни одного человека не потеряли, вышли с оружием и всех раненных вынесли. Уже после войны, спросил его, кто это был? А он, посмотрел мне в глаза с ухмылочкой и говорит «разве не помнишь, ни кого там не было». Фотография одна осталась и та случайно сделанная. Так что, хочешь подробностей, спроси у него сам, может в новом мире старые секреты потеряли свою актуальность.
Спросить? Непременно спросит. Как, его старинный друг, обеспечивший им прорыв под Новосибирском, в тот же день оказался так далеко на север? Там только по прямой полтысячи километров. А может он просто уже пьяная скотина и ни хрена не соображает? Возможно так и есть. Нет, пороть горячку не стоит, завтра ещё раз, на трезвую голову, посмотрит на фото и поговорит с капитаном.
Утро Демидова уже больше двадцати лет начиналось с гимнастики. Ничего сверх сложного, но за то всегда бодр и для своих лет и образа жизни, можно сказать, идеально здоров. Новый мир принёс в его утренний ритуал нечто новое, то, что местные называли магией. Он не понимал, как это работает, что с ним происходит и как это можно использовать, но в то же время чувствовал, его гимнастика это нечто большее, чем последовательность упражнений.
Во дворе появился зевающий Берсенёв, провёл по нему сонным взгляд и застыл соляным столпом. Не иначе увидел проявления магии. Вот и ещё один вопрос к капитану, как работает его гимнастика? Закончив комплекс, с готовым сорваться с языка вопросом, повернулся к капитану, но тот опередил.
— Ну, теперь на свете стало одной тайной меньше. В некотором роде, мы действительно братья.
- …?
— То что вы сейчас делали, называется «Дыхание ветра». Не знаю, кто вас ему научил, но теперь понятно почему у нас столь похожая энергетика. Комплекс направлен как раз на развитие внутренней энергии. Я тоже его всю жизнь практикую.
