Это было вовсе не так, но индейцу уж очень хотелось подчеркнуть свою правоту. Услышав поблизости шум водопада, Урубелава предложил дочери:
— Попробуй проплыть туда и посмотри, что там — озеро или река?
Марика кивнула и пустилась вплавь. Вернувшись, она восторженно сказала:
— Я видела там красные, желтые и пурпурные цветы на ветке махагонии. Они очень похожи на перья попугаев.
— Это озеро или река?
— Озеро, совсем маленькое. И водопад небольшой — в два человеческих роста. Там и растут эти яркие цветы. Какие чудные — как крылышки бабочек!
Урубелава молча кивнул, перекатился на бок и потянулся к узлу, оставленному на солнце для просушки. Обнаружив, что бутылка с водкой почти пуста, да и запасы кофейных бобов подошли к концу, он недовольно крякнул.
— Ты хочешь кофе? — спросила Марика. Посмотрев на мокрые скалы, она добавила: — Но как развести здесь костер?
Рев и треск горящего леса не смог заглушить хохота индейца. Сухое лицо Урубелавы сморщилось, зубы оскалились, а живот судорожно затрясся, в то время как душивший его хохот вырывался откуда-то изнутри короткими лающими звуками; слезы градом покатились по щекам.
Глядя на отца, Марика подумала, что никогда прежде не видела его таким счастливым. Когда он утер последние слезы, она спросила:
— А что теперь?
Он пожал плечами, все еще пытаясь отдышаться:
— Не знаю. Надо подождать, пока прогорит весь огонь.
— А потом?
Немного поколебавшись, он сказал:
— Потом мы снова попытаемся разыскать следы ягуара. Последний раз мы их видели возле хинного дерева. Мы вернемся туда.
На душе девочки снова заскребли кошки.
— А может быть, ягуар уже погиб в огне? — грустно предположила она.
Урубелава помотал головой:
— Нет, только не это животное. Ничто не может убить это животное, кроме… — Он замялся. — Только великий охотник убьет его.
Ни один из них не подозревал о близости другого.
Долгое время они неотступно следовали друг за другом; порой оказывались совсем рядом, а иногда их разделяло значительное расстояние. Искусство индейца и слепой случай — вот что удерживало их вместе. Теперь преследование приближалось к концу, но ни охотник, ни жертва не знали, в какой близости друг от друга они находятся.
* * *
Мягкий вечерний свет разливался над озерком. Огромный темно-зеленый полог растительности, густой накидкой окаймлявший озеро, почти полностью прогорел. Лишь несколько деревьев уцелело — их спасли водяные брызги. Лианы уныло провисли, не находя привычной опоры. Скоро их лазающие побеги дадут новые корни, и зелень начнет возрождаться. Сначала лианы, потом юные проростки и стебли, за ними — гигантские папоротники, пока сельва не приобретет первозданный облик… На это потребуется время, а сейчас уже началось разложение трупов погибших животных, покрытых слоем горячего пепла. Земля, получив обильную пищу, породит множество новых жизненных форм; здесь не было настоящей смерти — одна форма жизни переходила в другую.
Урубелава с дочерью вскарабкались на самую высокую скалу и смотрели оттуда на блестящую водную гладь. Все яркие краски вечернего неба отражались в воде, которая переливалась красными и желтыми оттенками, переходившими в медный багрянец. Картина была настолько совершенной, что непривычные индейцы не могли оторвать от нее глаз, сознавая, что подобную красоту можно увидеть крайне редко.
Покосившись в сторону водопада, Урубелава спросил:
— Когда ты увидела яркие цветы, ты не заметила рядом лианы?
Девочка кивнула:
— Там много лиан. Они свешивались прямо над водой.
— Собери узел, мы скоро пойдем. Только сначала я срежу лианы, чтобы наловить рыбы.
Заткнув за пояс мачете, Урубелава соскользнул в воду и поплыл к водопаду. Уцепившись за камни на его краю, он посмотрел вниз, на лианы. Он решил, что срежет несколько лиан, истолчет в кашицу и бросит в стоячую воду. Ядовитый сок лиан ослепит рыб, и они всплывут на поверхность, где их легко поймать руками. Индеец спустился вниз, обрубил несколько тонких побегов и оглянулся на ниспадавший водяной занавес. Потом, поддавшись внезапному порыву, аккуратно срезал с ветки махагонии несколько алых, желтых и пурпурных цветков и, тихо посмеиваясь, воткнул себе в волосы: то-то получится сюрприз для дочери! Затем начал карабкаться вверх…
* * *
Падающая сверху вода и водяная пыль уносили все запахи, и когда Бишу внезапно заметила мелькнувшую коричневую тень, то буквально окаменела. Индеец находился всего в нескольких футах! Он карабкался вверх вдоль каменистой стены водопада. Бишу ничего не стоило сделать одно движение передней лапой и распороть незащищенный живот, но она не шелохнулась. А через мгновение враг уже скрылся из виду Бишу еще долго не вылезала из убежища.
* * *
Растерев лианы в кашицу, Урубелава бросил плотное месиво в воду тихой заводи, и вскоре ослепленные рыбы начали всплывать на поверхность, беспомощно трепыхаясь. С помощью Марики Урубелава выловил полдюжины рыб, проплыл с ними до берега, где оставил свой улов запекаться в куче горячего пепла, а сам возвратился на скалистый островок к дочери
— Там по-прежнему горячо ходить? — спросила Марика.
Урубелава кивнул:
— Немного.
Девочка посмотрела на золотистый шар солнца, спускавшегося за залитую багрянцем горную цепь.
— Значит, мы проведем ночь здесь?
Урубелава поскреб подбородок и задумался; он не знал, насколько далеко распространился пожар, поэтому сказал:
— Да, так будет лучше. Поедим рыбу, а потом ляжем спать. Как взойдет солнце, мы уйдем отсюда.
Он влез на вершину скалы и осмотрелся. В отдалении среди почерневших древесных стволов зеленела живая растительность. Слева и справа виднелись только обуглившиеся стволы, а сзади, где расстилалась саванна, просвечивала зеленовато-желтая трава. Урубелава спрыгнул к дочери и сказал:
— Земля, где мы находимся, длинная и узкая, как язык. Огонь распространился влево и вправо, а впереди его остановила река. Если мы сейчас выйдем, то доберемся до зеленого леса, прежде чем стемнеет.
— А как же рыба, которая печется в золе?
— Мы ведь уже ели сегодня, — нетерпеливо ответил Урубелава, — поэтому сейчас пойдем. Немедленно.
Марика послушно закрепила на голове узел и пустилась вплавь вслед за отцом…
Они шли вперед, пока солнце не село. Когда стемнело, они вышли на берег реки и переправились через нее вброд. На другой стороне берег пышно зарос ароматным тимьяном и мятой. Вдоль реки, насколько хватал глаз, тянулись ползучие стебли страстоцвета, унизанные множеством изящных плодов. Возле индейцев возвышалась исполинская анона черимола, и огромная стая насекомых вилась и жужжала над опавшими плодами.
