Привычно пригладила ладонями длинные маховые перья на рукавах, поправила кожаный ремешок на голове — чтобы волосы в глаза не лезли.
Колпак защитного поля на летающей лодке испарился, повинуясь воле своей хозяйки. Пронзительный ледяной поток принялся трепать и рвать её волосы. Никто не остановит Безумную Орниссу. Никто не скажет: что ты делаешь?! Она была совсем одна.
Тонкая фигурка выползла на плоскую носовую поверхность диковинного корабля. Распластавшись по гладкому фюзеляжу, цепляясь ладонями и всем телом, человек по-пластунски двигался к острому носу судна. Яростное свечение укрощенной энергии пронзало тонкие ладони, отчего казалось, что руки кровоточат. Холодный свет рассекал лучами угольно-чёрные маховые перья — словно человек нанизан на множество мятущихся клинков.
Казалось, в бешеном течении воздуха его должно сорвать и сбросить вниз, как сухой лист. Но, лодка всё так же повиновалась своему пилоту, как своему творцу — дикий ветер не мог сорвать безумную наездницу с корпуса, пока она приказывала кораблю держать её.
Серая птица всё так же летела, равномерно снижаясь. Стиассар управлял ею. Синкрет прекрасно знает, что молния Орниссы для него смертельна. И он не хочет умирать. А это значит, что его можно под страхом смерти принудить повиноваться.
Что с ним можно сделать? Разрезать молнией? Нет, не годится. Нужно заставить его посадить птицу туда, куда нужно ей, а не Рушеру. Нельзя позволить ему маневрировать и прятаться под днищем лодки — не ползать же за ним следом!
Аманда примерилась, рывком бросилась вперёд и упала на широкую спину Стиассара. Её руки сомкнулись вокруг чёрной оперённой шеи, как капкан. Пальцы ощутили гладкость перьев Синкрета. Он не прореагировал, словно не заметил.
— Знаешь, что я сейчас сделаю? — спросила Аманда его в самое ухо. — Я срежу тебе голову.
— И погибнешь. — сказал он.
— Нет. Я упаду в воду. И меня потом подберут.
— Это не имеет значения. — ответил Стиассар. — Можешь убивать. Я выполнил задание Владыки.
Аманда поняла, что он не ведёт Птицу. Он задал ей координаты и теперь просто сопровождает.
— Направь её в другое место, и я оставлю тебе жизнь. — пообещала она.
Синкреты не смеялись никогда, но этот засмеялся.
— У меня нет власти над ней. Код управления полетом: предсмертное мыслеизлучение — за мгновение до распада мозга. Владыка записал в плавильне. Я его истратил.
Всё безнадежно, подумала она. Пророчество ошиблось.
Аманда смотрела на ровно, безразлично летящую под ними птицу — робота, механизм, машину смерти. В трёх метрах снизу. Так близко и так недосягаемо.
Она сказала Стиассару:
— Ты дурак.
И прыгнула на Луллиэлли. С последней мыслью о вершине Мира — священной вершине Мира на Мзиваре.
Тело Орниссы упало мёртвым на серую тень и осталось там лежать, распластав руки-крылья. Птица продолжала свой полет, сопровождаемая Киборгом, с неживым грузом на борту.
Стиассар всё понял, когда робот миновал платформу на воде, где ждал Владыка Рушер. Синкрет громко закричал и бросился вдогонку уходящей машине. Та летела ровно. Ей не было дела ни до чего. Ни до сопровождения. Ни до Владыки. Ни до планеты. Ни до мёртвого Героя на её широкой спине.
Синкрет заметался между Птицей и платформой, по которой бегал Рушер. Наконец, решил, что делать. Опустился на рифлёное металлическое поле, тяжело качающееся на свинцовых водах Сиваруса.
— Что случилось?! — страшным голосом закричал Владыка. — Почему она улетает?!
— Орнисса! Она бросилась и умерла! И сумела приказать лететь в другое место!
Синкрет не мог испытывать горя, но он испытывал страдание собаки, не выполнившей приказа Хозяина.
— Лети! — выдохнул Рушер. — Лети за ней. И никого не подпускай! Убивай всех! Я сумею тебя найти!
Стиассар взмыл в воздух и помчался на восток, легко догоняя лениво планирующую Птицу. Рушер смотрел ему вслед, впервые в его чёрных глазах появилось выражение отчаяния.
* * *
Луллиэлли летела, сопровождаемая огромным орлом, словно находилась в брачном полете. Он взмывал вверх, хлопал крыльями, быстрой молнией пролетал под ней. Она была безразлична к его ухаживаниям. Никто не смеет к ней притронуться — ни одна живая тварь. А Синкрет был живым, на свой лад живым.
Стиассар посмотрел вперёд и увидел приближающийся материк Марено. Обе птицы полетели над сапфировой пустыней Импарр. Над мерцающими голубыми горами на её краю. Над высокими отрогами, укрытыми снегами. Над горными замерзшими озерами. Над погибшими лесами в серединной части. Впереди вырастал священный Мзивар — белые вершины белых гор. Места пророка Артаара. Там вздымалась вершина Мира — величественная белая скала, среди ущелий. Место, где он нарушил закон по приказу Хозяина. Где схватил Орнарту на маленькой площадке, месте для разговора со стихиями.
И она ему сказала:
— Теперь здесь нет больше Мира. Здесь место победы. И твоей смерти, Стиассар. Здесь кончится война.
Луллиэлли села на вершину Мира — на маленькой площадке, где обычно сидела Орнарта. Но, было место чуть выше этого — каменный зубец у входа на площадку, похожий на огромный палец, указывающий в небо. На него опустился Стиассар. Он широко раскинул чёрные крылья и так застыл, глядя на тропу. Синкрет был готов встречать любого, кто дерзнёт взойти сюда. Рот его открыт. Его оружие при нём. Киборг может убивать до бесконечности. Сама Рушара, великое творение Великого Волшебника Калвина Рушера Единственного, питает его верного слугу.
Владыка всё сумеет. Он сказал, что придет. И придет. Когда угодно. У них есть в запасе вечность. Они — неумирающи.
* * *
Все видели, как Стиассар и Птица сели на вершину Мира. Люди, орниты, монки — все стояли на горных тропах и ждали появления Орниссы на лодке. Они ждали долго, но поняли, что не дождутся.
— Я пойду наверх. — сказал Аргентор и хотел начать восхождение к вершине.
— Расступитесь! — громко крикнул голос, который он забыл. Аргентор оглянулся и невольно отступил.
Все прижимались к стене, оставляя свободным проход по тропе. По ней медленно поднимались двое мёртвых в плащах и человек с голубым лицом. Мёртвые шли первыми, а не как обычно — позади. Они прошли мимо Аргентора.
— Остановись, Мариуш. — сказал Берелли.
Тогда Аргентор понял, кого видит: Мариуша Кондора, профессора. Сияющее нереальным голубым светом худое лицо, белые волосы и яркие чёрные глаза делали его похожим на инопланетянина. И только спокойный, ясный взгляд Кондора уверил изумлённого Аргентора в реальности явления.
