Профессор остановился, а двое мёртвых проследовали дальше и скрылись за поворотом.
— Ну, вот и всё. — просто сказал Аргентору профессор.
* * *
Стиассар увидел двоих людей. Он снова вскинул крылья и зашипел, посылая обоим смертельное послание: ультразвук такой силы, что его хватило бы разметать все их кишки по каменной площадке. Но, у Берелли не было ничего такого. Он приближался к Стиассару, подняв ветхую руку, сквозь кисть которой просвечивало свинцовое небо и белые снега Мзивара.
Стиассар снова зашипел и наклонился ближе — к самому лицу Берелли. Они глянули в глаза друг другу — оранжевый взгляд взбешенного Синкрета и карие глаза Берелли. Мёртвый улыбнулся сухими губами, протянул руку и легко коснулся шеи Стиассара.
Киборг умер. Он не уронил крыльев, не опустил лица, не разжал когтей, вцепившихся в камень. Но, внутри него свернулась и окаменела белая субстанция, именуемая жизнью. Берелли отвернулся и застыл, завернувшись в плащ и глядя странно живыми глазами на Маркуса. А тот смотрел на Орниссу.
Она лежала, раскинув руки, словно птица в полёте. Белое, словно снега Мзивара, лицо. Тёмные, как маслины, глаза. Лёгкие седые волосы.
Не приедет папа на бульдозере. Не сравняет горку с ямкой. Потому что папы давно нет. Аманда сирота. Папа умер, когда ей было десять лет. «Никогда не сдавайся, девочка!» — так говорил он ей. Никогда не сдавайся. И не сдался. Его убили подонки с битами, когда он отказался платить за свой маленький ресторанчик в рабочем квартале. А маму она даже и не помнит — врач экспедиции, она погибла в пустыне.
Аманда попала в интернат и нахлебалась там досыта всего. Не все педагоги добры. Уколы, карцеры, побои. Но, не сдалась. Она всегда была защитницей для угнетаемых. В любой драке — первая, даже, если её там не было. Невоспитанная девочка, так её там называли. Рыжая, задиристая, маленькая ворона. Больше нет Аманды. Есть Орнисса Непобедимая. Герой Идущий-До-Конца.
Маркус поднял лёгкое тело и бережно перенёс его на камень. Сложил на груди руки-крылья, закрыл глаза, пригладил волосы. Он снял с себя свой грубый плащ из шкур синкретов и укрыл Аманду от падающего снега. А потом вернулся к Птице.
Маркус Джок, мёртвый додон, имел третий глаз в своём лбу. Он видел во тьме, он видел сквозь камень, он видел самые хитрые затворы. Для него не было тайны в птице Луллиэлли. Маркус снял запоры со входа на её спине. Открылась дверь во тьму, пронизанную смертью. Но, Джок был мёртв, ему уже ничто не могло повредить. Чудовищное излучение ему не опаснее дневного света. Он вошел в замкнутое пространство внутри птицы. И скоро вышел, неся в руках Нечто, чему нет названия. И дверь закрыл.
* * *
Рушер ждал, обратясь к востоку. Металлическая непотопляемая платформа мерно шла вперёд, работающие двигатели слегка гудели. Обычный дебаркадер, затопленный когда-то за ненадобностью. Какая-то мелочь из множества оставленных им мелочей.
Мог ли предполагать Владыка, что ему придётся отыскивать какой-то старый хлам? Что на всей его планете не будет места, где укрыться? Из всяких железяк он соорудил небольшой движок, и теперь старое корыто тихонько плюхает по океану, перемалывая в своей топке волшебные камни чёрных фтаров. Последние запасы, спасённые из Зоны.
Путь Рушера был на восток. Там, далеко за горизонтом, за сотни, сотни миль, среди двух океанов расположен материк Марено. Владыка будет долго, долго плыть, отлавливая в океане рыбу. Солёная вода Сиваруса будет мучить его жаждой. Но, в один прекрасный день он ступит на аметистовый песок — на свой каприз, фантазию, игру. И будет терпеливо и упорно идти по чудесам своей планеты. Давно всё это было — так давно, что он забыл, как выглядит его создание. Он всё минует, всё преодолеет. Он, если нужно, будет идти годы.
Там, среди белых гор Мзивара, на вершине Мира, его будет ждать Синкрет. Ресурсы Стиассара практически неисчерпаемы. Пока жива планета, Стиассар будет убивать любого. Ничто живое не приблизится к хранилищу заветных Сил. Очень скоро обескровленная планета лишится обитателей — ничто не может жить без атмосферы, в убийственном холоде космических температур. Только он и Стиассар, последний верный Киборг, могут выдержать ледяную смерть.
Калвин ни на миг не усомнился, что за место выбрала для птицы Луллиэлли Безумная Орнисса. Самоубийца, рыжая Аманда Берг.
Сиреневый океан был неприветлив. Вокруг Владыки тяжело валился влажный снег. Он заваливал платформу и засыпал небольшие, узкие следы, оставленные ногами Рушера. Тот иногда вдруг принимался бегать по большой платформе, а потом снова застывал, глядя на восток горящими глазами.
В мутной пелене густого снегопада возникло тёмное пятно. Оно быстро разрасталось и превращалось в летучий силуэт. Два мощных крыла и гордо поднятая голова дракона. Рушер обрадовался, увидев своего зелёного коня. Прекрасный, великолепный Муаренс! Ты уцелел, мой друг!
Синкрет красиво опускался на платформу, создавая ветер. Владыка вскрикнул и бросился навстречу. Едва копыта скакуна ударили в металл платформы, раздался голос, который Владыка не хотел бы слышать:
— Сам пойдешь, или заставить? — спросил Рушера Аргентор, наставив на него кулак, левой рукой он держал Муаренса за рог.
Рушер знал, что молния ему ничего не сделает. Он был неуязвим для всего их оружия. Но, он проиграл. Все, что у него есть — это высшая защита тела. Он хотел ответить что-нибудь, но в спину ударила лёгкая воздушная волна, и две руки крепко обхватили его. Океан исчез.
Все собрались в тронном зале дворца на Рорсеваане. Не было ничего лишнего. Только кресла, стоящие вокруг всевидящего озера. Всё, как всегда. И всё иначе.
Кресла не стояли сплошным кругом. С одной стороны сидели Герои. Аргентор с Наяной. Ааренс и Маргиана. Заннат, Моррис, Фарид. Вилли и Фальконе. Немного в стороне от всех сидела Алисия. Напротив Вилли и Джеда сидел Пространственник. И совсем один — Рушер. На этом круг не замыкался. В зале находились представители всех четырех рас планеты. Народу было не много и не мало. Все молчали.
Это был не суд. Никого не упрекали, никому не ставили на вид. Никто не оправдывался. Не было речей. Просто оставались ещё несделанные дела, и этим следовало заняться сразу же. Прежде всего, надо восстановить планету.
— Как именно? — спросил Ивлеарс.
Все смотрели на Пространственника, ожидая, что он пояснит высказанную мысль.
— Четыре из тринадцати лун, спутников планеты, это глыбы замерзших газов. Тохэя — кислорода, Юмм — водорода, Иссхо — азота, и Лит — смеси инертных газов. Оффо, Шаха, Юэ — хранилища зародышей растительности и животных клеток. Остальные — строительный материал. Вы можете сами, в лабораториях Зинтареса, восстановить жизнь вашей планеты так, как пожелаете.
