— Я?! — воскликнул мужчина и изо всех сил наклонил даму назад, так что ей не хватило воздуха.
А лифт погружался вниз.
Директор, прижавшись к любимой, начал ее ласкать. Щеки женщины вспыхнули румянцем.
— В эту ночь мы будем любить друг друга как никогда. Правда? — прошептал он.
Женщина придвинулась к нему поближе и стыдливо закрыла глаза.
Лифт стремительно скользил вниз.
Он проваливался все глубже и глубже.
Йонсон вскочил с пылающим лицом.
— Что происходит с этим лифтом? — воскликнул директор. — Почему он не останавливается? Столько времени сидим и разговариваем! Ты не находишь?
— Да, милый, да! Время летит так быстро!
— Какое, к черту, быстро? Мы сидим здесь уже целый час! Что это означает?
Директор заглянул за решетку. Вокруг была кромешная тьма.
А лифт продолжал погружаться все глубже, с той же равномерной быстротой.
— Боже, что это означает? Мы проваливаемся в бездонную шахту. Мне кажется, что мы здесь вечность!
Они попробовали заглянуть в бездну. Но увидели лишь непроглядный мрак. А лифт все летел вниз.
— Да он спускает нас прямо в ад! — прорычал сквозь зубы директор.
— Ах, милый! — простонала дамочка, прижимаясь к плечу директора. — Мне страшно. Нажми кнопку “стоп”!
Мужчина принялся нажимать подряд все кнопки. Однако это не помогло. Лифт со свистом летел в бесконечность.
— Какой ужас! — заскулила женщина. — Что же нам теперь делать?
— Черт! — выругался директор. — Мне-то откуда знать? С ума можно сойти…
Дамочка расстроилась еще больше. На глазах ее выступили слезы.
— Не надо, милый! Возьми себя в руки! Мы должны мужественно встретить беду. Раз мы не в состоянии ничего сделать, иди-ка лучше ко мне. Видишь, как хорошо сидеть, прижавшись друг к другу? Подождем! Когда-то же этот чертов лифт должен остановиться.
Влюбленные обреченно ждали.
— Мог ты себе представить, — начала женщина, — что нам придется пережить такое? Ведь мы собирались веселиться!
— М-да! Чертовски странная история! — буркнул Йонсон.
— Ты меня очень любишь?
— Котеночек ты мой! — размяк директор и прижал даму к груди.
Лифт продолжал спускаться вниз.
И неожиданно остановился.
Вокруг разливался яркий свет, заставивший влюбленную парочку прищуриться. Они оказались в аду. Дьявол вежливо открыл дверь.
— Добрый вечер! — с глубоким поклоном встретил он их.
Черт был очень элегантен в черном фраке, висевшем на его верхнем волосатом позвонке, как на гвозде.
Йонсон и дама вышли ошарашенные.
— Где мы? — обезумев от ужаса, спросили они при виде призрачного видения.
Дьявол, слегка смущаясь, объяснил.
— Но тут не так опасно, — поспешил он добавить, — как может показаться на первый взгляд. Надеюсь, вы останетесь довольны. Тем более, что вы проведете здесь только ночь.
— Да, да, — поспешил заверить директор. — Мы проведем здесь только ночь. Заседать мы не собираемся.
Дамочка, которую била дрожь, судорожно вцепилась в руку Йонсона.
Ядовито-зеленый свет слепил глаза — у влюбленных было такое ощущение, будто они задыхаются от зловонного дыма. Пообвыкнув, они обнаружили, что находятся на какой-то площади. Вокруг возвышались мрачные дома, из открытых дверей которых струился огненно-красный свет. Сквозь задернутые занавески на окнах тоже пробивались багровые лучи.
— Вы ведь влюбленная пара, правда? — осведомился дьявол.
— Да, мы бесконечно влюблены друг в друга, — кивнула женщина, взглянув на дьявола из-под красивых ресниц.
— Тогда сюда, — распорядился он, любезно попросив их следовать за ним.
Дьявол свернул в темную улочку и остановился перед заплеванным подъездом, освещаемым закопченным фонарем.
— Пожалуйте! — толкнул он дверь и деликатно отступил в сторону.
Влюбленные перешагнули порог. Навстречу, угодливо улыбаясь, вышла тучная дьяволица с тяжело колыхающейся грудью и фиолетовыми струпьями пудры, присохшими к усикам над верхней губой. Слащаво ухмыльнувшись, дьяволица стрельнула в них крохотными заплывшими глазками, похожими на горошины черного перца. С морщинистого лба ее, из-под рогов, спускались кокетливые букли, украшенные синими шелковыми ленточками.
— А, господин Йонсон с милостивой госпожой, — проскрипела она. — Для вас я приготовила восьмой номер.
Дьяволица протянула им ключ. Они направились к полутемной лестнице, натертой воском, и по скользким ступеням поднялись на второй этаж. Отыскав восьмой номер, они вошли. Это была довольно просторная, но жалко меблированная комната. Посередине стоял стол, покрытый грязной скатертью, у стены — застланная простыней кровать. Здесь было сравнительно уютно. Влюбленные, сняв верхнюю одежду, слились в страстном поцелуе.
Они не заметили, как в другую дверь вошел одетый, как слуга, мужчина. Только смокинг на нем был новый, да манишка такая белая, что смутно светилась в темноте. Ступал он бесшумно, все движения у него были механическими, бессознательными. Черты мертвенно-бледного лица выдавали строгость, ввалившиеся глаза были устремлены в пространство. На виске чернело отверстие от пули. Мужчина начал прибирать комнату, стер с ночного шкафчика пыль, поставил в него ночной горшок и принес таз и кувшин с водой.
Влюбленные не обращали на него внимания, но, когда он собрался уходить, Йонсон распорядился:
— Принесите вина. Полбутылки мадеры.
Слуга поклонился, как положено, и вышел.
Директор, сбросив пиджак, остался в одной рубашке. Дамочка колебалась.
— Он может вернуться, — объяснила она.
— Ну, уж здесь-то некого стесняться. Разденься, мое сокровище.
Дама сняла платье и, кокетливо поправив комбинацию, села на колени к директору. Она была очаровательна.
— Какое счастье, — прошептала женщина, — быть в твоих объятиях! Быть с тобой в таком необычайном, поэтичном месте! Как это романтично! Я запомню это на всю жизнь…
— Красавица ты моя! — растрогался мужчина.
Последовал новый продолжительный поцелуй.
Вошел слуга. Он машинально поставил на стол рюмки, налил вино. В это мгновение свет от лампы упал на его лицо. В нем не было ничего особенного, ничего, что привлекло бы внимание, за исключением мертвенной бледности да зияющей черной раны в виске
Внезапно женщина вскочила на ноги.
— Боже! — закричала она. — Он мертв! Застрелился! Какой ужас!
Но слуга и бровью не повел. Глаза его все так же неподвижно смотрели в пространство. На лице не было написано страдание — оно выражало строгость.
— Что ты с собой сделал, Арвид?! Как ты мог?! Милый, если бы я знала, я бы осталась дома. Ты никогда мне ничего не говоришь. Я не знаю, что у тебя на сердце. Как я могла догадаться, если ты словечка не вымолвил. О господи!
Женщина затряслась в рыданиях. Мужчина отчужденно посмотрел на нее, словно видел ее впервые. Взгляд у него был стеклянный, леденящий, казалось, проникал насквозь. Восковое лицо блестело. Кровь из раны не сочилась — только зияла черная дыра.
— Какой ужас! — всхлипнула дамочка. — Я не желаю здесь оставаться! Уйдем поскорее! Я не выдержу!
Схватив платье, шляпу и меховое манто, она выбежала из комнаты. Йонсон кинулся вслед за ней. Они чуть не скатились по скользкой лестнице. Края их одежды выпачкались при этом об окурки, пепел и плевки. В дверях стояла старая дьяволица. Она улыбнулась им из-под усов и слегка кивнула рогами.
На улице влюбленные пришли в себя. Дама натянула платье, попудрилась, привела в порядок прическу. Директор покровительственно обнял ее и поцелуями утер слезинки. Он был так внимателен к ней. Влюбленные отыскали площадь.
К ним бросился старший дьявол.
— Вы уже уходите? — удивился он. — Надеюсь, вы не скучно провели время?
— Чудовищно! — простонала женщина.
— Умоляю вас, не говорите так! Этого не может быть! Если бы милостивая госпожа знала, что здесь было раньше, она бы не жаловалась. Но сейчас просто грех быть недовольными. Мы делаем все возможное, чтобы гости чувствовали себя у нас уютно.
