Сергей Байбара - Цветы на камнях

— Приятного аппетита, ублюдок! — выругался Крайтон и снова вернулся на свое место.

Он вновь углубился в чтение журнала. Большая часть записей, — технические, плановые, как и положено было до того рокового дня. Но 29 июня машинист, видимо, наплевал на все инструкции и использовал служебную документацию для того, чтобы излить душу.

29 июня, 11:45. Пропало напряжение, остановка. Диспетчер сказал, что началось что-то страшное. Что, — непонятно. Ждем тока.

11:50 — Поступило распоряжение — добраться до ближайшей станции и высадить пассажиров. Как? Без тока, чугунные они головы? Все локомотивы забрала армия, дальше Мцхэты вообще движения не было..!

12:25 — Какие-то странные, страшные облака в небе… Черный туман… Как будто на востоке горит что-то огромное. В вагонах паника. Кто-то из пассажиров дозвонился домой, сказали, что война. Ядерная война между Россией и США. Зачем?! Чем мы это заслужили?!

14:05 — Давид и часть пассажиров пошли через мост в Ксани. Часть осталась. По дороге несутся машины, военные тягачи, «Скорые». А мы? Нас как будто не замечают. Диспетчер не отвечает. Люди бегут из Хидискури. На запад несутся военные и грузовые составы с техникой.

15:00 — Остались только школьники в первом вагоне. Подождем еще немного. Почему так стремительно чернеет небо? Мобильник молчит. А как же сестра, мать?

16:00 — Идет ливень. Темень, ничего не видно. Закрыли все окна. Помощи, наверное, не будет. Надо было уходить со всеми.

18:00 — Господи! Снег! И это в июне?! Зима. Я читал про последствия ядерной войны, так вот это, наверное, и есть ядерная зима?

20:00 — ГДЕ ЖЕ СПАСАТЕЛИ!!!

А потом еще одна запись. Сделаная уже спустя неделю:

…Я еще жив, господи! Но зачем?! Зачем ты не скормил меня этим тварям, когда я, не удержав двери, пустил волков в вагон? Зачем я остался жив, убегая в другой конец поезда? Я жив, видимо, даже волки не любят трусов. Я заперся в кабине, а в ушах детский крик. Я тварь, последний трус! Серое небо, снег… Хочется есть и курить… Тошнит… Или меня сожрут потом? Нет, я так больше не могу..! Простите меня…

А ниже — темно-красное пятно, похожее на гигантскую кляксу.

У Крайтона в голове не укладывалось — как можно сгинуть в поезде, находясь напротив населенного пункта. Они остановился напротив села, какого черта этот машинист и школьники не ушли вместе с остальными? Зачем надо было дожидаться радиоактивных осадков с востока. Паника? Или наоборот, прострация, нежелание бороться за свою жизнь? Боязнь радиации? Надежда на помощь извне? Непонятно!

Танки экспедиции вышли на равнину. Позади остался горный хребет, впереди расстилались заросли кустарников, еще дальше, — ферма. Или очередной поселок? Слева виднелся разрушенный Цихисджири.

Экспедиционная колонна двигалась на восток по старому асфальтовому шоссе. С грохотом слетали с дороги покореженные обломки автомашин под напором тяжелой техники. Вдоль дороги тянулись ставшие уже привычными ориентирами опоры ЛЭП с проводами, по которым больше никогда не побежит ток. В высоких кустарниках, растущих вдоль дороги, мелькали силуэты брошенных армейских грузовиков, обломки американского боевого вертолета, остался позади обшарпанный квадрат придорожного ларька. В машинах ничего интересного не нашли, в ларьке тоже было хоть шаром покати. Ехали дальше…

В радиоэфире за общим фоном информации вдруг послышалась детская рождественская песенка на английском, которую мурлыкал вполголоса Крайтон. Он не особенно заботился о том, что его слышат подчиненные, а может, просто хотел поднять моральный дух бойцов.

— «Синий», это «Ц-6». Значит, анекдоты рассказывать нельзя, а петь можно? — услышал Крайтон голос Тенгиза. — Разрешите спеть, сэр?

— Не разрешаю! — смеясь, ответил Крайтон. — Следи за дорогой, Гиз! Потом споешь, на записи лазерного диска!

— Какой уж теперь диск, сэр?! — ответил Тенгиз с горечью.

— А что, давайте споем, сэр? А то на душе плохо, — вмешался еще один грузинский боец. — Я начну. — И динамик загудел мощным растяжным басом.

— Так, заткнуться всем! — осадил «певцов» Крайтон. — Будет привал, хоть глотки сорвите!

— Люди устали, сэр, — сказал спецназовец из десантного отделения за спиной Крайтона.

— Пусть терпят. Не дети! — разозлился командир. — Никого с собой не звал!

— Привал будет вне дороги?

— Разумеется.

— Думаешь, есть смысл? По этой дороге никто уже давно не ездит.

— У русских есть очень хорошая поговорка: «Если сам заботишься о себе, то о тебе заботится Бог».

В трещинах старого асфальта росла трава, корни молодых кустарников постепенно уничтожали дорогу. Ржавые бурые останки машин постепенно разрушались, превращаясь в железную пыль. Лет через сто никто и не узнает, что здесь когда-то ездили туд-сюда сотни машин.

Бикнула рация:

— «Синий», у нас гости!

— Какие гости? — чуть не подлетел на сиденье Крайтон.

— Одиночный всадник с винтовкой.

— Где?

— Полмили к югу.

Американские солдаты за спиной оживились.

— Элбер, знаешь ты кто? Ты чемпион мира в номинации: «Я накликал неприятности!» — холодно сказал Крайтон. — Все из машин на броню! Колонна, стоп!

Техника остановилась. Бойцы, как горох, высыпали на свежий воздух, готовясь к бою. Танки и БТРы разворачивали черла орудий и пулеметов в сторону горной цепи. Там, на пологом склоне виднелась одинокая, быстро удаляющаяся фигура всадника. А еще дальше, — силуэты каких-то строений. Понять, что это за строения, мешали многочисленные завалы из мусора, камней и земляных насыпей. Высота таких насыпей доходила до десяти метров.

А грузины посмеивались над своими союзниками:

— Из-за одного человека столько суеты! Как будто русский взвод ждут!

— Shut up! — рявкнул Крайтон, — Эй, умники, раз такие супермэны, смотайтесь-ка наверх!

С лица грузин быстро сошли улыбки:

— Сэр, извините… Мы пошутили!

— Быстро! — заревел Крайтон. — Вам придается разведмашина, вас двадцать человек! Через четверть часа доложить по радио, что опасности нет!

Проштрафившиеся бойцы уныло поплелись вверх по склону. Подъехала БРДМ. Среди тех, кто не умел следить за языком, оказался и Тенгиз.

— Джерри! — крикнул Крайтон, укрываясь за бортом БТРа.

— Я здесь, сэр! — ниоткуда вырос перед командиром крашенный афроамериканец.

— Ты старший в этом стаде!

— Ну, вот еще… — пробурчал Джерри.

— Что ты сказал, сержант?!! — Крайтон от бешенства вытаращил глаза.

— Никак нет, сэр! — вытянулся по струнке Джерри. — Разрешите взять с собой русского.