не причинив ему вреда, и я также знал, что под воздействием некоторых из них жертвы не могут быть приведены в чувства, пока не пройдет определенный период действия газов. Итак, чувствуя уверенность, что в свое время капитан и остальные придут в себя сами, я вошел в штурманскую рубку и, захватив шкиперский бинокль, снова ступил на мостик. Поскольку я не мог удобно пользоваться окулярами, когда мой противогаз был на голове, и поскольку я был уверен, что больше нет никакой опасности от паров, я начал снимать аппарат. Но как только глоток воздуха попал в мой рот, я поспешно перенастроил устройство, потому что газ, поразивший всех, кроме меня, был все таким же сильным. Действительно, от одного запаха дыма у меня закружилась и поплыла голова, и я был вынужден держаться за перила мостика, пока приступ головокружения не прошел.
Я снова настроил бинокль, насколько мог, на вращающуюся сферу над кораблем. Но я мог разглядеть немногим больше, чем если бы смотрел невооруженным глазом. Теперь я мог видеть, что полоса вокруг центра или экватора шаровидной штуковины была разделена на сегменты, каждый из которых нес круглый, слегка выпуклый, похожий на глаз предмет, из центров которого тянулись тонкие стержни, вибрирующие с неизмеримой скоростью. Действительно, все это напомнило мне стеклянные модели простейших, которые я видел в Американском музее естественной истории. Эти крошечные морские организмы, которые я знал, двигались с большой скоростью с помощью вибрирующих, похожих на волосы придатков или ресничек, и я подумал, не может ли огромная сферическая машина, на которую я смотрел, перемещаться в пространстве аналогичным образом с помощью вибрирующих стержней, движущихся с такой невероятной скоростью, что именно они производили огромную движущую силу, какими бы тонкими они ни были. Кроме того, теперь я мог видеть, что два конца сферы, или, я бы точнее выразился, оси, были снабжены выступами или стержнями, к которым были прикреплены кабели, поддерживающие красные сферы. И пока я всматривался в эту штуку через бинокль, огромная зеленая сфера, которая до сих пор двигалась на ровном киле, или, другими словами, с центральной лентой по вертикале, теперь изменила свое положение, и один конец резко качнулся вверх, перемещая ленту вокруг центра под острым углом. Я невольно схватился за поручни мостика, ожидая, что меня собьет с ног резкий крен корабля. Но, к моему крайнему изумлению, "Чирики" остался ровным, и затем я увидел, что, когда сфера наклонилась, трос на самой верхней оси быстро вытянулся, так что две красные сферы, которые, очевидно, поддерживали захваченный корабль, остались в их первоначальном положении относительно горизонтали. На машине, висевшей надо мной, не было видно никаких признаков жизни, и я предположил, что тот, кто мог управлять этой штукой, находился внутри сферы.
Задаваясь вопросом, как высоко мы поднялись над морем, я подошел к правому борту мостика и посмотрел вниз, и невольное восклицание сорвалось с моих губ. Далеко под кораблем, хорошо видимая в бинокль капитана, была земля! Я мог различить белую линию, обозначающую прибой, разбивающийся о скалистый берег, а впереди я мог разглядеть облачные вершины могучего горного хребта. Только тогда я осознал потрясающую скорость, с которой двигались машина и захваченный корабль. Я подсознательно осознавал, что дул шторм, но я не остановился, чтобы понять, что это был не обычный ветер, а порыв воздуха, вызванный быстрым движением. Но когда я смотрел на горы в бинокль и видел далекую поверхность земли, проносящуюся далеко под килем "Чирики", я знал, что мы мчимся вперед со скоростью самого быстрого самолета-разведчика.
Даже когда я смотрел, горы, казалось, неслись ко мне, пока через несколько минут после того, как я впервые увидел их, они не появились почти прямо под кораблем. Затем гигантская машина надо мной внезапно изменила свой курс, она резко повернула в сторону и пронеслась вдоль хребта вершин далеко внизу. По какой-то причине, почему я не могу объяснить, я бросился к нактоузу и увидел, что мы движемся на юг, и у меня мелькнуло в голове, что я смутно припоминаю, что заметил, когда впервые понял природу машины, которую приняли за метеор, что судя по звездам, мы двигались на восток. В таком случае, мой внезапно насторожившийся разум подсказал мне, что земля внизу должна быть какой-то частью Америки, и если это так, то, судя по высоте гор, это должны быть Анды. Все это промелькнуло у меня в голове мгновенно и за тот короткий промежуток времени, когда я прыгнул на нактоуз и вернулся на свой наблюдательный пункт у перил мостика.
Теперь я увидел, что мы быстро снижаемся, и, сфокусировав бинокль на горах, я разглядел огромный конический пик, на вершине которого было гигантское черное отверстие. Без сомнения, это был кратер какого-то огромного потухшего вулкана, и я с ужасом понял, что машина и корабль направляются прямо к зияющему отверстию в кратере. В следующее мгновение мы с молниеносной скоростью устремились к нему, и я был так напуган и ошеломлен, что не мог сдвинуться с места, где я стоял. Еще до того, как я смог осознать этот факт, Чирики был окружен высокими скалистыми стенами, меня окружила чернильная тьма, вверх вырвался захватывающий дух поток воздуха с ревом как от тысячи ураганов. "Чирики" раскачивался у меня под ногами, как в бурном море, я отчаянно цеплялся за поручни мостика, чтобы не упасть, и был уверен, что корабль упал в бездонную воронку, что в следующее мгновение судно разобьется на куски, ударившись о дно, или, что еще хуже, что оно погрузится в расплавленную раскаленную лаву, которая может заполнить глубины вулкана. Казалось, что прошли часы, ужасное падение продолжалось, хотя, как ни странно, ожидание длилось всего несколько минут, а затем, без предупреждения, так резко, что я потерял равновесие и был отброшен на мостик, падение корабля прекратилось, неописуемый синий свет сменил черноту, и, не в силах поверьте своим чувствам, я обнаружил, что корабль неподвижно плывет, все еще подвешенный к гигантскому механизму над головой, над чудесным пейзажем.
Со всех сторон, насколько я мог видеть, простирались зазубренные горы, огромные утесы, колоссальные скалы и неровные остроконечные холмы самых ослепительных красных, желтых и пурпурных тонов. Каньоны глубиной в милю прорезают неприступные равнины, на которых тут и там видны пятна тусклой зелени, а в одном месте я увидел поток изумрудной воды, пенящийся водопадом в бездонную трещину в скале. Но в то время я мало обращал внимания на эти достопримечательности. Мой взгляд был прикован к странному, удивительному городу, который возвышался на скалах рядом с водопадом и почти прямо под Чирики. Мы медленно снижались к нему, и я мог видеть, что здания, которые на первый взгляд казались огромной высоты и башнеобразной формы,
