Руиз наслаждался зрелищем этих произведений с чувством радости, он словно заряжался от них бурной жизнью, не сдерживаемой ограничениями цивилизации. Ему наконец стало не по себе, почему, он не мог сказать, и он перестал их рассматривать.
Когда он обернулся, Аулисс Монсипор вернулась. Он почувствовал снова тот странный жар и слабое чувство смущения. Вероятно, до нее дошла какая-то часть волн-флюидов, которые он испускал, и, казалось, она восприняла это хорошо, с блеском в глазах и легкой улыбкой на прелестных губах. Фактор устремил на Руиза проницательный взгляд, потом перевел его на Аулисс.
— Ступайте с гражданином Авом, Аулисс. Проследите, чтобы он получил все, в чем нуждается, — сказал Принфилик. Он к тому же и улыбался, хотя его улыбка была не такой привлекательной, как у Аулисс. — И пожалуйста, Руиз, подумайте еще раз, наверняка вы можете повременить день-два. Или, по крайней мере, ночь? А?
Аулисс провела Руиза сквозь проходы платформы, но теперь она шла рядом с ним, время от времени касаясь его мягким бедром и направляя его, клала руку ему на локоть.
— Наверное, сначала вы хотите устроить вашу лодку, думаю я, — сказала она. — Мы пойдем в сектор технического обслуживания. У вас есть талоны на обслуживание?
Он похлопал себя по карману.
— Отлично. Я должна бы знать, что вы подготовились как следует.
Она бросила на него бесхитростно-кокетливый взгляд.
— Да. Всегда готов.
— А после того, как приготовят вашу лодку? Тогда что?
— Я собирался уезжать. Вы можете предложить лучший план?
Она рассмеялась.
Руин проинструктировал флегматичного техника насчет того, что ему требуется. Он похлопал бронированный бок «Вигии», жест дурацкой сентиментальности.
Наконец, он уполномочил техника на доступ к некритическим частям лодки.
Аулисс быстро провела его обратно к своим комнатам, которые находились в маленьком модуле в дальнем конце длинного луча.
Когда они вошли, он признал интерьер достойным дома фараонца благородной касты, но небольшой родословной. В центре выложенного зелеными плитками входного дворика маленький фонтанчик лениво журчал в небольшой искусственной гравитации. Во влажном воздухе плыли клубы благовоний с запахом сладких цветов пустынных растений.
— Входите, — сказала Аулисс, втягивая его внутрь. — О чем вы думаете? Как вам все это?
— Приятно, — сказал он, разглядывая обстановку.
— Что ж, вероятно, на нас оказала большое и ненужное влияние культура пылевой стороны. В конце концов, это наше главное развлечение подглядывать за ними в их маленькой странной жизни.
Казалось, она словно извиняется, как будто Руиз поймал ее на том, что она провинциальна.
— Нет-нет, это потрясающая культура, сказал Руиз. — И это счастливое совпадение, что вы устроили свои комнаты с таким подлинно фараонским духом. Я смогу начать акклиматизироваться, прежде чем покину платформу.
Но, говоря это, он подумал, что вряд ли ему придется посещать благородные дома.
Однако Аулисс по вкусу пришлась его дипломатичность.
— Отлично! Мне так хочется вам помочь, — она погладила его руку и слегка прижалась к нему.
Казалось, она передает какой-то плотский ток его телу, еще одну напряженную дрожь страсти. Он встревожился. Он не мог понять, где источник этих внезапных страстей. Все было так, словно его мозг на мгновение стал чужим. Он подумал, не относилось ли это тревожащее его состояние на счет работы Накера.
— Но сперва, — сказала она, — обед и фараонское вино. Вы еще его не пробовали?
В ней был невинный энтузиазм, словно в ее вопросе не было никакого другого значения, чем то, что лежало на поверхности.
— Нет, — ответил он, — хотя я не прочь бы попробовать.
Она покраснела, и он понял, что она весьма хорошо его поняла.
Занавес в дальнем конце комнаты отодвинулся, и очень юная фараонка вошла в комнату и остановилась, потупив глаза и сложив руки.
Аулисс взглянула на нее.
— О, это Мераклен, моя рабыня. Она великолепная кухарка. Пока мы едим, если хотите, она может развлечь нас традиционными песнями пустыни. Голос у нее вполне сносный.
В горле у Руиза внезапно пересохло. Аулисс была привлекательна, но Мераклен была прекрасна — разница между вульгарным искусственным драгоценным камнем и кабошоном черного опала. У Мераклен были длинные густые черные волосы, зачесанные назад с овального лица с высокими скулами. У ее кожи был оттенок бархата цвета слоновой кости, и ее темные губы были самим совершенством. На ней было кисейное платье, которое не скрыванию ничего из ее тела, оно было элегантно худощавое, такое же, как ее лицо.
— Хозяйка? Вам нужен будет обед на двоих?
Когда она говорила, иллюзия совершенной красоты немного тускнела. Голос у нее был носовой и плаксивый, и Руиз мысленно отметил, что не станет просить ее петь. Может быть, она умеет танцевать, подумал он, и к нему частично вернулось равновесие духа. Это прямое доказательство того, что он работал на работорговцев, слегка охладило его пыл, но не настолько, чтобы ему захотелось уйти. Может быть, подумал он, Аулисс не хуже меня, хотя это рассуждение не до конца успокоило его.
Аулисс провела его во внутренний дворик, где они пообедали под куполом армированного стекла, который давал возможность видеть диск звездного космоса.
Когда они поели, Аулисс исчезла на несколько минут и появилась в наряде, который, казалось, был пангалактической интерпретацией гаремного наряда, в дымчатом аквамариновом шарфе, который обертывался вокруг бедра, обнимал ее талию, потом прикрывал маленькие грудки туманной цветной дымкой, чтобы наконец завершиться узлом на ее плече. Кожа у нее была очень гладкой. Она скоро показала ему, что узел на плече развязывается от единственного прикосновения, стоит только потянуть, и он убедился в этом.
Она занималась любовью больше с пылом, нежели искушенно. Руиз решил, что это очаровательно и обезоруживающе.
После того, как они полежали вместе, глядя сквозь купол на звезды и потягивая сладкое фараонское вино, она спросила:
— Позвать Мераклен? Я ее сама выучила, но у нее природные способности. По-моему, это заложено в их культуре.
На миг это предложение соблазнило Руиза. Но он почувствовал легкое раздражение. К тому же, может быть, Аулисс примет любое проявление интереса к ее рабыне как разочарование в ее неискусной любви.
— В другой раз, может быть.
Аулисс улыбнулась, и Руиз понял, что он принял правильное решение.
— Может быть. Жалко, что ты не облачился уже в свое фараонское одеяние, мы бы попросили ее сказать, насколько убедительно и подлинно оно выглядит. Как ты пойдешь туда? Ты легко мог бы сыграть роль благородного человека, с твоим ростом и фигурой.
