— Это, друг мой, твои семейные проблемы. Я в них не вмешиваюсь, — промолвил советник. Затем поднялся, разблокировал дверь и вышел из адмиральского салона.
У энсина-стажера, прикомандированного к секции связи флагманского крейсера «Урал», имя было длинное и сложное: Олаф Питер Карлос Тревельян-Красногорцев. Согласно фамильному преданию, в начале двадцатого века, в эпоху развала Российской империи, семья казачьего полковника Федора Красногорцева бежала с Кубани в Париж, а украшением того семейства являлась полковничья дочь Мария, синеглазая русоволосая красавица. Пленила она сердце французского лейтенанта Пьера Тревельяна, но перед венчанием поставила условие: ей, девице гордой и своенравной, а вдобавок казачке, хотелось сохранить свою фамилию. От них, от Марии и Пьера, и пошел род Тревельянов-Красногорцевых, к которому добавилась потом датская кровь, и английская, и испанская. Так что три своих личных имени энсин носил не зря — то была память о славных разноплеменных предках, служивших в Космическом флоте без малого двести лет. И сам он, согласно семейной традиции, иной карьеры не желал — тем более что подвернулась к случаю война с дроми.
В Академии Флота он получил диплом навигатора, открывающий дорогу к самым высоким командным постам. Еще одной удачей было назначение к адмиралу Вальдесу, о котором на Флоте ходили легенды. Энсин полагал, что у этого командира он не заржавеет и всякий день перед завтраком — в крайнем случае, перед обедом — распотрошит десяток жаб. Грезились ему космические битвы, пылающие вражеские корабли, десанты на орбитальные базы и укрепленные планеты, блеск лазерных лучей, грозная поступь боевых роботов и рукопашные схватки с зеленокожими. Судя по тому, что говорили про адмирала Вальдеса, эти мечты были близки к реальности.
Но оказалось, что до подвигов и приключений необходимо пройти стажировку во всех корабельных службах, и первой из них являлась секция утилизации. Попав туда, энсин изумился, сколько дерьма производит экипаж и как бережно относятся к этим отходам жизнедеятельности: сублимируют, перетирают в порошок и доставляют на базу, в парники. Лейтенант Шибуми, начальник секции, считал, что его служба — самая важная на корабле, и сделал все, чтобы стажер проникся этой мыслью. Освоив чистку гальюнов, энсин попал на камбуз, затем в энергетический отсек, питавший планетарные двигатели, а после — в трюмную команду суперкарго, где пришлось вместе с киберами грузить контейнеры с боезапасом и пайком. Наконец он очутился в секции связи, где был допущен к аппаратуре посложней, к пульту внутренней коммуникации и межзвездному передатчику. Но до боевых палуб, до десантных «ястребов» и главной рубки отсюда было как до Луны. А ему так хотелось пострелять из аннигилятора!
Но там командовал Степан Раков по кличке Птурс, и хотя был он мужчиной почтенного возраста и пил, как лошадь, руки у него не дрожали. Во всяком случае, не настолько, чтобы он предоставил свой боевой ложемент какому-то двадцатилетнему стажеру, чей послужной список был короче клюва воробья. Понимая это, энсин тем не менее страдал, а кроме того, мучался от одиночества. На крейсере нашлось бы сорок или больше человек в таком же звании, но все порядком старше и не кончавшие академий; они трудились на камбузе, в трюмной команде и в той же службе утилизации. И потом, то были настоящее энсины, а не стажеры! Люди бывалые, обстрелянные, знавшие, где у метателя приклад и как раскроить вражеский череп саперной лопаткой! По боевому расписанию они охраняли внешние шлюзы, а при нужде поддерживали десант — словом, считались хоть не элитой, как пилоты и стрелки, но все-таки бойцами. Они не смотрели свысока на юного стажера, но, случалось, намекали, что завтраки здесь в постель не подают и мамочки, чтоб подтирала задницу, тоже не имеется. Последнее очень обижало стажера — его мать Индира Тревельян-Красногорцева была женщиной суровой, офицером Секретной службы, экспертом по негуманоидам.
Еще одной причиной для уныния являлись девушки. Слабому полу энсин весьма благоволил, и на Земле проблем не возникало — мундир курсанта Звездной Академии служил отмычкой к девичьим сердцам. Но здесь ситуация была иной. Недостатка в женщинах флот не испытывал, и среди них имелись красотки на какой угодно вкус, от грациозных тоненьких марсианок и темнокожих девушек с Пояса Астероидов до белокурых валькирий с Ваала, служивших в десанте. Сердечным другом обзавелась не каждая, и энсин вначале полагал, что у него широкий выбор. С нахальством юности он подкатился к лейтенанту Патрисии Дирк, младшему навигатору, и выслушал лекцию о том, как полагается себя вести со старшими по званию. Зейнаб Марчелли, знойная брюнетка из кибертехнической службы, усмехнулась в ответ на пылкие признания, тут же проинформировав, что дала зарок не совращать малолетних. Но хуже всего получилось с Мариной Брянской, пилотом-десантником — сообразив, к чему ее склоняют, она, не говоря ни слова, влепила энсину в глаз. Кулак у нее был тяжелый, как у всех уроженок Ваала, и над лиловым синяком потешалась вся секция утилизации. К счастью, до назначения на камбуз синяк прошел.
Потребность в любви, однако, осталась, и новым ее предметом он выбрал Ингу Вальдес. Это чувство было платоническим, так как коммандер Вальдес, с одной стороны, являлась супругой адмирала, а с другой — годилась стажеру в матери. Может быть, даже в бабушки — лет до девяноста женщины почти не старели, и определить их возраст сумел бы не всякий. Тем не менее энсин ее боготворил — и не потому лишь, что навигатор Вальдес была красива и могла вскружить голову любому юнцу. В ней ощущались врожденное изящество и благородство, а еще — странная для женщины суровость; казалось, что она не просто глядит на людей, а как бы оценивает их, делая в памяти заметку: этот силен, а тот — слаб, этот добр, а у того не выпросишь песка в пустыне. Поговаривали, что в юности она служила у лоона эо на Данвейте, как сам адмирал и десяток-другой ветеранов; еще шептались, что в те годы был уничтожен Конвой Вентури с ее камерадами, двенадцать кораблей, сто сорок два бойца, и значит, к жабам у нее особый счет. Еще ходили слухи, что с будущим своим супругом она познакомилась тоже на Данвейте, и там — или, возможно, в пространстве, у рубежей лончаков — случилась какая-то странная история. Подробностей никто не знал, что не мешало строить всякие гипотезы, даже самые невероятные — будто адмирала и его невесту, раненных в схватке, забрали в астроид[18], исцелили, а заодно научили разным хитрым штукам, известным лишь лоона эо. Словом, Ингу Вальдес окружала аура тайны, что делало ее особенно притягательной. Энсин обожал ее осторожно, с дистанции шагов тридцати, и готов был поклясться, что она ничего не замечает. Но о девицах, более близких ему по возрасту, он тоже не забывал, хотя Марину Брянскую и других красоток с Ваала решил обходить стороной.
