Кабироль со знакомым стражником языками сцепился - гвардеец на ходу подхватил его за шиворот и увлек. Потом подбородком на козлы указал занимай место, значит. Кабироль встряхнулся и перед тем, как лезть наверх, к приятелю своему повернулся рукой помахать.
У самой кареты, когда оставалось только дверцу открыть и внутри поместиться, услышал Жилло из Девичьей Башни шум какой-то несусветный. Гвардеец, что с ним был, тоже туда голову повернул. А стражник, стоявший рядом с каретой, и вовсе взвизгнул, тыча факелом куда-то вверх. Задрали Жилло с гвардейцем головы. И увидели они - кого бы вы думали, господа любезные? Молодого графа!
Он стоял между зубцов невысокой, приземистой Девичьей башни - и стоял с клинком в руке!
То есть, не настолько было светло, чтобы узнать человека на башне в лицо. Но во дворе хватало факелов, да и стройная тонкая фигура молодого графа достаточно хорошо была знакома слуге - ведь Жилло лет пять, не меньше, прожил в замке.
Уж неизвестно, что там у него за разговор вышел с гвардейцами, которые оставались в опочивальне у хворой вышивальщицы, но, судя по всему, не нашел граф с ними общего языка. И как он умудрился на самую верхушку попасть - слуга тоже так сходу не сообразил. Так ведь не это было главное.
- Жилло! Жилло! - донесся сверху голос. - Выручай, Жилло!
А как выручать? Граф - он вон где, не в охапку ж его ловить?
Огляделся Жилло - все вверх таращатся, и тот обормот с факелом тоже. Как-то даже задумчиво взял Жилло у него из рук факел. Тот отдал не глядя. Пожал плечами Жилло - никак не мог решить, что же делать, и нужен ли ему факел для спасения молодого графа. Но другого-то оружия все равно нет! Пока замковый народ разиня рот стоял, отодвинул Жилло ошалевшего Кабироля, проскользнул между ним и гвардейцем, быстро залез на козлы. Теперь уж обратного пути не было. Тем более - мысль в голову пришла.
Коротенькая была мыслишка, на ближайшие минутки полторы, а что далее - непонятно. Но хоть так! Жилло вожжи кое-как разобрал, хлестнул ими коней, поднял в крупную рысь и погнал коней впритирку к замковой стене.
- Эй, ваша светлость! - сам орет. - На крышу сигайте! На крышу! Ничего, не страшно!
Это он имел в виду, что крыша кареты - дело хрупкое, сломается под графскими ногами, зато удар смягчит.
Графу было не до того, чтоб еще и соображать. Услышал он голос слуги, с которым вместе по горам за целебными травами лазил, и, недолго думая, действительно сиганул вниз - прямо на крышу кареты!
Почувствовав удар, хлестнул Жилло коней и погнал их к воротам - в одной руке вожжи, в другой - факел, чтобы огнем отбиваться. За спиной у него граф, застрявший в крыше, барахтается, впереди из-под копыт люди скачут - весело! Да еще ворота никто закрыть не догадался - так карета и вылетела на дорогу.
А дорога-то - серпантин! То есть, и сотни футов прямого пути не наберется, одни повороты. Прокатись-ка вниз по такому штопору, да еще впотьмах... Несколько поворотов слуга, правда, благополучно миновал, но в конце концов опрокинул карету - чего и следовало ожидать. Полетел граф с крыши в одну сторону, Жилло - в другую, карета - в третью. Факел вспорхнул вверх и - прямо в обломки кареты! Лошади, скользя по откосу, бьются, костер за ними следом поехал. А тут и погоня из замковых ворот вылетела. Шум, крики, карета пылает, кони ржут, кавардак полный!
Покатился Жилло по склону. Камни острые, кусты какие-то в сплошных колючках - ну, все удовольствия... К тому же погоня все эти выкрутасы знает, а он - нет. Ну, скатился на дорогу, ну, опять нырнул в кусты - а дальше что? Когда это путешествие поперек серпантина кончится? Вообще никогда, что ли?
Шли они, можно сказать, ноздря в ноздрю - Жилло и конные гвардейцы. Они преодолевали петлю дороги - а он за это время полосу кустарника, обильно снабженную валунами. И Жилло уходил у них из-под носа раз пять или шесть - пока не оказался у подножия того крутого холма, на котором торчал Коронный замок. А дальше слуге пришлось задуматься.
Была перед ним дорога к городу Кульдигу - но на дороге конные словили бы его в один момент. И слышал он поблизости шум реки. Что по пути к Коронному замку карета переправилась через мост, он помнил. И что мост был длинный - тоже вдруг вспомнил. А шумело-таки порядочно. Солидная река с быстрым и бурным течением - вот что это такое было. И название вспомнилось - Вента.
Но слуга провел интересную молодость - кроме прочего, выучился он и неплохо плавать. Горную речку мог одолеть. И решил Жилло - надо рискнуть. Не станут же они на лошадях ночью в кипящую Венту лазить! Да и стрелять по нему впотьмах, когда его волны прячут, тоже вряд ли кто всерьез станет разве что для порядку. Правда, если течение подхватит, потащит и башкой к камушку приложит... Пожалуй, будет это не лучше мушкетной пули. Но и не хуже.
Расстегиваясь и сбрасывая кафтан, добежал слуга до берега, а бегал он тоже неплохо, спустился к реке - и понял, что дело-то куда сложнее, чем реку переплыть. Шумела не просто вода - шумел водопад. С каретных запяток его и не разглядеть-то было.
Находился он еще футов на пятьсот ниже по течению того места, где выбрался к воде Жилло. Стало быть, тут переплывать не стоило - это бы уж точно плохо кончилось. Побежал Жилло берегом и возле самого водопада съехал, простите, на заднице по скользкой крутой тропинке. Стенка воды в два человеческих роста и сплошное кипение, сколько хватает взгляда - вот что он увидел, оказавшись на пятачке под откосом. Вода летела вниз в трех дюймах от лица. Сообразил Жилло, что попал в ловушку. Прямо дыхание перехватило. Поднял Жилло руку - ворот рубахи ослабить. И ощутил тот сверточек, который сунула ему в мастерской та сероглазая соколица.
И поди пойми человеческое соображение! Слуге бы сейчас о душе подумать - а он девицу-вышивальщицу вспомнил, ее длинную косу, что лежала на полу, ее взгляд снизу вверх. И одновременно с этим он вспомнил, как устроен здешний водопад. Почему, каким непостижимым образом - это Жилло весь следующий день понять пытался.
А в тот миг он явственно, как будто солнечным днем, увидел сверху гигантскую подкову Вентас-Румбы - вот как это чудо природы называлось!. На самом деле река была неглубокой, даже не очень быстрой, в зеленых крутых берегах, и каменная подкова не менее чем в четыреста футов перегораживала ее неподалеку от устья, если считать по прямой. Но вода текла не столько по камню, сколько по глубоким бороздам, которые сама же и прогрызла в нем за столетия. Впрочем, хотя она и падала с небольшой высоты, но шуму поднимала порядочно - благодаря длине всего водопада.
Днем водопад можно было при желании перейти, не замочив ног, по широким, не меньше фута, полосам камня между потоками воды. Но пробежать по нему ночью - это было развлечение разве что для сумасшедшего. Рухнешь в такую бороздку - тут тебя и потащит вверх тормашками да внизу о каменное дно - хрясь!.. А иная бороздка - футов пяти в ширину, ее и днем перепрыгивать будешь очень даже бережно.
