- Чуть-чуть больше, чем знаешь ты сам. Такая уж у нас специальность.
- Мне не нравится такая специальность.
- Думаешь, мне она нравится? Но кто-то должен следить за тем, чтобы этот мир не взорвался. Ты что-нибудь знаешь о Рутянах?
- Только то, что сообщалось в официальной прессе.
- Там не много сообщалось. Но, возможно, их первый визит всего лишь начало. Начало большой космической войны, и они пришли с Острана.
- Планета Таннов?
- Теперь ты понимаешь, почему я здесь?
Какое-то время Олег молчал, пытаясь разобраться в собственных чувствах. В том, например, почему он не испытывал ни малейшей радости от визита Корсинского. Хотя не далее как вчера он готов был отдать все, чтобы вырваться за пределы опостылевшей ему старой и грязной планеты. Из мира, в котором для него за восемнадцать лет так и не нашлось родного уголка. Теперь, вероятно, ему подобную возможность предоставят. Словно прочитав его мысли, Корсинский сказал:
- Корпус космической разведки - совершенно особое учреждение. Это даже не учреждение - это одна большая семья, в который каждый отвечает за другого.
- Красиво сказано...
- Это правда. Мы занимаемся жестокими, а порой и грязными вещами. Если при этом не стоять друг за друга - никому из нас не выжить. Может быть, именно у нас ты найдешь то, что безуспешно искал все эти годы.
- Зачем вам понадобилось устраивать комедию с больницей?
- Мы должны были знать, как ты поведешь себя в экстремальной ситуации. Наши психологи хотели убедиться в предсказуемости твоего поведения.
- Довольно странная манера проводить тесты. Почему вы просто не предложили мне служить в вашем ведомстве? Я бы согласился не раздумывая.
- Ты и сейчас согласишься. А что касается предложения служить у нас, мы никому этого не предлагаем. Работа всех наших служб построена таким образом, что окружающие даже не догадываются об их существовании.
На прямые контакты, такие, как сейчас с тобой, мы идем крайне редко, в особых чрезвычайных обстоятельствах, да и то лишь тогда, когда человек практически уже завербован нашими службами.
- Я никем не завербован! - Олегом все больше овладевал гнев, мешавший ему контролировать свои действия.
- Конечно, ты еще не завербован. Пока еще нет. Ты всего лишь получил предложение поступить в школу наших кадровых агентов, стать полноправным гражданином, на всю жизнь обеспечить себе защиту и поддержку нашей организации. И у тебя есть право выбора. Ты можешь отказаться и вернуться в медицинский центр. Они будут рады, если мы вернем им ценный экспериментальный материал.
- Иными словами, выбора у меня нет.
- Почти всегда кто-то делает за нас наш выбор. Право собственного выбора надо заслужить.
Предложение Корсинского нравилось Олегу все меньше. Но он еще не решил, как поступать дальше. Слишком неожиданно было случившееся, слишком круто предлагали ему изменить собственную судьбу.
Меньше всего в этом предложении ему нравилось то, что за него все уже решено другими людьми. Весь этот разговор, в сущности, пустая формальность. В коротких взглядах, которые изредка бросал на него капитан, он чувствовал тщательно скрываемое презрение. "Кто ты такой, чтобы я тратил на тебя свое драгоценное время? Всего лишь грязный неудавшийся бак. И он еще смеет говорить о собственном выборе..."
Баками бульварные газетенки окрестили искусственно выращенных в танках людей, это слово употреблялось как презрительная кличка, и Олег не сомневался, что именно так про себя именует его Корсинский. Огромная пропасть в общественном положении лежала между ними, и сейчас капитан дал ему это почувствовать.
- Могу я хотя бы подумать? Капитан отрицательно покачал головой и достал из внутреннего кармана кителя бумагу контракта.
- Мы и так потратили на тебя слишком много времени. Или ты подписываешь этот документ, или мы расстаемся, и ты поступаешь в распоряжение медицинского центра.
Олег взял в руки официальную бумагу с водяными знаками и гербами. В глазах его появился ледяной блеск, когда он нарочито медленно стал читать отдельные пункты соглашения: "Два года учебы на полном государственном обеспечении... Звание суперлейтенанта по окончании учебы с правом выполнения персональных заданий". Он еще раз прочитал этот пункт, вспомнил об Остране и о том, для чего он им понадобился. Никто, кроме него, не сможет войти в контакт с колонией Таннов на Остране. А это означало, что там он будет предоставлен самому себе.
И, в конце концов, все это вместе взятое означало не что иное, как освобождение от Земли... Перед ним лежала долгая, нелегкая дорога в космос. И в конце ее, пока что не совсем отчетливо, проглядывали контуры свободы.
В одном Корсинский, несомненно, прав: подписав эту бумагу, он станет полноправным членом человеческого сообщества, обретет могущественную защиту и хотя бы на время учебы станет недосягаем для всех своих врагов.
На какую-то долю мгновения у него мелькнуло сомнение в том, были ли они на самом деле, эти враги, или все происшедшее с ним лишь хорошо разыгранная постановка по сценарию, написанному психологами департамента космической разведки.
Уже взяв ручку и отыскав в документе нужную графу, он все-таки спросил:
- Илен случайно оказалась замешана в ваших делах или выполняла специальное задание?
Капитан не спешил с ответом. После того как подписанный контракт вновь оказался у него в руках, он сказал:
- Есть одно условие, не обозначенное в контракте. Вы должны будете и впредь сохранять в тайне собственное происхождение и свои необычайные способности, по крайней мере на время учебы. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших же интересах.
- Не совсем, сэр, хотя догадываюсь, что вы желаете избежать лишних конфликтов среди курсантов.
- Не только это. Необходимость срочного получения информации по Острану обеспечит для вас слишком быстрое продвижение по службе.
Вся деятельность нашего ведомства основана на взаимной выручке - члены корпуса космической разведки пользуются многими привилегиями и всегда поддерживают друг друга в сложных обстоятельствах. Нам бы не хотелось вызывать в ваших будущих сослуживцах зависть и тому подобные чувства.
- Когда какой-то недоношенный бак становится еще и выскочкой, это может повредить всему делу, - тихо, почти про себя, пробормотал Олег.
- Вы что-то сказали? - уточнил Корсинский.
- Нет, сэр, просто повторил свой вопрос о хозяйке квартиры, в которой мы с вами находимся.
- Ах, это... Она наш давний агент. Наши люди ничего не делают без приказа начальства, - Корсинский улыбнулся, и эта улыбка навсегда осталась в памяти Олега.
Гнев, нараставший в нем с первого момента этой встречи, остался глубоко внутри его и, не найдя выхода, превратился в едкую горечь. Подтвердилось все, о чем он догадывался с самого начала и во что не желал верить.
