Марта молчала, слушала и молчала. Только по лицу ее можно было догадаться, что она волнуется. На бледных щеках выступили красные пятна, глаза повлажнели и заблестели.
Робер Лаконтр в глубине души не верил, что изо всего этого может что-нибудь получиться, но согласно кивал головой. В конце концов, почему не попробовать? Еще один шанс...
Ласковая, как тихое лето, Луиза тихо промолвила:
- Дай бог, дай бог!
Туо взял иссохшую Мартину руку в свою и, глядя ей в глаза, спокойно произнес:
- Вы должны верить. Марта, что выздоровеете. Этим вы поможете нам с Анитой.
Рука ее потеплела, голос хотя и дрожал, но в нем уже слышались бодрые нотки:
- И еще одному человеку я помогу... Себе!
14
На вечерах Филии, как их называла Марта, собиралось все ее общество: отец - зоолог Робер Лаконтр; быстроглазая обезьянка Жюли, сидевшая всегда на его коленях и с интересом посматривавшая на Туо; Луиза, которая всегда забывала снять свой фартук; Анита, каждый раз проверявшая свою сумочку: не подбросили ли ей туда на работе "жучка"; тигренок на руках у Туо и львенок на ковре рядом с коляской. Окинув всех присутствующих взглядом своих выразительных глаз и с деланной строгостью посмотрев на Жюли, чтобы вела себя хорошо. Марта открывала вечер:
- Ну что ж, все здесь - и люди, и звери. Так не начать ли нам, Туо?
И Туо начинал. Голос его звучал спокойно, без нажимов, даже монотонно. Слова всего-навсего передавали информацию, не было ни одного оборота, который рассыпался бы праздничным фейерверком, никакой эмоциональной окраски. И, несмотря на это, слушали его с увлечением.
Даже Марта не уставала. За последние дни она вообще ободрилась - под воздействием инъекций разных витаминов, важнейшим из которых Туо считал 848. По окончании курса предстояло лечение гипнозом.
А пока этот удивительный Туо рассказывал ошеломляющие вещи. И порой Марте, да и не только ей, казалось, что все это не просто рассказы, а сеансы внушения; Марта видела себя на далекой планете, в созвездии Лиры - филии Земли, становилась свидетелем ее интереснейшей истории.
- Сорок девять тысяч девятьсот семьдесят семь лет назад космический корабль с Земли, после долгих лет блуждания в просторах Вселенной, открыл в созвездии Лиры планету, очень похожую на родную Землю... - так начал Туо свой первый рассказ.
"Почти пятьдесят тысяч лет назад?" - молча поразилась Марта.
"Вероятно, он ошибся, - подумал Робер Лаконтр. - Тогда ведь человечество было еще стадом животных. Фантазировать лучше о будущем".
"Но какая же у него память!" - радостно блестели глаза Аниты.
"Рассказал бы что-нибудь о нашей жизни, - подумала Мартина мать. - От этих фантазий - какой толк?"
Ну а что думали зверушки - это так и осталось тайной.
...Точно неизвестно, что имела в виду экспедиция землян, открыв подходящую планету: поселиться на ней и тем самым положить начало распространению человечества в космосе или, быть может, что-нибудь еще, но эти космонавты остались в созвездии Лиры навсегда. Легенды Филии, а это своеобразная информация, свидетельствуют о том, что изнуренный долголетними межпланетными странствиями Штурман, сопоставив данные, полученные в результате наблюдений за планетами,- размеры, плотность, силу гравитации, состав атмосферы, период обращения, напряжение магнитного поля и многие другие показатели, вплоть до температуры на полюсах, - воскликнул: "Наконец-то! Вторая Земля! Останемся здесь!"
Огромный космический корабль в огне и дыму опускался на поверхность планеты. Когда смолкли двигатели, рассеялся дым и охладилась облупившаяся в межзвездных глубинах обшивка, открылись защитные пластины иллюминаторов. Перед алчущими глазами космических странников с одной стороны синела вода, с другой - чернел лес, с третьей - возвышались до неба снежные вершины гор, с четвертой - до самого горизонта простиралась степь. Смотрели как завороженные - одни со страхом и недоверием, другие - с надеждой, но все - с величайшим любопытством. Будет ли эта планета им ласковой матерью или злой мачехой? А о том, что именно здесь доживут они свой век, догадывались и стар и млад. Как-то сразу изменилась атмосфера, и это штурманское "Останемся здесь!" было брошено конечно же не случайно. Что-то, по всей вероятности, случилось и с ракетой, и с самим Штурманом, и это большое счастье, что удалось космонавтам причалить к берегу! Кое-кто даже уверял, что была получена какая-то непонятная информация с Земли.
Первым вышел на поверхность планеты Штурман. Ветерок шевелил его седые волосы, все сверху видели, да это зафиксировала и стереофотоаппаратура,- как вышел он за черный круг, выжженный дюзами на почве планеты, вышел, поднял руки, словно хотел кого-то обнять, и упал. Именно так - не лег, а упал как подкошенный.
Спустились люди, подбежали к своему вожаку - он лежал ничком, раскинув руки, пальцы сжимали траву...
Похоронили Штурмана под ракетой - первая смерть и первая могила на новой планете. Ракета эта и могила под нею, залитые позже прозрачным пластиком, стоят и поныне - Монумент Высадки.
Собираясь на Землю, Туо взял с собой несколько фильмокристаллов, но они пропали во время катастрофы в Сахаре, и сейчас нет возможности продемонстрировать фильм из жизни Филии.
Марта опустила глаза, - посмотрела на свои худые руки, а увидела этот высокий обелиск, и могилу, и седовласого Штурмана - вот он снова падает в траву. Она и без фильма все себе представляет - слушая Туо. И ее нисколько не удивляет, что видит и могилу, и живого человека, волосы которого колышет легкий ветерок.
Началась Эпоха заселения планеты.
Сначала космонавты жили, конечно, в ракете - это была их крепость в чужом, совершенно незнакомом, а возможно, и враждебном мире. Но вскоре выяснилось, что мир этот пусть не такой уж гостеприимный, но, во всяком случае, не враждебный. К величайшему удивлению, ни животных, ни птиц на континентах не обнаружили. Растительный мир богатый, а животный просто-напросто отсутствует. Зато моря и океаны кишмя кишели рыбами и млекопитающими. Судя по всему, имел место когда-то период жестокой радиации Веги. Вода защитила своих жителей, а суша потеряла...
Целый вечер рассказывал Туо о своей далекой планете. Описывал материки, пересказывал легенды, исторические события.
- Все у нас есть: производственные комплексы, институты, стадионы, театры. Нет только тюрем. Никогда не было и нет. В голове филийца не может возникнуть даже мысль о насилии над членом своего общества.
- А что, вы думаете, у нас такого не может быть? - спросил Робер.
15
- Наша историческая наука утверждает, что такая же общественная система, правда на более низком уровне, была когда-то и на Земле - в нынешней Африке. Почти весь север этого огромного материка - именно там, где теперь Сахара, - занимал один грандиозный город - Центрум. На Филии думают, что этот город существует и сейчас. Если я вернусь туда и скажу, что вместо прекрасного гигантского города-террасы, сады которого поднимались выше туч, видел бескрайнюю пустыню и что от этого создания человеческого гения не осталось и следа не только на поверхности планеты, но и в памяти людей, - мне не поверят. Разве только отец. Мой отец - историк, и с самого детства я увлекался его рассказами о Земле. Если мне удастся организовать раскопки в Сахаре, человечество убедится, что его цивилизация насчитывает сотни тысяч лет...
