Он так и сказал:
— Вы, Петров, строили такие рожи, что я, честно говоря, испугался за вас. Может, ушибли голову? Вы говорите, не стесняйтесь.
После чего взял Вадима под локоток и бережно повел к БТРу.
Никаких тварей вокруг не было, и Вадим с надеждой подумал, что, может, все это привиделось, пока он был без сознания, все эти козлоподобные монстры. Хирург, каменный червь, а главное, этот страшный, как смертный приговор, срок — три недели. Об этом в диспансере и разговора не было, чтобы три недели, напротив, речь шла о временной изоляции на период следствия, об интенсивной терапии и последующем переходе на обычный режим в специализированной больнице. Упадок сил — временное явление, товарищ, организм борется. Кажется, так говорил бородатенький щупленький доктор, пробиваясь к сознанию Вадима сквозь липкую сонную одурь.
— Товарищ подполковник, вы видели? — спросил Вадим неожиданно для себя.
— Что именно? — холодно осведомился Хмурый.
— Ну, всех этих, — сказал Вадим. — Их тут было полным-полно.
— После, Петров, после, — отрывисто произнес Хмурый, будто шикнул: молчи, мол, не болтай лишнего.
— Я видел. Из люка, — раздался в наушниках голос Завехрищева. — Точно так же, как тогда, — сначала заискрило, потом появились эти. Теперь отсюда нипочем не выбраться. Хана нам, ребята.
— Молчать! — рявкнул Верблюд.
Завехрищев притих, слышно было лишь, как сипло, с натугой он дышит. Три недели, три недели. Но вот наконец они подошли к БТРу.
* * *
Первым насторожился Верблюд.
— Что-то больно долго едем, — сказал он и посмотрел на часы. — Тебе не кажется, Акимов?
— Так точно, кажется, — ответил водитель. — Кружим и кружим, хотя с бетонки не съезжали.
— А я что говорил? — мрачно заметил Завехрищев. — Мы тут все облазили. Через канализацию хотели просочиться — ан шиш. Если бы не Вадик с этим мужичком… Козлы мы последние, что сюда приперлись.
— Заткнулся бы ты, Завехрищев, а? — попросил Верблюд, — Нудит тут, нудит.
— Я вам не хамил, — сказал Завехрищев с плохо скрытой угрозой. — И вам не подчиняюсь.
«Вляпались, — подумал Вадим равнодушно. — Раньше был Хозяин, теперь Хирург. Этот уже так просто не отпустит, этот человеком никогда не был. А кислороду, между прочим, на три часа, и час уже точно прошел. Покрутимся, попетляем, потом поневоле придется этой дрянью дышать. Нам-то с Завехрищевым все едино, мы уже нахватались своего, а что делать Верблюду? Ведь эта сволочь житья не даст, когда поймет, что облучается сверх меры. Из начальников попадет в кандидаты на тот свет, как и мы с Завехрищевым, да разве ж он это переживет? Хмурого жалко. Как ни странно. Завехрищева жалко, бугаев этих. И ведь никакого выхода. Никакого. Разве что на карачках приползти к Хирургу. Мол, согласен. Терять-то нечего, все равно же уроют, все равно маме пойдет похоронка. Черт, обидно».
Ему стало вдруг донельзя жалко себя. Как-то уж все это очень быстро произошло, не успел морально подготовиться, хлюпик. Еще десять дней назад впереди была не больно-то в принципе веселая, но все равно целая жизнь. Обязательно институт, непременно семья, сын. А чем мы хуже других? ан нет, оказалось, что хуже. Где-то там в небесах на его будущем был поставлен жирный крест, и теперь жалей себя, не жалей, уже ничего не изменишь.
«Кому-то, убив меня, ты поможешь прямо сейчас, кому-то потом, когда овладеешь Знанием».
Слова малютки Веревкина всплыли в памяти как нельзя более кстати, и Вадим, мысленно рисуя синюшное лицо в зеленых очках, подумал: «Эй, Хирург. Я согласен».
Но ничего не случилось. БТР продолжал гнать на всех парах по бесконечной бетонке в никуда, а Верблюд побелевшими от злости глазами буравил нагло ухмыляющегося Завехрищева.
— Чо смотришь? — бросил Завехрищев и хихикнул. — Думаешь, сейчас домой приедем, и мне хана? А ни хрена мы домой не приедем. Будем ехать и ехать, пока солярка не кончится, а нейтрончиков тут, промежду прочим, что блох на собаке.
«Хирург, — повторил Вадим, — я согласен».
Нет, не слышит, а может, не хочет слушать. Дорога ложка к обеду. Надо было соглашаться, когда предлагали, а теперь все, желающие на хлебное место найдутся. Веревкин-то, поди. не рассуждал, сразу изъявил готовность. Еще не успели спросить, а он уже: «Да, да, йя, йя».
Наверняка кого-то уже присмотрел, более сговорчивого.
«Марьевка, — услышал Вадим хриплый голос — не то высокий мужской, не то низкий женский. — Пещера, Знание. Юго-западная сторона периметра, там начинается тропинка через болото и там разрыв в континууме. Идти желательно одному, но можно и всем, нехай сопровождают Хозяина. БТР не пройдет, придется бросить. Через сорок пять минут разрыв затянется».
Вот она — подсказка, и это явно не Хирург, хотя голос похож, потому что Хирургу вовсе не обязательно, чтобы Вадим тащился в Марьевку за ученической тетрадкой, он сам носитель Знания. Кто же тогда? Ладно, Бог с ним.
— Мы можем выйти через Марьевку, — сказал Вадим.
— Откуда вы знаете? — спросил Хмурый.
— Знаю.
— Там все затоплено, — заявил Хмурый. — Там теперь болото.
— Я знаю тропинку.
— Врет он, — бросил Верблюд. — Один хамит, другой врет.
— Могу и без вас. — Вадим пожал плечами. — Было бы предложено, а неволить грех.
— Ты, Петров, сколько раз бывал на Объекте? — спросил Верблюд.
— Сейчас второй, — ответил Вадим.
— А в Марьевке?
— Ни разу.
— Свистит, — убежденно произнес Верблюд. — Что за молодежь пошла — то хамят, то свистят. То понос, то золотуха.
— Иначе не выйти? — спросил Хмурый.
— Не выйти, — ответил Вадим. — А если еще с полчаса проканителимся, то и там не пройдем, потому что разрыв затянется.
— Какой разрыв? — тихо спросил Хмурый.
— Разрыв в континууме, — сказал Вадим, с трудом выговорив незнакомое слово.
Хмурый с Верблюдом переглянулись.
— Назад, Акимов, к Объекту, — приказал Хмурый.
* * *
Когда вернулись к Объекту, Верблюд сказал:
— Придется через зону, другой дороги нет. Сплошной лес.
— А тропа наряда? — напомнил Хмурый.
— Там и мотоцикл с коляской не проедет.
Завехрищев, зайдя в КПП, открыл транспортные ворота и, как только БТР въехал на территорию, вновь закрыл. Порядок есть порядок. При этом он пару раз крепко выругался.
Погрузившись в БТР, Завехрищев проворчал:
— Там крыс как собак нерезаных. Хорошо хоть трупы смикитили убрать.
— Куда ехать-то? — поморщившись, спросил Акимов. Верблюд наклонился к нему и сказал:
— Поезжай между этими энергоблоками, а дальше посмотрим. Там тоже должны быть транспортные ворота.
