— Сообразит, не дитя.
Он сообразил: сыпнул кремовых гранул — оказался классический черный чай.
— Во, сообразил. Если горячий — кнопочку на чашке вниз — прохладней станет.
Чиж глянул — правда у ручки чашки круглая маленькая пуговка есть. Большим пальцем повел — дым от чая пропал. Мужчина осторожно хлебнул — теплый. До конца опустил кнопку — ледяной, вверх поднял — опять дым пошел — кипяток.
— Прикольно, — оценил, только сейчас начиная верить словам женщины. — Значит, я в три тысячи восемьсот двадцать втором году?
— Зачем ты ему год сказала? — уставился Федорович на Русанову.
— А что скрывать? Парень крепкий, истерить не стал бы.
— И не стану, — заверил тот. — Но уточнений и объяснений попрошу.
— В порядке практических занятий, — отрезал капитан.
— Суров, — хмыкнула Стася.
Чижов, чай попивая, на них поглядывал: странные военные, субординация нулевая, отношения панибратские. Может любовники, муж с женой, сестра с братом? Хотя последнее отметается — не похожи.
— Бьюсь об заклад, наш новый товарищ сейчас думает, что за странные неуставные отношения между начальством и подчиненным.
— Он еще о жетонах думает: что за номерки на них, — хитро улыбнулся Иван, потягивая кофе. Николай юлить не стал, кивнул:
— Думаю.
— И к какому выводу пришел?
— Рано выводы делать.
— Хорошо, — оценил неторопливость мужчины капитан. — На счет номеров поясню. У меня девятка — мужчина, у Стаси — шесть — женщина. Есть еще восьмерка.
— Ни то, ни другое?
— Нет, восьмерка это ты — не местный, не из этого времени.
— А вы местные.
— Угу, — подтвердила Русанова. — Есть еще семерка — это временные жетоны, пропуск не более чем на сутки. Обычно экскурсантам выдают.
— Студентам, — добавил Федорович. — Школьникам.
— А буковки?
— "Буковки"! — хохотнул Иван. — И это заметил. Ничего память, подойдешь. С — старший комсостав. К — командирский состав.
— Капитан — старший?
— Майоров у нас нет, упразднены, как подполковники. Наш непосредственный начальник полковник Казаков. У него есть зам — так и зовут: зам полковника патрульной службы. Ерихонкин. Но он больше за матчасть и спецобеспечение отвечает. Все просто и четко. К чему мудрить?
— Н-да?.. Может и правильно. Восьмерок много или мне одному «повезло»?
— Июль, — пожал плечами капитан. Чиж подождал более внятного объяснения и не дождался. Стася усмехнулась:
— Он все понял, командир.
— А что не понятного? Выпуск курсантов проходит в апреле, из потока в сто двадцать человек на службу в зеленом патруле годны от силы пятеро. И групп у нас пять. Вот и считай.
— Сложно, — признался Николай.
— Чудак человек. Патруль — пять групп, каждая — семь человек. Работа у нас непыльная, но нервная, условия суровые, спецы нужны далеко не узкой направленности, опять же, чтобы и с ребятами в группе сошлись, и что делают, соображали и по психо-физическим данным соответствовали. Короче, чтобы нервы и физическое здоровье железное было. Переходы частые, в такую жо… порой попадаешь, что чуть слабину дай — весь патруль ляжет.
— Ты в горы ходил? — спросила Стася.
— Нет.
— Но что такое связка у альпинистов знаешь?
— Знаю.
— Вот и мы идем в связке. Окажись одно звено в ней гнилым — задание провалить можно, то есть, до вершины не добраться, а это никак нельзя. Плюс, понятно, всю группу подведет, а это тоже худо. Да что объяснять? Пару переходов и сам все поймешь.
— С чего вы решили, что я подойду?
— Мы не решали. Дали приказ: взять восьмерку и данные, время, место. Все.
— И ты взяла.
— Угу.
— Что-то я понять не могу, прикол в чем. Ну, взяли вы меня, ну, поверил я, ладно, что в будущее попал, ну, даже допустим, работать с вами соглашусь, хотя все равно пока не понимаю что и зачем вы делаете. Но это частности на данном этапе. Другое неясно — зачем меня из прошлого в будущее тащить, обучать здесь? Где гарантия, что я не взбрыкну, как лошадь, не напорчу вам что-нибудь, вообще смогу что-то воспринять, чему-то научиться? Как вообще можно из одного времени в другое перетаскивать?
— Как из воды. Из ванны в озеро, из озера в море. Легко.
— И давно?
— Что?
— Вытаскиваете?
— Проект старый, век уже. А на счет остального: обучаемость у тебя высокая, да и учиться особо нечему, нового для тебя мало. Главное ты понять должен — это не война, потому что воевать не с кем. И твоя задача «зеленку» обеспечить, а не как можно больше людей или рептилий положить. Мы не против жизни идем, а за нее, не флаг на цитадели водружаем, а исследуем ее, охраняем. Понятно?
— Нет пока, — признался честно.
— Поймешь.
— Надеюсь.
В дверь стукнули. Стася нажала панель и в комнату вошла молодая женщина в зеленом костюме. Глянула на мужчин и кивнула на выход:
— До свидания.
— Здравствуйте, Зоя Николаевна! — отвесил ей назидательно-насмешливый поклон капитан и, брякнув чашку на стол, пошел на выход. — Не скучай, вечером загляну, — бросил Стасе.
И вышел, Чиж за ним, оглядев новоявленную: строга и неприступна. Не женщина — танкер.
— Пойдем жетон получать и знакомиться с местом обитания, ребятами, — сказал Федорович. Чиж не понял приказ это или предложение и несколько терялся от непонимания, как себя вести со старшим по званию?
— Не тушуйся ты, — махнул тот ладонью. — Мы «зеленые», у нас все не так, как в других подразделениях. А почему, объяснять долго. Ну, представь, попали мы на Ватерлоо или в гущу Мантинейской битвы, неслабо подрались, спины друг другу прикрывали, одно задание выполняя, хлебнули выше головы, вернулись. Что мне после рявкать и к ноге вас как собак ставить? Главное не забывайся, а остальное чушь. Короче слушай расклад: мы — патруль, нас пять групп. Зеленый лабиринт на жетоне. За нами идут четыре группы зачистки — ну, это тоже крутые ребята. Лабиринт синий. Три группы статисты — голубой лабиринт и самые отчаянные — трассеры. Две группы, оранжевый лабиринт. Запомнил? Запомнил. Теперь по цвету жетона ориентироваться сможешь.
— Трассеры, зачистка — кто это?
— В двух словах: трассеры прокладывают трассы во времени, зачистка — уборка, если наследили. Погиб кто или, например, оставил монтировку в мезозое.
— Или пулю в лобной кости мамонта, — улыбнулся Чижов.
— Во, — кивнул Федорович. — Плохая работа группы зачистки. На этот случай, кстати, до сих пор им кивают. Только ребята не причем, история старая, еще первых подразделений, тогда сдуру лучивики применяли, это потом их из-за таких проколов вовсе отменили. И правильно, а то следили много, убирать не успевали. Пулевые отверстия еще рубцуются, а ожоговые, после лучевиков — нет. Да и опасные штуки. Кому в руки попадут — вопрос, вот и убрали вовсе из вооружения центра. Потом уже расширились, сбоев меньше стало, порядка больше. Но, да, все с опытом приходит.
