— Это вы убили Кэмиона?
— Убил Уолла? Да вы с ума спятили!
— И вы никак не могли спасти его?
Раппопорт снова повернулся к нему, лицо его было окаменевшим.
— Никак, — произнес он. И повторил. — Никак. Я пытался заставить его двигаться, но он все равно… — да прекратите же это! Перестаньте сыпать мне соль на рану. Имейте в виду я могу уйти отсюда, когда мне вздумается, и попробуйте только попытаться мне помешать!
— Слишком уже поздно. Вы растравили мое любопытство Так что это за окаймленная черным могила Кэмиона?
Ответа не последовало.
— Раппопорт, вы, кажется, вбили себе в голову, что Объединенные Нации поверят вашему слову и так просто откажутся от проекта «Сверхсвет»? Так вот, никакие заклинания здесь не помогут. Вероятность равна нулю. За последнее столетие мы потратили много десятков миллиардов долларов на тараны-роботы и на «Сверхсвет» и теперь не станем скупиться — построим еще один корабль за четыре миллиарда. Единственный способ предотвратить еще одну попытку — это честно рассказать Объединенным Нациям, почему именно этого не следует делать.
Раппопорт ничего не ответил, а Тернбелл решил его не торопить. Он смотрел на то, как догорает забытая в пепельниц сигарета Раппопорта, оставляя полоску обуглившейся бумаги Для прежнего Раппопорта было совсем не характерно забыть о зажженной сигарете, как и ходить с неухоженной бороде или неаккуратно подстриженными волосами на голове. Он бы всегда чисто выбрит, он вычищал до блеска свои башмаки каждый вечер перед тем, как лечь спать, даже тогда, когда бы мертвецки пьян.
Неужели он мог убить Кэмиона, а затем опуститься, потеряв к себе уважение после преступления? Случались же порой людьми странные вещи во время восьмимесячного полета Марсу. Нет, убийцей Раппопорт никак не мог сделаться. Тут Тернбелл поспорил бы на любую сумму. Да и кроме того, Кэмион вышел бы победителем из любой честной схватки — не зря газетчики дали ему кличку «Уолл» («Стена»), когда он оборонялся от берлинских нацистов.
— Вы правы. Так с чего же начать?
Тернбелл резко дернулся, как бы стряхивая с себя те отвлеченные мысли, которые пришли ему в голову.
— Давайте с самого начала. С того момента, когда вы вошли в гиперпространство.
— У нас там поначалу не возникало особых трудностей. Если не считать иллюминаторов. Не следовало оборудовать корпус «Сверхсвета» иллюминаторами.
— Почему? Что вы в них видели?
— Ровным счетом ничего.
— Тогда почему же?
— Вам когда-нибудь приходилось отыскивать слепое пятно на сетчатке своего глаза? Для этого ставят две точки на листе бумаги на расстоянии дюйма что ли, затем закрывается один глаз, а другой фокусируется на одной из этих точек, после чего приближают бумагу к лицу. В каком-то месте по мере ее медленного приближения вторая точка исчезает. Когда смотришь в иллюминатор в гиперпространстве, впечатление такое, будто слепое пятно расширилось до квадрата со стороной в два фута и закругленными углами.
— Насколько я полагаю, вы их прикрыли.
— Разумеется. Вы представляете, какие трудности мы испытывали, когда нам нужно было отыскать эти иллюминаторы? Они тотчас же становились для нас невидимыми. Нам пришлось заткнуть их одеялами. И мы частенько ловили друг друга на том, что пытались заглянуть под одеяло. Уолла это беспокоило больше, чем меня. Мы могли бы завершить наш перелет за пять месяцев вместо шести, но нам все время приходилось выходить из гиперпространства для того, чтобы осмотреться.
— Только для того, чтобы убедиться, что вселенная все еще существует?
— Верно.
— Но Сириуса вы все-таки достигли.
— Да. Мы достигли Сириуса…
* * *
Робот-таран номер шесть дал знать о себе из окрестностей звезды Сириус-В полстолетия тому назад. Звезды системы Сириуса — весьма неподходящее место для обитаемых планет, поскольку обе звезды являются бело-голубыми гигантами. И все же, поскольку роботы-тараны были запрограммированы осуществлять проверку на избыток ультрафиолетового излучения, на окрестности Сириуса-В стоило взглянуть повнимательнее.
Когда корабль вышел из гиперпространства, Сириус предстал перед космонавтами двумя яркими звездами. Корабль повернулся носом к менее яркой звезде и оставался недвижимым в течение двадцати минут, — серебряная сигара, слегка покачивающаяся в невидимой колыбели. Затем корабль снова исчез в гиперпространстве.
В следующий раз Сириус-Б был уже всеопаляющим огненным шаром. Корабль начал раскачиваться, как гончая, принюхивающаяся к ветру.
— Мы обнаружили четыре планеты, — рассказывал Раппопорт. — Возможно, их там и больше, но мы просто не стали искать. Номер четыре была как раз той планетой, которая был; нам нужна. Она была закрытым плотными облаками шаром размером вдвое больше Марса, спутников у нее не было. Мы подождали, пока не выяснилось все, и только тогда начали празднество.
— Шампанское?
— Ха! Сигары и алкогольные таблетки. А Уолл еще сбрил свою грязную бороду. Бог ты мой, мы так радовались тому что снова были в обычном пространстве! К концу нашего путешествия нам уже казалось, что слепые пятна вылазят сами из-под краев наших одеял. Мы курили свои сигары, наслаждались алкогольными таблетками и разглагольствовали о самых высоких материях, какие только были доступны нашему разуму. Затем мы отоспались и принялись за работу…
* * *
Покров облаков был почти сплошным. Раппопорт понемногу передвигал ось телескопа, все надеясь отыскать просвет, облаках. Он нашел несколько брешей, но не одна ни был настолько крупной, чтобы можно было толком рассмотрев что-нибудь через нее.
— Попытаюсь провести наблюдение в инфракрасном свете — сказал он.
— Давай лучше просто сядем, — раздраженно предложи Уолл. К концу путешествия он стал очень раздражительным. — Мне не терпится приняться за работу.
Обязанности Карва были связаны с кораблем. Он был пилотом, астрогатором, бортинженером и вообще всем, кроме повара. Поваром был Уолл. А также геологом, астрофизиком, биологом и химиком — экспертом по обитаемым планетам. Какдый из них проходил подготовку в течение девяти лет для тог чтобы потом квалифицированно выполнять свои обязанности в случае необходимости в любую минуту подменить своего товарища — однако процесс подготовки базировался скорее догадках, чем на научном прогнозировании.
Картина на обзорном экране изменилась: безликий диск покрылся сложным узором, стоило только Карверу переключился на инфракрасную подсветку.
— Где же вода? — задумался он.
— Вода ярче на ночной стороне и более темная на дневной. Видишь? — Уолл заглядывал ему через плечо. — Похоже то, что суша занимает около сорока процентов поверхности планеты. Карв, эти облака, возможно, в достаточной мере поглощают ультрафиолетовое излучение звезды, чтобы то, что пробивается через них, не воспрепятствовало проживанию людей внизу.
