Верхняя губа задралась, обнажив чудовищные зубы.
Вместо носа зияли два заросших темными волосами отверстия. Из углов рта, который было невозможно закрыть, стекала слюна и капала на грудь. На человеке была знакомая Ридану черно-белая форма, грязная и оборванная. В искусственном свете глаза его неестественно блестели. Глядя на это существо, казалось, что Создатель намеревался сотворить лошадь и передумал в последний момент.
— Страшно, да? — улыбаясь своей жуткой улыбкой, спросил неизвестный. Извини уж, что не похож на Белоснежку. Да не все ли тебе равно, с кем подыхать!..
Вид Лошадиного потряс Вана, однако подыхать вместе с ним он не собирался. Угрозы обыкновенно вызывали у него не страх, а ярость. Ощутив, что хватка неизвестного ослабла, он скользнул вниз, ухватил противника руками за лодыжки и рванул на себя.
Этот прием никогда не подводил, однако Ридан недооценил соперника. Лошадиный уже в воздухе стремительно изогнулся, точно змея, и ударил пистолетом его по голове. Удар пришелся в сантиметре от виска. В глазах Ридана завертелись звездные поля, и, шатаясь, он отступил к стене.
Прожекторы погасли.
Ван все же не потерял сознание. В полной темноте он услышал напряженное дыхание противника и поспешно шагнул в сторону. Он чувствовал, что Лошадиный пытается нащупать его. Ридан присел. Раздался шелест и словно тихий поцелуй. Что-то упало, послышался металлический стук.
Несколько фонарей включились со стороны лоджии, совершенно ослепив Ридана.
— Руки на затылок!
Он повиновался.
Люди подошли к нему. При свете; фонарей Ридан увидел Лошадиного, неподвижно лежащего на полу.
Кто-то перевернул тело, и во лбу его Ридан разглядел аккуратное черное отверстие. Крови почти не было.
Снова — в который раз — вспыхнуло освещение. Теперь уже в виде плафона на потолке.
Возле Вана стояли четверо. Девушка и трое мужчин.
В одинаковых, по здешней моде, комбинезонах. Один был мордастым, лопоухим и прыщавым парнем лет двадцати пяти, со «скорпионом» на груди и карманным фонариком в левой руке. Другой — среднего возраста, с лицом любителя пива, низкорослый и полный. Его оружие болталось за спиной, фонарь висел почти под подбородком, прикрепленный к пуговице. Маленькие глазки со светлыми ресницами, прищурившись, внимательно уставились на Ридана. Лица третьего не было видно за опущенным стеклом бронешлема. В руках он держал длинноствольный морской «люгер» с прибором ночного видения.
Девица вплотную подошла к Ридану:
— Ты кто?
У нее был низкий хрипловатый голос. Внешность ее притягивала и отталкивала одновременно. Черты лица, резкие, выразительные, находились на грани между красотой и безобразием. Вместе они складывались в облик запоминающийся и необыкновенный, но порознь могли служить образцом грубой работы природы.
Ван провел ладонью по голове, посмотрел на след крови. Он поморщился и сказал:
— Секретный агент, с правом на убийство. Кажется, я прибыл в самое время.
Девушка не сводила с него черных широко посаженных глаз.
— Думаешь, только у тебя такое право?
— Похоже, нет, — Ридан покосился на Лощадиного. — За что вы его?
— Если скажу — ради тебя, то это будет неправдой, — развязно проговорила девушка. — Да ты, верно, и сам догадываешься.
— Не догадываюсь.
— Хватит болтать, — вмешался парень. — Ну-ка отвечай, какого черта ты здесь делаешь?
— Да, — сказал Ван, — только не перебивайте. А то я и сам собьюсь.
Он вкратце обрисовал сегодняшние события.
— Это, должно быть, Сервера тебя подобрал. — Девица задумалась. Скажи, похоже на него? — Она мизинцами растянула свой рот почти до ушей.
Ридан засмеялся: — Вроде того.
— Точно, он. Эй! — Девица повернулась к торчавшему позади типу с «люгером». — Сходи, скажи, что мы достали урода… — Она махнула рукой в сторону Лошадиного.
Тип что-то промычал в ответ и вышел.
— Зачем вы его грохнули? — снова спросил Ван.
— Надо, значит, — рявкнул толстяк. — Он же урод, видишь?
— Вижу. Был урод… А чего это на нем форма?
— А того… — Толстяк откашлялся. — Много вопросов.
— Он что, ваш? — вдруг догадался Ридан.
Толстяк закашлялся, как туберкулезник.
— Был наш, да весь вышел. В семье не без урода, кх-ха… — Он аж подавился от своего неожиданного каламбура.
— Еще недавно был, как все, — зло сказала девица. — Трое суток! Зацепило лучом. Он и не подозревал, что дэволюр…
— Погано. — Толстяк был мрачен. — Видный мужик был. Среди своих впервые.
— Да вы что, с ума посходили?! — завопил вдруг парень. — Чего это вы раскудахтались? Лекцию тут устроили! — Он уставился на Ридана, зверски вращая глазами. — Его допросить надо, немедленно! Ну вы дождетесь… закончил он с угрозой и выбежал из помещения.
— В своем репертуаре… — Толстяк поморщился.
, Девушка закусила губу.
— Да нет, Хвощ прав. — Она ткнула Ридана в грудь стволом: — Пошли.
Они вернулись на лоджию, спустились и долго шли коридорами, сворачивая и проходя много дверей.
— Не плохо тут, — заметил Ван. — Кстати, как вас зовут? Мне кажется, наше знакомство будет долгим.
— Как знать, — толстяк что-то жевал на ходу. — В этом бардаке я старший механик. Меня зовут Фресс. Это, — он кивнул на девицу, которая молча шла впереди, — Нина Орт, наш спец по электронике.
Ридан с удовольствием оглядел складную фигуру специалиста.
— Все было и все будет… — пробормотал толстый Фресс.
Нина обернулась.
— Ты о чем? — подозрительно спросила она.
— А-а, — механик махнул рукой, — иди, не задерживайся.
Орт остановилась.
— Что это? — спросила она, показывая Вану на висок.
— Ваш приятель попотчевал.
— Герой, — она фыркнула. — Зайдем по пути к доктору.
— Наверняка он дрыхнет, от спирта вконец одурел, — вмешался Фресс. — Ты ему платком, да и ладно.
— Зайдем, — упрямо повторила Орт. — Плевать, что дрыхнет. Дерьмо! Это же его работа.
Они свернули налево, и Нина толкнула ближайшую дверь. На двери был грубо, с потеками намалеван красный медицинский крест.
Фресс скривился:
— Опять заперто! Вечно заперто! Попробуй соседнюю.
Здесь было открыто. Все трое вошли и оказались в маленькой, тесной приемной, заваленной бумагами вперемешку с аптечной посудой.
— Эртиль! — зычно позвал механик. — Вылезай, коли жив.
Высокого роста мужчина с мешками под глазами вышел в приемную. На нем был забрызганный кровью халат, на руках резиновые перчатки, тоже в крови.
— Что надо? — Он мизинцем прикрыл за собой дверь.
