— Посмотри, что они делают, — сказала Дуари спустя некоторое время. — Они заполняют траншеи дровами и сухими листьями. Не думаешь ли ты… — воскликнула она, и дыхание ее перехватило.
Я положил ладонь на ее руку и мягко сжал ее.
— Мы не должны придумывать всякие ужасы без необходимости.
Но я чувствовал, что она думает о том же, что и я — эти траншеи не что иное, как ямы для костров, на которых готовится пища.
В молчании мы наблюдали за тем, как дикари возятся около траншей. Они построили стенки из камней и земли около фута высотой вдоль каждой из длинных стенок ямы, затем они положили шесты на расстоянии нескольких дюймов друг от друга поверх каждой пары стен. Медленно перед нашими взорами обретали форму два гриля.
— Это ужасно, — прошептала Дуари.
Ночь наступила прежде, чем приготовления были завершены. Затем джонг дикарей пришел в нашу тюрьму и скомандовал нам выходить. Когда мы вышли, то были схвачены несколькими самцами и самками, другие принесли длинные плети прочных лесных лиан.
Они бросили нас на землю и обмотали лианами. Они были неуклюжими и глупыми, им не хватало ума, чтобы делать узлы. Но они добились своего, обмотав нас растительными веревками так плотно, что я, пожалуй, не смог бы освободиться, даже если бы меня оставили на несколько часов без присмотра.
Они связали меня прочнее, чем Дуари, но все равно сделали это неуклюже. Однако я счел, что для их целей этого вполне достаточно, особенно когда они подняли нас и уложили на двух параллельных грилях.
После этого они начали медленно двигаться вокруг нас по кругу. Рядом с нами внутри круга дюжий самец занялся разведением огня самым примитивным образом, вращая конец остро заточенной палочки в заполненной опилками дыре в полене.
Из глоток окружающих соплеменников раздавались странные звуки, которые не были ни речью, ни песней. Но я думаю, что они бессознательно стремились к песне, так же как их жуткое хождение по кругу было попыткой приблизиться к самовыражению в ритме танца.
Мрачный лес, слабо освещенный таинственным наземным свечением, темной массой возвышался над нами, создавая жуткую декорацию для сцены из жизни дикарей. В отдалении послышался угрожающий рев зверя.
Волосатые подобия людей топтались по кругу. Самец у полена наконец добился огня. Медленный дымок лениво поднялся над трухой и опилками. Самец добавил несколько сухих листьев и раздул слабую искорку. Вспыхнул небольшой огонек, и танцоры издали дикий крик. На него из леса ответил рев зверя, которого мы слышали некоторое время назад. Теперь он был ближе, и к нему присоединился хор голосов его собратьев.
Нобарганы прервали танец, чтобы напряженно посмотреть в сторону темного леса. Они выражали свое неудовольствие ворчанием и бурчанием. Затем самец около огня начал зажигать факелы, которые лежали, уже приготовленные, рядом с ним. Он передавал их другим, и дикари возобновили танец.
Круг сужался, время от времени один из танцоров запрыгивал внутрь и делал вид, что зажигает охапки хвороста под нами. Пылающие факелы освещали жуткую сцену, бросая гротескные тени, которые прыгали и играли, как гигантские демоны.
Наше предназначение было теперь слишком очевидно, хоть я и знал, что мы оба подозревали истину задолго до того, как угодили на решетки. Нас поджарят, и мы послужим блюдом на пиршестве каннибалов.
Дуари повернула ко мне лицо.
— Прощай, Карсон Нэпьер, — прошептала она. — Прежде чем я умру, я хочу, чтобы ты знал, что я ценю жертву, которую ты принес ради меня. Если бы не я, ты был бы сейчас на борту «Софала», в безопасности среди верных друзей.
— Для меня лучше быть здесь с тобой, Дуари, — ответил я, — чем в любом другом месте Вселенной без тебя.
Я видел, как глаза Дуари увлажнились, она отвернула от меня лицо, но ничего не ответила. И тут крепкий широкоплечий самец прыгнул в круг с горящим факелом и поджег хворост в конце траншеи под ней.
Из окружающего леса доносился рев голодных зверей. Но шум меня ничуть не волновал; я был охвачен ужасом при виде того, какая кошмарная судьба уготована Дуари.
Я видел, как девушка борется с путами, так же как я боролся со своими. Но в неуклюже намотанных витках прочных лиан мы были беспомощны. Маленькие язычки пламени у ее ног лизали хворост. Дуари удалось переползти к изголовью гриля, так что огонь пока что не угрожал ее телу непосредственно; она продолжала бороться со стягивающими ее тело лианами.
Я обращал мало внимания на нобарганов. Но вдруг я заметил, что они прекратили свои грубые песни и пляски. Посмотрев на них повнимательнее, я увидел, что они замерли на месте, глядя в лес, факелы в их руках дрожат. Они не подожгли хворост подо мной. Теперь я снова услышал громогласный рев зверей, он казался очень близким. Я увидел неясные фигуры, крадущиеся в тени деревьев и сверкающие глаза, блестящие в полумраке.
И вот огромный зверь выскочил из леса на открытое место. Я узнал его. Я увидел жесткую шерсть, подобную щетине. Я увидел белые продольные полосы, пометившие рыжевато-красную шерсть, синеватый живот и огромную клыкастую пасть. Это был сарбан.
Нобарганы тоже наблюдали за ним. Они начали кричать, надеясь криками отпугнуть зверя, метали в него камни из пращей, но зверь не уходил, наоборот, он медленно приближался, издавая ужасное рычание. За ним шли другие — два, три, дюжина, сорок — целая стая возникла из сумерек леса. Все они рычали, и ужасная мощь их голосов потрясала землю.
Теперь нобарганы отступали. Огромные звери, напавшие на деревню, прибавили скорость. внезапно дикари повернулись и побежали. За ними с рыком и воем кинулись сарбаны.
Скорость неуклюжих на вид нобарганов оказалась открытием для меня. Они исчезли в темном лабиринте леса, и было совсем неясно, догонят ли их сарбаны. Хотя когда последний из них миновал меня, казалось, что они бегут с такой же быстротой, как настигающий добычу лев.
Звери не обратили внимания на Дуари и меня. Сомневаюсь, что они вообще видели нас, так как все их внимание было поглощено бегущими дикарями.
Я снова повернулся к Дуари, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она скатывается с решетки на землю, в тот момент, когда огонь уже готов был лизнуть ее ноги. Временно она была в безопасности, и я выдохнул краткую благодарственную молитву. Но что дальше? Нам что, придется лежать здесь, пока не вернутся нобарганы?
Дуари взглянула на меня снизу вверх. Она упорно боролась с путами.
— Я думаю, что смогу освободиться, — сказала она. — Меня связали не так крепко, как тебя. Если бы только мне удалось это сделать до их возвращения!
