Горны утихли, и воздух разорвал тоскливый металлический звон, напоминавший постукивание по наковальне, — но нет, под аркой, направляясь к нам, шагал всего лишь какой-то любимец. Он был в доспехах аттического стиля, сплошь покрытых кожей и безвкусными украшениями, а его лицо скрывала нелепая железная маска. Весело размахивая булавой на цепи, он громко выкрикивал нам приветствие под аккомпанемент металлического лязганья своих подков.
— Хой-хо! Хой-хо! — Сочность его поистине языческого тенора заглушала позвякивание подковок, низводя его до трели скрипок. Не дойдя до нас нескольких шагов, он отпустил булаву вместе с цепочкой, и она круто взмыла вверх над нашими головами, рассыпавшись в самой верхней точке дуги фейерверком как раз в тот момент, когда наш гость схватил меня правой рукой за запястье. Мне полагалось бы ответить на его жест, но рукавица из кожи и железа была настолько толстой, что у меня не оказалось возможности отплатить тем же. Свободной рукой он сорвал с себя железный шлем. Запрокинув голову (когда мы оказались друг против друга, на уровне моих глаз красовалась голова Медузы, выгравированная на его нагруднике), я увидел белокурые волосы и голубые глаза вагнеровского Зигфрида.
— Добро пожаловать! — сказал я дружелюбно. Жюли Дарлинг, словно эхо, повторила мое приветствие, а Крохотуля, все еще не вышедшая из образа, попыталась выполнить еще один пируэт в условиях гравитации 1,05 и опять приземлилась на свою многострадальную пятую точку.
— Я — Святой Бернар Титана, — заговорил гость, потрясая воздух. — Все праведные и благочестивые люди — мои друзья, но злодеи трепещут при одном упоминании моего имени.
— Раз познакомиться. Меня зовут Белый Клык, это моя жена Жюли Дарлинг, а у самых ваших ног — наша дочурка Крохотуля. Все мы рады приветствовать вас, Святой Бернар, на Лебедином озере.
Эфир наполнился более мягкой музыкой (по-моему, зовом горы Венеры из «Тангейзера»), и Святой Бернар, повернувшись лицом к арке, почтительно опустился на одно колено. В центре арки возникло золотое мерцание света, и в его блеске, подобно алмазу в золотой чаше, появилась женщина, красота которой могла соперничать с красотой богинь.
Это была моя мать.
— Любимая Матушка! — воскликнул я. — Кли собственной персоной! Вот так сюрприз!
— Да-да, почему бы нет? Сколько лет, сколько зим? Полагаю, тринадцать? Четырнадцать? Ты уже больше не щенок. А кто ты? — Матушка обратилась к Крохотуле, которая испуганно согнулась пополам и взирала на Кли сквозь арку собственных ног. — Я уже бабушка! Фантастика! Поглядев на меня, этого не скажешь, не правда ли? Я по-прежнему выгляжу такой же молодой, как в день знакомства с твоим отцом.
Она говорила сущую правду, но годы прошли не без следа. Определенные черты характера достигли зрелого возраста. Главным образом это коснулось неспособности осознавать присутствие других людей. Теперь эта ее черта граничила с аутизмом. Она продолжала разговаривать сама с собой, не обращая внимания на мои попытки представить ей Жюли.
— И уж если речь зашла о твоем отце, полагаю, ты успел познакомиться с моим новым компаньоном? — Судя по трогательной манере, с которой она положила руку на обтянутое кожей бедро Святого Бернара, не могло быть и тени сомнения, что звание «компаньон» — чистой воды эвфемизм. — Именно он настоял, чтобы мы притормозили возле Лебединого озера. Я согласилась с неохотой — едва ли оно входит в число главных достопримечательностей. Здесь нет ничего того же порядка, что на Титане, где царит новый Байрейт! Кстати, может быть, тебе интересно узнать, что Святой Бернар — ведущий титанический тенор. Несомненно, ты слышал его в «Лоэнгрине», что же до «Кольца нибе…»
— Мы, Кли, — решительно перебил я ее, — не такие уж большие поклонники Вагнера. Видишь ли, наш Господин тяготеет к французско-русскому спек…
— Как я уже сказала, Святой Бернар настоял, чтобы мы сделали здесь остановку, потому что ему было необходимо познакомиться с тобой и Плуто. Плуто ведь тоже где-то поблизости, не так ли? Дело в том, что по счастливой случайности Святой Бернар — ваш брат.
— Но, Любимая Матушка… нет ли в этом… Я хочу сказать, если он мой брат, не есть ли это — надеюсь, ты простишь меня за прямоту — узкородственное размножение?
Рука Святого Бернара метнулась к боевому топору, висевшему у него на поясе, но Кли остановила его.
— Чепуха, Белый Клык! По рождению мне он вовсе не родственник. Ты знаешь, что твой отец произвел на свет несколько сотен детей. Линда Победительница с Титана произвела на свет Святого Бернара от Теннисона Уайта за несколько лет до моего знакомства с ним. Полагаю, если тебе нравится заниматься ловлей блох, ты мог бы назвать Святого Бернара своим полубратом. Но мне он не больше родственник, чем был твой отец, чего не скажешь о вас двоих.
Я отвесил легкий поклон в сторону неожиданно обнаружившейся родной кровинки, но Святой Бернар, которому такого жеста явно было мало, ринулся ко мне, чтобы заключить в полубратские титанические объятия. Я успел выскользнуть из них, быстро присев на пульт управления.
— Пир! — объявил я. — Это несомненный повод для пира и песен.
Я ликвидировал арку и набрал с помощью диска Англо-саксонский Банкетный Зал, умеренно стилизовав его Автоматическим Акробатом. Жюли мгновенно закуталась в несколько метров парчи и водрузила на голову остроконечную шляпу, а меня нарядила во что-то золотое. Срочно был вызван Плуто, который не замедлил явиться в кардинальском облачении. Святой Бернар, по-настоящему почтительный рыцарь, тут же опустился на колено, чтобы поцеловать кардинальский перстень.
— Медов! — крикнул я роботам-слугам (одетым, соответственно декорации, в бархат). — Жаркое из вепря! Оленье мясо! Гекатомбу жареного быка!
— Гекатомбы — анахронизм, Каддлис, — подала голос Жюли.
— Ладно, если ты такой отчаянный знаток истории средних веков, то сама и заказывай.
Она так и поступила, причем во всем выдержав стиль Древнего Высокородного Германца. Правда, потом она призналась, что с неправильными глаголами ей помогал наш Господин. Когда она закончила, Крохотуля добавила свой заказ — постскриптум по-английски — брикет сливочного мороженого.
Пока мы наслаждались дообеденными медами, Автоматический Акробат кувыркался, а вокруг стола ходил Робот-шут, отпуская восхитительно грязные остроты. Святому Бернару они, казалось, доставляли такую радость, как если бы он слышал их впервые тысячу лет назад. Возможно, причиной веселья был мед. В смысле алкогольного воздействия он был совершенно безвреден, но наши Господа подпитывали мозг через Сворки ощущением состояния опьянения точно в той степени, какой каждый из нас поставил целью достичь. Сперва Кли поведала нам о своей жизни за прошедшие тринадцать лет (эти годы были именно такими, какими им надлежало быть, если судить по конечному эффекту: стиль Титана — стиль жизни Кли — был очень вагнеровским, очень пылким и очень-очень солидным); затем Плуто дал отчет о пренебрежительном отношении к нам и нашем выкупе, но я думаю, что Кли не слушала, потому что Святой Бернар все время щекотал ее. После рыбных закусок, нескольких куропаток и поросенка с трюфелями Кли и Святой Бернар ублажили нас исполнением второго акта «Тристана и Изольды». Жюли до одури наслаждалась Своркой, только бы их не слышать.
