– Принюхиваешься? – заметил Неживой. – Это галоперидол так пахнет.
– Что?!
– Галоперидол – составная часть «правдодела», – сказал он как о чем-то совершенно обыденном. – Специфика службы.
– Так ты меня обманом в психушку затащил?
– А надо бы, – оскалился он. – Главное, Дим А с, ничему не удивляйся. Баксы в задницу не провалились?
– Вот они, – показал я.
– Тогда – за мной.
Вошли в дверь без названия или номера. Дверь медленно закрылась – массивная, армированная. В кабинете не было окон. За столом печально сидел некий ханыга, подперев десницей щеку. По всему – человек был с похмелья.
– Эй, Валенок, – позвал Неживой. – В рот брал или сам давал?
Тот легким выхлопом дезодорировал помещение. Витя с наслаждением втянул ноздрями воздух и развил тему:
– Есть что выпить?
– Посмотри в сейфе, – наконец подал голос и хозяин кабинета. – Там, в колбе.
В колбе был чистый спирт. Приятели выпили, не разбавляя, не закусывая, и вспомнили обо мне.
– Видишь финта? – показал на меня Неживой.
– А ЭТО что, с тобой? – ничуть не заинтересовался ханыга.
– Это ОНО, – поправил его Неживой и пояснил мне: – Наш великий эксперт за людей держит только своих братков по лаборатории. Ментов вроде меня терпит, как неизбежное зло, а шпаков просто не видит. Проблемы со зрением… – и снова ему. – Слышь, Валенок. Надо бы человечку в задний проход залезть и посмотреть, какой заразой он испражняется последние два часа.
– Перчатка не постирана, – меланхолично откликнулся эксперт.
Неживой пошутил, срыгнув:
– А если стволом?
Потом он взглянул на меня, на мое лицо… и вдруг сообразил, что к чему. Шагнув ко мне вплотную, прошипел исключительно трезво:
– Не вздумай махать яйцами, супермен. Ты в Главке, а не на Клавке. Если не этот парень ( он кивком указал на существо по имени Валенок ), то никто тебе больше не поможет. Усек?
Есть на свете очевидные вещи. Не маши в Главке яйцами, не нюхай с кем попало галоперидол… Столько лет я жил, точно зная, что в моей Реальности – я хозяин. Я – и есть Реальность, а значит, глупо сердиться на дураков, жалкие тени которых иногда заслоняют от меня солнце и луну… и чуть было не растерял это счастье – в одну секунду.
Токсин пожирал мою душу. Достаточно было понять это, чтобы раздражение проиграло схватку.
– Я в порядке, – небрежно сказал я Неживому, протолкнув слова лжи сквозь распухающий в горле ком.
Тот с подозрением осмотрел меня («Ну-ну…»), вернулся к эксперту, панибратски обнял его и начал с ним азартно шептаться.
Я не прислушивался. Наползающая муть мешала вчувствоваться, врасти в это недоброе место, однако полочку с книгами я заметил. Выделялся томик с надписью «Токсикология» на корешке. Я вынул его, полистал, силясь что-то понять и запомнить, затем, повинуясь внезапному импульсу, сунул книгу под пиджак, в тайный «учительский» карман за подкладкой.
– Почему он тогда не в больнице? – донеслось до меня, и слух мой, не спрашиваясь, тут же перешел в боевой режим.
– Да потому что он с тараканами, – обрисовал ситуацию Неживой, прикинувшись простодушным и примитивным.
– С тараканами бороться – не по моей части…
– Да какая тебе разница, если он бабки плóтит, – давил простодушный Витя.
– И какие-такие бабки он плóтит?
– Ну, давай смету распишем…
Через минуту-другую эксперт хлопнул ладонью по бумажке с начертанными фломастером цифрами, продуктом компромисса между леностью и жадностью, оторвал зад от стула и подошел ко мне. Оказалось, Валенок вполне был пригоден к осмысленной речи. Что жрали, спросил он напрямик. На трехсуточном голодании, ответил я, внутренне усмехнувшись. Начал вчера утром. Но чем-то все-таки траванулись, подмигнул он, – тем, о чем ни жене, ни другу не расскажешь, а только знающему жизнь цинику вроде меня. Не траванулся, а траванули, поправил я. Кто, мгновенно вспыхнул он. «Не ваше дело!» Ах, да, вспомнил он, тараканы неразумны… И чем, по-вашему, траванули? По симптомам похоже на бледную поганку, мужественно сообщил я. Сожрали маринованные грибы, догадался он. Грибов не ел, но, вероятно, можно сделать вытяжку, высказал я осторожное предположение… и подлить в утренний кофе, забурлил мой собеседник от восторга. Вытяжку, вы слышали? Каково! – оглядывался он, словно искал публику, – а то взять и вколоть синтетический аманитотоксин внутривенно, минуя кишечник, лучшему другу под видом морфия, – кстати, в каких отношениях вы с морфием?..
Отсмеявшись, эксперт потребовал историю моей короткой болезни. С раскладкой по времени, желательно с точностью до часа. Я рассказал, не утаив ни одной физиологической подробности. Он стал серьезным. Вы что, видели, как люди умирают от бледной поганки, спросил он меня. В детстве наблюдал, сознался я. У вас кровяной понос, судороги, сильная слабость, боли в печени, рассердился он. Да? Пока нет, сказал я. Тогда не слишком ли пристально вы наблюдали в детстве за умирающим грибником? Бледная поганка, уверяю вас, исключена. А вот токсическими гастритами никогда не страдали? Нет? Жаль, жаль… Яд, с большой вероятностью, имеет растительное происхождение, пошел он размышлять вслух. Желудочно-кишечная симптоматика, отсроченное действие… да вот, хотя бы… да-да, почему бы и нет?..
Что! – едва не закричал я. Что – «вот»?
Например, ботулизм, неохотно закончил он. Не пугайтесь, это всего лишь версия. По первому впечатлению – нечто похожее, но… Консервы, конечно, вы за истекшие сутки не жра… не употребляли? Одну-единственную ментоловую таблетку, застонал я. Эксперт удовлетворенно покивал. Ботулический токсин можно внести куда угодно, если сделать это намеренно, а голодный желудок – комфортная среда для жизнедеятельности бактерий… Проверим, конечно. И другие версии обязательно проверим…
Ни в какой задний проход, разумеется, мне не залезали. Шутки у них, у ментов, такие, что без вытяжной трубы не обойтись. Измерили температуру тела, которая оказалась нормальной. Взяли кровь, мочу, кал. С большой легкостью получили рвотную массу, сделали промывание желудка, бережно сохранив промывные воды – все это тоже пошло в дело.
– И что теперь? – спросил я.
– Теперь, молодой человек, комплекс лабораторных исследований, – тяжко вздохнул эксперт Валенок. – Химические исследования, физические, спектральные, микроскопические, бактериологические…
– И что же мне делать? – спросил я.
