- Папа, куда мы идём?
- Прямо вперёд, маленькая.
- А ты когда-то бывал здесь?
- Да, очень-очень давно. Меня привёл сюда мой друг.
- Он был волшебник?
- Нет. Он был призрак.
- Призраков не бывает.
- Очень даже бывают. Я видел как минимум одного, и он был замечательный парень. Мы с ним видели тут множество интересных штук. Я их тебе покажу.
Стор показал. Переходы и коридоры, склады, заполненные доверху сломанными приборами неизвестного назначения, грозди проводов, свешивающихся с потолка, гигантские вибрирующие экраны с одной только яркой точкой посередине. Лори увидела полукруглую комнату, где пол, стены и потолок были выполнены из какого-то тёмного материала, похожего на полированное вулканическое стекло. Когда она отважно наступила ногой на краешек пола, от её ботинка по стеклу разбежались круговые полосы. Лори вздрогнула от неожиданности, а потом вырвала руку из руки Стора и бросилась на середину комнаты. Каждый её шаг вызывал новую волновую вспышку, а когда вспышек стало слишком много, они разошлись по стенам и медленно наползли на потолок.
- Ничего не трогай!
- Я не трогаю!
Трогать было и не нужно, комната ожила и заиграла яркими красками. Лори с восторженным писком прикладывала ладошки к полу и стенам и пыталась ловить волны, которые разбегались как круги по воде.
- Папа, что это за место? Я слышу голоса. Я трогаю эту стенку, и они что-то говорят. Но я не могу разобрать, что.
- Я не знаю. И ничего не слышу.
- Но ты знаешь всё на свете!
- Кое-что всё-таки мне неизвестно. И я думаю нам лучше отсюда... уйти!
Последнее слово Стор почти выкрикнул, потому что цветная пульсация начинала его нервировать. Ему казалось, что вспышки пробираются через глаза прямо в голову, заставляя видеть то, чего не было и слышать звуки в полной тишине. Какой-то далёкий хор, может, даже с музыкой. Стор схватил дочь за руку и почти насильно вывел из "цветной комнаты", как её тут же окрестила Лори. Когда они выходили, Стору показалось, что он слышит чей-то стон.
Ещё через час пути под землёй Стор, наконец, достиг зала души. Мало что здесь изменилось, разве что немного поубавилось света и некоторые ящики перестали мерцать. Но ощущение вибрации никуда не делось, по-прежнему что-то давило на уши и в животе всё сжималось в комок то ли от страха, то ли от боли. С большим трудом Стор подавил в себе желание схватить Лори в охапку и бежать, куда глаза глядят. Он усадил Лори в угол на обломок пластикового стола и попросил сидеть тихо как мышка.
- Папе надо немного подумать.
- Можно я тебе помогу?
- Просто посиди тут.
- Хорошо.
Стор понятия не имел, что положено делать дальше в таком месте. Он решил, что никому не навредит, если для начала он выразит почтение всем душам в этом зале, живые они или мёртвые. Может, конечно, собранные здесь души и не вполне настоящие, но вдруг им не закрыт путь в царство добра и света. В конце концов, если некому было отпевать погибших, ему придётся стать первыми.
Стор опустился на одно колено и протянул руку вперёд.
- Именем бога-отца, именем бога-воина, именем бога-человека. Я славлю тех, кто прошел свой путь и благословляю на новый. Пусть боги будут милосердны к тем, что закончил одну дорогу и начал новую. Я сказал.
Когда Стор договорил и сжал вытянутую руку в положенный по ритуалу кулак, ему показалось, будто бы от пальцев вытянулись тонкие серебристые ниточки. Очень тонкие, едва заметные глазу. Блеснули несколько раз и исчезли без следа. Он внимательно осмотрел ладонь, ощупал каждый палец и не увидел ничего подозрительного. Вот только руки немного дрожали, но это Стор списал на общее волнение. Когда его тихонько окликнула Лори, Стор невольно вскрикнул.
- Папа, Ньон хочет спать. Можно я её уложу?
- Конечно. Я совсем не подумал, тебе и самой пора спать. Мы ведь почти не спали ночью.
- Я не хочу.
- Хочешь.
Стор подошел к дочери и осторожно взял её за подбородок. Лори улыбнулась, и Стор в очередной раз подумал, как же она похожа на мать. Те же глаза, те же губы, те же волосы. Как будто Джоан никогда его не покидала. Он снял куртку, сложил её пополам, положил на пол и предложил дочери лечь на эту импровизированную постель. Когда Лори послушно улеглась, Стор укрыл ей ноги одним из рукавов, наклонился и поцеловал в лоб.
- Спокойной ночи, маленькая.
- Спокойной ночи, папа.
27.
Уложив Лори и убедившись, что дыхание её стало ровным, Стор выпрямился и огляделся по сторонам. Его внимание привлёк большой тёмный экран шириной примерно два на два фута. В отличии от прочих, этот экран не покрывала липкая пыль. Он был глянцевый и отполированный, как зеркало. Почему-то глядя на экран, Стор вспомнил старый ритуал братства, когда один человек кладёт ладонь на грудь другому. Этот ритуал связал его в своё время с Аленом. Слова клятвы звучали как "Сердце к сердцу, душа к душе". Приносившие клятву братства связывали себя узами более глубокими, чем кровные и никто уже не в силах был разорвать их. Говорили, что во время этого ритуала люди и в самом деле касаются души друг друга. Ритуал был известен с незапамятных времён, через прикосновение клялись, жертвовали, отдавали приказы. Когда архонт или князь хотел выразить должное своему воину, он прикасался к нему раскрытой ладонью. Это прикосновение означало доверие и собственную душу, открытую для контакта. Стор хотел доверять машинам, которые его окружали, потому что только они могли помочь ему найти способ оживить защитника для дочери.
Стор судорожно вздохнул, быстро оглянулся на спящую Лори и приложил руку к центру экрана. Экран оказался на удивление податливым, и ладонь погрузилась в него на пол дюйма. Стор почувствовал лёгкое покалывание в районе большого пальца, дернул рукой и тут же от его движения разбежались по тёмному экрану зелёные всполохи. Спустя несколько секунд Стор услышал нарастающее гудение, которое, казалось, идёт отовсюду. Он осторожно отнял руку от экрана и сделал шаг назад. Впадина, оставшаяся на экране от его ладони, медленно затянулась. Зелёные полосы откатились к верхнему краю экрана и образовали сплошную ровную линию. Линия набрала яркости и начала медленно ползти вниз, истончаясь и распадаясь на множество вытянутых и дрожащих букв. Буквы складывались в слова, слова во фразы. Стор, затаив дыхание, кое-как разбирал написанное по слогам. Большинство слов было ему незнакомо. Скорее интуитивно, чем логически, Стор пытался понять, о чем именно говорит с ним машина. В очередной раз он понял, что мастерство чтения, которому обучил его отец, имело в первую очередь не сакральный, а практический характер. На экране, между тем, поочерёдно вспыхивали таинственные фразы:
