– Закончила истерику? - спокойно спросил Альба. - Слушать готова или подождать еще?
– Ну? - смущенно спросила Танька, чувствуя, как кровь приливает к щекам и пульсирует в сосудах на шее.
– Никто из тебя ничего не делает. Мы - те, кто мы есть. И ты та, кто ты есть. Ты сама это знаешь. Никто тебя за язык не тянул. Вытащить - да, попробовали. Ну и вытащилось. Твое. Собственное. Понимаешь?
Герцог говорил спокойно и размеренно, неприятно напоминая Танькиного лечащего врача в областной клинике. «Ну, еще бы… а как с буйными истеричками еще говорить?» - отвесила себе мысленную плюху Танька.
И тут ее еще раз сплющило, да так, что она едва не стекла по стенке. И стекла бы, и спрятала лицо в колени, но ее крепко, всем телом прижимали к стене.
– Так это что? Все на самом деле? Существует? - выговорила она непослушными губами.
– Дошло, - засмеялся Герцог. - Не прошло и года…
Танька закрыла глаза и начала уплывать куда-то в черную и глухую темноту, где было спокойно и тихо, и не было ничего и никого.
– Э-э… ты чего? Ау! - Герцог сильно встряхнул ее, потом больно и резко ударил по щеке.
Танька, не открывая глаз, вцепилась ему в плечи.
– Еще раз…
– Что «еще раз»?
– Стукни… мозги прочищает…
– Э, нет… хватит…
Он обнял ее уже как-то по-иному, Танька почувствовала его губы на своих скулах, потом на губах.
В дверь постучали.
– Можно? - раздался отчетливо издевательский голос Маршала.
– Нет! - рявкнул Альба и засмеялся. Танька засмеялась тоже.
– Ну, совет вам да любовь… - прозвучало из-за двери.
– А пошел ты! - не сговариваясь, хором ответили Танька и Герцог, и опять рассмеялись.
Дальше все было нереально хорошо, так, как быть просто не могло, но все же было. Танька никогда не подозревала, что ее тело может взрываться, и разлетаться на осколки, и умирать, и тут же воскресать, и вновь рассыпаться на множество искр и шаровых молний. Они не могли оторваться друг от друга долго, очень долго, и Герцог встал на минутку - задернуть шторы от яркого солнца, а Танька вдруг уткнулась в подушку и раскисла.
– Ну что ты… - обнимал он ее, кусая за уши. - Что случилось?
– Не знаю… - прятала лицо Танька. - Не надо уходить…
– Куда же я ухожу?
– Никуда не надо…
– И спать не надо?
– И спать - не надо! - Танька вновь обвилась вокруг него, требовательно царапая по спине.
– Кошка…
– Нифига не кошка… - мурлыкала Танька, плавясь под горячими руками и жмурясь от коварного, все равно пролезающего в комнату солнца. - Хуже.
– Что же хуже-то? - деланно закатывал глаза к потолку Герцог.
– Я хуже…
Заснули к обеду. Или около того. Танька уже и не помнила. Постель оказалась слишком узкой, и ей не удавалось откатиться к стенке и завернуться в покрывало. Пришлось спать так, наполовину придавленной весьма весомой герцоговой фигурой. Танька этого не любила, а потому сна не удалось, так, полудрема-полубред.
Когда она проснулась, в комнате она была одна. Нет, не одна. В комнате обнаружилась кошка. Обычная серая подзаборница. Кошка бесцеремонно улеглась Таньке на грудь и смотрела в лицо, щекоча ее подбородок длиннющими белыми усами. Танька открыла глаза и показала кошке язык. Кошка слегка дрогнула веком, но уходить не подумала.
Танька уставилась в лимонно-желтые кошкины глаза и стала смотреть ей вглубь зрачков. Обычно, если так смотреть долго, то зрение чуть-чуть сдвигалось, и кошачьи глаза выглядели нарисованными ребенком. Черные пятна на цветном фоне. Если еще немного подождать, то можно было увидеть кусочек мира в кошачьем восприятии. Мир был очень цветной и очень искривленный, как в очках с сильными диоптриями. Мысли у кошек были путаные и непонятные, но ощущение от них было очень забавное - по телу начинали бегать приятные щекочущие пузырьки газа.
Но у этой кошки таких глаз не было. Через несколько минут Танька отчетливо увидела вместо желтых кошкиных глаз человеческие. Бледно-голубые, с нормальными, а не вертикальными зрачками, удлиненные, наглые и явно ее, Таньку, видящие. Глаза были неприятные. Танька какое-то время померилась с ними взглядом, но тут скрипнула дверь и Танька отвлеклась.
– Через эту кошку кто-то смотрит… - улыбаясь, сказала она Герцогу, сталкивая с себя тяжелую и щекотную животину.
– Хм-м… кто?
– Да пофиг… - равнодушно ответила Танька. - Кто-то…
Ей было глубоко все равно, кто именно смотрит. Интересен был только сам факт.
В свете дня ее одежда оказалась помятой, перепачканной в земле и всяком природном мусоре.
– Черная ткань всегда притягивает к себе белую грязь… - проворчала Танька, пытаясь привести майку и штаны в приличный вид.
Герцог снял с какого-то стула очередную камуфляжную шмотку, кинул ей. Танька закуталась в нее и выползла на кухню, где курил Маршал. Танька извлекла из его кармана сигарету, с наслаждением затянулась. На столе стояло пиво, но стаканов не наблюдалось, поэтому жажду пришлось утолять из горла.
– А ты еще и куришь? - удивился Маршал.
– Когда выпью. А пью, когда в карты проиграюсь… - хриплым спросонок голосом ответила Танька.
– И много проиграла? - спросил Маршал, глядя, как пустеет двухлитровая бутылка «Балтики». - Да. Уже вижу, что много. Не иначе - честь девичью…
Танька поперхнулась и облилась пивом.
– Ну, спасибо… - пробормотала она, стряхивая пиво с рукавов и обшлагов. - Дождался бы хоть, пока допью.
– Сейчас прямо… так ничего и не останется.
Вошел Альба с мокрыми волосами, явно из душа.
– Слушайте сюда. Сегодня пьяные безобразия и нарушения режима отменяются. Завтра подъем в 7 утра, едем на аэродром.
– Нафига? - удивилась Танька.
– Прыгать с парашютом.
– Что, и я?
– И ты.
– Я же не умею!
– Ничего, там каждое воскресенье партия перворазников. Поэтому завтра и едем.
Танька ощутимо испугалась. С парашютом она еще не прыгала. Но с Герцогом… а, пропадай моя телега!
Герцог добыл в холодильнике ломоть лаваша и, жуя его на ходу, отправился в свой спортзал.
– Буду в десять. Дом не взрывать, компьютер в окно не выкидывать, стол мой не разбирать. Веселитесь, короче.
Танька осталась наедине с Маршалом. Предчувствия ее были самыми мрачными, но они не оправдались. Включив Таньке компьютер и введя куда-то какие-то пароли, он завалился в ближайшее кресло и там заснул. Танька осталась наедине с Всемирной Паутиной. В паутине было как всегда - где-то ругались, где-то изобретали велосипеды. Утомившись от слишком ярких красок на мониторе - менять настройки было неудобно - Танька прошерстила список установленных игрушек и уселась за Dark Seed II, в очередной раз восхитившись мрачным гением Гигера.
