— Вы что с рыбой-то обычно делаете? — спросил Дмитрий, переводя дыхание и удовлетворенно глядя на наполнившийся мешок.
— Рыба твоя. Хочешь — соли, хочешь — копти, — равнодушно ответила Ольга.
— Да мне она без надобности. Разве что пару штук как балык домой увезти…
— Без надобности? — переспросила лодочница. — А зачем же тогда ловил?
— Как зачем?! — опешил Дмитрий. — Это же кайф! Адреналин! В Москве мужикам расскажу, что меньше чем за час мешок жереха наворочал, — все от зависти слюной изойдут! Кстати, надо потом с рыбой сфотографироваться. Еще бы щук хороших половить и сомика. Где тут у вас сомовьи ямы имеются?
— Ты щуками и сомами тоже собираешься мешки набивать?
— Конечно! — Спиннингист не уловил изменения в интонации Ольги. — Я отпускать рыбу не люблю. Так что мой улов можешь себе забрать. Или для Бориса Николаевича. Он рыбку обязательно куда-нибудь пристроит.
— Он пристроит, — сказала Ольга, заводя мотор.
* * *
Чего-чего, но такого Дмитрий никак не ожидал. Направляемая Ольгой лодка миновала очередную протоку, выгнав волны на еще одно спокойное водное поле и потревожив двух белых цапель. Издав скрипучее грак, птицы взлетели с песчаного бережка, но после прогремевшего выстрела одна из них, накрытая зарядом дроби, рухнула в воду.
Инстинктивно пригнувшись и схватившись за оглушенное ухо, Дмитрий оглянулся и увидел, как Ольга переломила непонятно откуда появившуюся в руках одностволку, вытащила и бросила под ноги дымящуюся гильзу и так же быстро вставила в ствол новый патрон. Но и этих секунд хватило, чтобы вторая цапля скрылась за стеной тростника.
— Обалдела, что ли? — крикнул Дмитрий.
— Испугался, — усмехнулась лодочница.
— При чем здесь испугался! У меня в ухе звенит, словно по нему дубиной врезали!
— Бывает…
— Что — бывает! Ты зачем цаплю подстрелила?
— А тебе жалко?
— Да при чем здесь… Смысл-то какой? Ты же ее есть не собираешься!?
— Ты тоже свою рыбу есть не собираешься! — зло выкрикнула Ольга. — Однако вон сколько наворочал!
— Ты чего на меня орешь! — Дмитрий резко вскочил, отчего лодка закачалась. — Сначала чуть глухим не сделала, теперь голос на клиента повышаешь.
— Сиди, клиент, — Ольга недвусмысленно направила на рыболова ружье.
— Оборзела! — взорвался тот. — Думаешь, я про твои выходки не скажу Борису Николаевичу? А ну, дай сюда!
Дмитрий попытался вырвать ружье, но лодочница больно ударила его по руке и тут же, сделав выпад, ткнула концом ствола ему в грудь. Толчок оказался настолько сильным, что Дмитрий потерял равновесие, схватился за невысокий борт, но все равно кувыркнулся в воду. Когда вынырнул, лодка покачивалась от него в полутора метрах.
— Стерва! — выплюнул он попавшую в рот воду и быстро погреб к лодке.
Но в это время заработал мотор, и лодка отдалилась еще метров на пять.
— Ты меня не догонишь, — нагло сообщила сидящая на корме Ольга. — Назад плыви, к острову. А то утонешь.
Дмитрий оглянулся — до песчаного бережка было метров пятнадцать. До лодки ближе, но кто знает, что на уме у психованной лодочницы, вдруг она и дальше будет отплывать, не сокращая с ним дистанцию. А в намокшей одежде, да еще и в сапогах, он вряд ли долго продержится на воде.
И он поплыл назад, глубоко дыша и экономя силы, борясь с навалившейся тяжестью и как-то сразу оставив надежду на помощь лодочницы. Дмитрий понимал, что сбрасывать с себя одежду в данном случае бессмысленно — слишком много на это уйдет времени, да, к тому же, может и не получиться.
Сил почти не осталось, когда под ногами появилось спасительное дно. Он выполз на песок и перевернулся на спину, хватая ртом воздух. О том, что делать дальше, не думал, мысли крутились лишь об одном — доплыл, спасся. Но когда слух уловил приближающийся шум мотора, заставил себя сесть. Ольга все так же сидела на корме, медленно направляя посудину вдоль берега.
— Этот остров совсем маленький, — громко сообщила она. — Таких здесь сотни — во все стороны. Так что переплывать от одного к другому бессмысленно, все равно заблудишься. Если останешься здесь, я найду тебя завтра утром, заберу и отвезу на базу. Но при одном условии…
Дмитрий слушал и не верил своим ушам. Эта психическая чуть-чуть его не утопила, а теперь собирается оставить ночевать на крошечном островке да еще говорит о каких-то условиях!
— Я оставлю тебе ружье и два патрона, — меж тем продолжала Ольга. — Ты должен убить цаплю. Ту самую, что улетела. Если не убьешь — пеняй на себя. Я скажу Борису Николаевичу, что во время рыбалки ты вылакал пузырь водки, на скорости вывалился за борт и утоп. За соблюдение мер безопасности ты на базе расписался, так что с меня взятки гладки. Понял?
Дмитрий промолчал. Если лодочница и правда оставит ружье, значит, у него появится шанс ее подстрелить, пока не уехала…
— Молчание — знак согласия, — сделала вывод Ольга. — Цапля обязательно вернется ночью к трупу своей подруги. А я вернусь утром. Если ты не промахнешься, то должен будешь сделать так, чтобы я смогла издалека увидеть два трупа. Для этого разберешь ружье, ствол воткнешь в песок на одной стороне острова, приклад — на другой и на них как-нибудь укрепишь дохлых тварей. Это чтобы не вздумал меня с заряженным ружьем подкарауливать.
Закончив абсолютно бредовую речь, Ольга направила лодку к левому от Дмитрия краю острова, что-то там бросила на песок, развернулась, проплыла мимо сидевшего рыбака и, на ходу швырнув на берег ружье, прибавила газу и устремилась в протоку.
Дмитрий не видел, как лодочница машет ему ручкой, не слышал ее издевательского смеха. Не чувствуя под собой ног, он бежал к оставленному этой дурой оружию. Но когда подбежал, схватил и переломил одностволку, чтобы выдуть песок, наверняка, забившийся в ствол, понял, что Ольга совсем не дура. Патрон отсутствовал. Предусмотрительная стерва выбросила его на противоположном краю острова.
* * *
Самохвалову доводилось проваливаться в полыньи на зимней рыбалке. Удовольствие не из приятных. Но всякий раз после ледяной купели на помощь приходили друзья: помогали снять промокшую одежду, делились одеждой сухой, растирали, наливали водки… Рыбалка, правда, на том и заканчивалась, но зато ни разу после подобных приключений он даже насморка не подхватил.
Теперь все могло закончиться значительно хуже. Не зима, конечно, но конец октября, все же не конец мая. Прежде всего необходимо высушить одежду. Дмитрий наспех разделся донага, выжал, как получилось, трусы, носки и футболку, облачился в них и сапоги и принялся за штаны, жилетку и куртку. И только после того как развесил их на гнущемся тростнике для лучшего обдувания ветром дорвался до заветной фляжечки с коньяком — неизменной его спутницы на любой рыбалке и охоте.
