У них имелся небольшой флот летающих судов, напоминающих формой лепесток и приводимых в движение механизмом, действия которого я некоторое время не понимал. Грэнта пристегивали внизу, отправлялись через перевалы и высаживали зверя в благоприятном месте. Если он оказывался слишком упрямым и возвращался по собственным следам обратно, саванты снова облачались в кожаную охотничью одежду и выступали в поход.
Так что мы отправились на охоту, готовые к развлечению, не причинявшему вреда нашей дичи и не опасному для нас самих, разумеется, если мы будем достаточно быстры и ловки. Мне уже довелось видеть, как принесли с такой охоты человека с разодранным боком, из раны лилась кровь. Правда, на следующий день он был на ногах и чувствовал себя ничуть не хуже, чем до ранения. Но на охоте можно было и погибнуть, и саванты воспринимали это как острую приправу к жизни. Они признавали в подобном желании собственную слабость, но принимали ее как неизбежность человеческой природы.
Мы усмирили двух грэнтов, и я немного оторвался от остальных охотников, ища след третьего. Мои друзья отдыхали и ели в нашем маленьком лагере, когда над моей головой пронеслась тень. Подняв взгляд, я увидел низколетящий аэробот лепестковой формы. Я пригнулся. Он продолжал лететь и врезался в землю, подскочил и остановился, накренившись. Думая, что перевозившим монстра савантам понадобится помощь, я побежал к лодке.
В этот миг грэнт, за которым я охотился, выскочил из-за невысокого бугра и атаковал аэробот.
На борту аэробота было трое мертвых мужчин в странной грубой одежде из желтого материала, подпоясанной алыми шнурами с кистями на конце. На ногах были сандалии. Кроме мертвых мужчин в лодке находилась кричавшая от ужаса девушка.
Глаза ее закрывала повязка.
Руки девушки были связаны за спиной, она билась и вырывалась. На ней было платье из серебристой ткани. Мне всегда нравились каштановые волосы с рыжеватым отливом — как у нее. Времени разглядывать подробнее у меня не нашлось, поскольку грэнт собрался съесть ее на обед. Я пронзительно и громко закричал и прыгнул вперед.
Пытаясь освободиться из пут, девушка сумела сдвинуть с глаз повязку. Атакуя грэнта, я бросил на нее единственный быстрый взгляд. В больших карих глазах сквозил ужас; но как только она увидела меня, они наполнились совсем другим выражением. Она прекратила кричать и воскликнула, горячо и взволнованно:
— Джикай!
Я не понял, но смысл был ясен.
Грэнт оказался крупным, добрых восьми футов высотой — когда он поднялся на задние лапы и попытался обнять меня двумя передними. Он раскрыл длинную крокодилью пасть, зубы его выглядели весьма крепкими и острыми.
Для меня это, возможно, была игра, но грэнт не собирался шутить. Зверь проголодался, а мягкое тело девушки представляло для него вкусный обед.
Я метнулся к грэнту и мгновенно отпрыгнул назад. Ответный удар рассек воздух там, где только что была моя голова. Я быстро сделал выпад, но зверь повернулся, пытаясь схватить меня, и мне пришлось нырнуть вперед. Его лапы хлопнули друг о друга. Я вскочил на ноги и снова повернулся к грэнту лицом. Он заурчал, фыркнул, потом опустился всеми лапами на землю и бросился в атаку. В последний момент я отскочил в сторону и рубанул его, когда он проносился мимо. Не будь меч савантов наделен чудесными свойствами, этот удар отсек бы зверю лопатку. А так грэнт только потерял возможность пользоваться передней лапой. Вообще-то ошибочно называть его лапы передними и задними, так как их восемь; но мне трудно расстаться с усвоенными от отца ветеринарными понятиями. Слегка труднее, черт возьми, чем с этим назойливым грэнтом. Я снова прыгнул к нему, увернулся от сверкающих клыков и сделал выпад. На этот раз я ранил его в другую переднюю ногу. Зверь зарычал и снова попытался ударить. Я парировал удар, но замешкался отскочить, и четвертая передняя лапа грэнта прошлась когтями по моему боку, я почувствовал, как хлынула кровь. Я ощутил сильную боль, но мне пришлось загнать ее поглубже.
— Джикай! — снова закричала девушка.
Требовалось нанести удар по голове. Чуть меньшая, чем на Земле, сила тяжести Крегена придавала моим мускулам значительную силу и помогала совершать большие прыжки, которыми я до сих пор пренебрегал, считая их нарушением правил. Эти звери делали лишь то, что им диктовала природа. Но теперь на кон была поставлена жизнь девушки. У меня не оставалось выбора. Когда грэнт снова бросился на меня, я подпрыгнул вверх на добрых десять футов и рубанул его по глазам и рылу. Он рухнул, точно ему под ватерлинию угодило тридцатифутовое ядро, перевернулся и дернул в воздухе всеми восемью лапами. Сейчас я испытывал к нему скорее жалость, чем какие-либо другие чувства.
— Джикай! — снова повторила девушка, и я понял, что каждый раз она употребляла это слово с иной интонацией.
Подбежали Масперо и наши друзья. Они выглядели озабоченными.
— Ты не ранен, Дрей?
— Разумеется, ранен. Но давайте сначала осмотрим девушку — она связана.
Когда мы развязывали ее, Масперо пробурчал себе под нос что-то вполголоса. Другие саванты с необычным недоброжелательством смотрели на трех человек в желтых одеяниях.
— Они не прекратят попыток, — сказал Масперо, помогая девушке встать. — Они верят этому, это правда; но они идут на такой риск!
Я уставился на девушку. Она была искалечена. Ее левая нога вывихнута и согнута. Из-за этого она ходила с трудом, вскрикивая при каждом шаге. Я взял девушку на руки, прижав к груди.
— Я отнесу тебя, — предложил я.
Я не могу поблагодарить тебя, воин, ибо ненавижу всякого, кто презирает меня за мою покалеченность. Но я могу поблагодарить тебя за спасение моей жизни — Хай, Джикай!
Масперо выглядел расстроенным.
А девушка была замечательно красива. Тело у меня в руках было теплым и упругим. Длинные шелковистые волосы, шатеновые с рыжим отливом, спадали, словно дымчатый водопад. Карие глаза серьезно и спокойно рассматривали меня. Губы были мягкие, но упругие и прекрасно очерченные, и такого алого цвета, какой, должно быть, существовал только в садах Эдема.
О носе я могу сказать только, что его дерзкая вздернутость потребовала от меня приложить величайшие усилия к тому, чтобы не нагнуться и не поцеловать его.
Целовать же прекрасные губы я не смел и мечтать. Я знал, что сделай это — и я потону, погибну, пропаду и не смогу отвечать за последствия.
Из города прилетел аэробот, белого цвета, что удивило меня, так как все аэроботы, применяемые для перевозки животных за перевалы, были коричневыми, красными и черными. Из флайера вышли саванты и забрали у меня девушку.
