И замер! Ну, еще бы! Ведь прямо перед ним стоял Вожак. Да-да, вот именно, Вожак, тот самый - из Лесу, из Выселок. И как еще стоял! Смотрел из-под насупленных бровей и улыбался. То есть...
Ну, что! Да тут все ясно и без слов. И поначалу Рыжий даже оробел. Да нет, чего скрывать - перепугался! Уф-ф, вот те на, подумалось, вот и вернулось все - и Выселки, и дуб, и приговор, и...
Ар-р! Рыжий опомнился. Да что это он выдумал?! Вожак - и в Дымске; это сон! Ну, конечно же сон! И Рыжий, чтоб скорей проснуться, резко мотнул головой. Но сон не исчезал! Наоборот:
- Р-ра! - хищно выдохнул Вожак. - А как ты покруглел за этот год! - и подступил к нему на шаг, оскалился...
А Рыжий на шаг отступил. Нет, понял он, это не сон. Явь это. Явь, да и еще какая! Год его не было в Лесу, год он не видел Вожака, не голодал, не мерз, не прятался, не выл. Но ох как быстро пролетел этот счастливый год! Ох, как...
- Да, покруглел ты, брат, - опять сказал Вожак. - Заматерел даже. На зависть! - и снова подступил на шаг...
А Рыжий снова отступил, оскалился. Стоял на четырех, не поднимался, на четырех оно надежнее, устойчивей. И злобно думалось: вот вражья тварь; нашел-таки! А ты о нем уже забыл, ты здесь давно уже прижился и обжился...
А этот:
- Р-ра! Лоснишься! - и снова шаг вперед...
А Рыжий - шаг назад... и ткнулся задом в стену. И мысль мелькнула: р-ра, проклятые налапники, мешать ведь будут, когти закрывают! Ну а Вожак криво ощерился, сказал:
- Ну, вот и все. А то бежал! Куда бежал? Зачем?
Но Рыжий не ответил. Да и не нужно было отвечать! А нужно...
Нет, вот этого как раз точно не нужно. Кричать, звать городскую стражу, убегать, потом издалека подсматривать, как стража будет загонять его, а после рвать на клочья - нет, это вообще никуда не годится. Не их это, не дымских дело. И Рыжий еще раз, теперь уже просто от гнева, мотнул головой и спросил:
- Зачем ты здесь?
- Да все за тем же самым, - сказал Вожак, недобро усмехнулся... и резко, гневно продолжил: - Я от Луны пришел! А также от сородичей, от твоих и моих, наших общих. От всего, значит, Леса. Вот, значит, зачем я пришел править лесной закон! Ну что, нерык, теперь не побежишь?
- Нет!
- Почему?
- А не хочу! - Рыжий сглотнул слюну. - Отбегался я. Вот!
- И правильно, - кивнул Вожак. - И правильно! А то в тот, прошлый, раз мне было за тебя очень стыдно.
- Прости, - и Рыжий криво, гневно усмехнулся.
- Уже простил, - он тоже усмехнулся. - Готов?
- Нет.
- Что еще!?
- Спросить хочу.
- Спроси.
- Где мой отец?
Вожак задумался. Сжал челюсти, прищурился... Потом отрывисто сказал:
- Убит. А что?
- Тобой убит?
- Нет, не совсем. Мы тогда все его убили.
И Вожак замолчал. Молчал и Рыжий. Да что это, гневно подумал он, опять он как тогда, когда Лягаш пришел, опять не бросается! И точно, как тогда...
Нет! Не совсем. Вожак, еще сильней прищурившись, опять заговорил:
- Да, это мы его убили. Ибо таков Главный Закон - убивать чужаков! А то, что он нам говорил, что будто бросил узколобых, что будет с нами жить и будет жить как мы... Но это же невозможно! Враг он всегда только враг, а свой он всегда только свой. Вот даже взять тебя. Ведь так?
- Так, - подумав, сказал Рыжий.
- Так, да не так! - и Вожак засмеялся. - Не так! Твой отец был для нас чужаком, это верно. А ты нам не чужой, ты свой. А почему? Да потому что где ты впервые открыл свои глаза, увидел этот мир? В нашем Лесу. А после кто вскормил тебя? Наша Луна. Она бела, как молоко, да она и есть то молоко небесное, - которое, кстати, вскормило не только тебя, но и всех нас, весь наш народ. Вот почему мы, рыки, все один другому братья. А ты... Ты взял и всех нас, своих братьев, предал! Ты, значит, нерык! Так?
- Так! - и Рыжий подскочил...
Но не затем, чтоб броситься, чтоб защищаться - нет! Смерть - значит, смерть; таков Закон. Л-луна, владычица, прими меня, Л-луна!..
- Р-ра! Р-ра! - вскричал Вожак. - Не бойся, Рыжий, р-ра! - и вскинулся, метнулся на него! И сразу тьма! Вой! Визг! Рыжий вскочил и закричал:
- Вожак! Вожак! Ты где?
Тьма! Тишина! Рыжий закрыл глаза, немного подождал, потом опять открыл, присмотрелся...
Да, точно: ночь, казарма, его нары. Вот уже год он здесь... Год? Нет! Откуда год?! Да он пришел сюда только сегодня утром, полдня только служил, потом поел, лег и заснул... И сразу же такой ужасный сон! От духоты это, наверное. Да-да, от духоты. Здесь, в Дымске, дышится не так; в Лесу, конечно, воздух много чище, объедков нет и тесноты, там все ему знакомо и привычно, там вообще... Нет! Хва! Пора забыть о том! Он в Дымске, он в казарме. На нарах - лучшие. Лежат вповалку, спят. Вот кто-то из них дернулся и заскулил... и снова тишина. В окне - ни зги. Значит, Луна уже зашла. Ночь скоро кончится, и страх пройдет... Страх! Почему? Кого это он испугался? Он не боится Вожака! Вожак - это глупый, дремучий дикарь. Да и все рыки таковы, все они дикари. То здесь, то там они выходят на Равнину, грабят поселки свинарей, а то и подступают к самым городам, но наши храбрые дружины гонят врагов обратно в Лес, сжигают их разбойничьи лежбища. Лягаш, первый равнинский воевода, он говорил... Да-да, он говорил и, если будет надо, повторит: "Лес и Луна не для тебя, твоя судьба - быть лучшим среди лучших". И Рыжий лег, прижался боком к печке. Ночь - и тепло. Как это непривычно, хорошо! А что хорошего в Луне? Она всегда холодная, значит, она - совсем не молоко, ведь молоко холодным не бывает, он помнит это, р-ра! Оно было и теплое, и сладкое, и жирное, он жадно пил его, причмокивал, повизгивал; о, как он счастлив был тогда! А мать, прижав его к себе, шептала: "Пей, сынок, пей, расти скорей и знай: они, в Лесу, здесь все такие, а твой отец был не таким, за это он и был ими убит. И ты не забывай, сынок, чья на них кровь, но и не мсти, не надо им за это мстить, месть ни к чему не приведет. Молчи, сынок, терпи и жди; я верю, ты дождешься!" И помнил ты, рос и терпел, и ждал, и никому не говорил о тех словах, которые в тебя впитались вместе с материнским молоком, и кровь их разнесла по жилам. А кровь на то она и кровь, она еще теплее молока, нет горячее; кровь - как огонь, кровь обжигает и пьянит, и ты теряешь голову и поступаешь так - и только так - как кровь тебе велит. Пять лет ты жил в Лесу и никогда не видел южаков, но только стоило явиться Лягашу, как сразу твоя кровь... Вот именно! Пришел Лягаш - и сразу же увел тебя. И правильно увел! Спи, Рыжий, спи, все позади, Луна - не молоко, но Солнце - это кровь, огонь, вот до чего оно горячее. И печь горячая, прижмись к ней посильней, согреешься, и дрожь пройдет, веки нальются тяжестью и мысли потекут все медленней и медленней, пока совсем...
И сон сковал его, Рыжий опять заснул - на этот раз уже без сновидений.
Глава седьмая
КОГТИ РВАТЬ
Утром Рыжий проснулся от зычного крика:
- Двор-р! Двор-р!
