Пётр Гордашевский - Их было четверо

Первые десять - пятнадцать минут молодые путешественники не замечали никаких перемен. Но если бы их поставили на весы, то каждый из них с удивлением обнаружил бы, что стал весить меньше обычного. В тишине лаборатории слышался равномерный гул трансформатора; контрольные лампы то вспыхивали, то гасли, как бы сообщая о том, что внутри аппаратов происходит таинственная, сложная работа. Сердце у Кати так громко стучало, что ей казалось, будто оно заглушает даже гул машин. Между тем все предметы в комнате начали понемногу увеличиваться. Ван с недоумением смотрел на приближающийся пол, он даже потрогал колени - уж не подгибаются ли у него ноги? Нет, он стоял прямо. А пол вое приближался и приближался... Казалось, будто погружаешься вниз. Потолок ушел так высоко, что нужно было сильно задрать голову, чтобы увидеть его. Ребята смотрели друг на друга, думая заметить перемену и в себе. Нет, они оставались такими же, как были: Катя - миниатюрная; Виктор - плечистый, высокий; Ван - небольшой, худенький; Тима - тощий и долговязый, с тонкой мальчишеской шеей. Сквозь прозрачный шлем видны были сетки на волосах, и это делало лица смешными. Вот комната - та действительно изменилась. И трансформатор стал гудеть все ниже, все басистее. Потом стало казаться, что он удаляется, становится еле слышным и наконец совсем затих. Только чувствовалось, как содрогается черная плита под ногами. Сама плита стала просторной, словно площадь, а серебряная нить, раньше едва заметная, росла на глазах, раздвигалась; она уже превратилась в широкую ленту, на которой рядом могло свободно уместиться два человека; серебряная дорога - прямая, как стрела, - уходила куда-то через арку, появившуюся на том месте белого полудиска, где раньше едва заметна была крохотная дырочка. Сам же полудиск превратился в высокую светлую стену. - Ну, Катя, как ты себя чувствуешь? - спросил Тима через микрофончик. - Немного странно, но, в общем, ничего, - послышался в наушниках неуверенный голос Кати. - А ты, Ван? А Виктор? - интересовался Тима. Виктор, стараясь казаться спокойным, ответил: - Превосходно, хотя и несколько необычно. А Ван пробормотал, что он вот-вот улетит, такая легкость во всем теле. - Только пояс очень тяжелый, - сказал он. - Это так и должно быть. Он увеличивает наш вес. Черная плита, казавшаяся раньше безукоризненно гладкой, стала похожа на каменистую равнину, изрезанную глубокими бороздами. - Это следы полировки, - пояснил Тима. - Только раньше мы их не замечали. - А что это за глыбы на плите? Откуда они взялись? - спросила Катя. - Или это камни? - Такой вид приняли пылинки. А вон видишь - блестит, будто лужица воды? Это тонкая пластинка слюды. Сверху изредка падали какие-то шарики; они, словно снежинки, парили в воздухе, медленно-медленно опускаясь на плиту. - Споры бактерий, - заметил Ван и, поймав один из таких шариков, попытался его разрезать. Это ему удалось не сразу - такой плотной была кожица. Из разреза сочилась тягучая жидкость. Катя брезгливо отвернулась, а Ван с любопытством юного ученого рассматривал спору. - А ты знаешь, что такое спора бактерий? - спросил Тима у Кати. - Что-то забыла, - призналась Катя. - Эх, ты! - укоризненно заметил Тима. - Форму споры принимают бактерии, чтобы сохраниться, выжить! - Или при размножении, - добавил Ван. - Ну, спора так спора, - сказала Катя. - Подумаешь, эка важность! Ее внимание поглощал сам процесс превращения. Если бы путешественники могли посмотреть на себя со стороны, они бы увидели на черной плите четыре крошечные серые букашки, а потом и те исчезли бы из поля зрения. Но вот на приборах погасли все лампочки. Вместо них тотчас же вспыхнули четыре желтых глазка на стене, справа от плиты, под окном, которого они уже давно не видели. Четыре желтых глазка указывали, что на плите находятся четыре микролилипута. Они предостерегали каждого, кто вошел бы в этот миг в лабораторию, о том, что здесь люди, хотя плита и казалась пустой. Когда путешественники покинут плиту, вместо желтых лампочек вспыхнут красные. И будут гореть до тех пор, пока микролилипуты не вернутся на плиту из недр почвы. Тогда снова включится автомат, и приборы должны будут вернуть людям их обычный вид. Между тем аппараты прекратили работу. Превращение совершилось. - Ну, ребята, можно трогаться в путь! - объявил Тима. - Уже? - робко произнесла Катя. - Мы уже микролилипуты? Как странно... Почему же мы нисколько не изменились? - Да, - подтвердил Виктор, - это очень интересно. Мир вокруг нас изменился, а мы друг для друга - всё те же. - Нам придется пройти по этой серебряной дороге до того места, откуда начинается барьер, - не слушая товарищей, сказал Тима. - Я уже давно обратил внимание на этот барьер по обеим сторонам серебряного транспортера, - сказал Ван. - Это что, поручни? Тима молча кивнул головой. Он был озабочен - ведь нужно пустить в ход серебряную дорогу. Он знал, что на фотоэлемент, вмонтированный наверху арки, нужно направить дуло лучемёта и нажать при этом на рукоятке одну из кнопок. Лучемёт представлял собой генератор, дающий направленные волны-лучи различной длины, до самых жестких, мгновенно убивающих живые существа. И этот же лучемёт, если нажать определенную кнопку, должен привести в движение серебряную дорогу - транспортер. Тима вдруг забыл, какую нужно нажать кнопку: белую, желтую, красную, зеленую? Он стал мучительно припоминать. Лоб покрылся холодным потом. Вдруг ошибешься, что тогда будет? Кажется, зеленую... А если красную? Что делать? Тима старался вызвать в памяти тот момент, когда отец пускал в ход транспортер.

Мучительно припоминая, он остановил свой рассеянный взгляд на Кате. Очень прозрачный шлем, под сеточкой виднеется зеленая лента. "Зеленая... зеленая... - машинально повторял Тима. - Ой, кажется, нужно нажать зеленую кнопку! - вдруг вспомнилось ему. - Да, да... Еще папа сказал тогда - какой сочный зеленый цвет!" Тима шумно, с облегчением вздохнул. - Внимание! - сказал он. - Пускаю в ход дорогу. Держитесь за поручни. С этими словами он направил дуло лучемёта на фотоэлемент и со страхом нажал зеленую кнопку. Сердце его сильно колотилось. А вдруг... он все-таки ошибся? Но лента дрогнула, потом плавно двинулась. Тима поднял руку, чтобы отереть пот со лба, но тут же опустил ее, вспомнив, что на нем шлем. Дорога плыла, как плывет лодка по реке. Неровности черной плиты медленно проходили перед глазами, словно странные каменистые, мрачные берега. Движение постепенно убыстрялось. - Держитесь крепче за поручни! - громко крикнул Тима. Барьер проходил вдоль всей дороги. Сам он был неподвижен, но по его верху двигалась вместе с дорогой темная лента, похожая на резиновую. - Как на эскалаторе в метро, - сказал Виктор. Ветер с силой бил в шлем, защищающий лицо. Путешественники вцепились в поручни. - Ой, как весело! - послышался голос Кати. - Люблю быструю езду. А нас не унесет ветром? - Не унесет, - отозвался Тима. - Держитесь крепче, только и всего. - А ты можешь остановить дорогу? - спрашивала Катя, - Могу. Вот смотри. Тима направил дуло лучемёта на фотоэлемент и снова нажал ту же зеленую кнопку. Лента транспортера замедлила бег и скоро остановилась. - Ну. что там у вас? - послышался обеспокоенный голос Вана. - Ничего, Ван, - ответил Тима, - просто Катя захотела остановиться. Вот и всё... Ну, держитесь, ребята. сейчас поедем к почве. Тима нажал кнопку, и действительно, лента поползла назад Он снова ее остановил, И только после третьего раза дорога поползла вниз. Вскоре путешественники промчались под аркой и въехали в туннель. Позади остался неясно светлевший вход, а еще через некоторое время и он скрылся из глаз - путешественников окутал непроницаемый мрак. - Зажгите фонари! - скомандовал Тима. И вот четыре пучка света прорезали густую темноту. Тима направил луч своего фонаря на потолок - там через равные промежутки были вделаны такие же фотоэлементы, как и над аркой. В любой момент можно было остановить ленту, ехать назад, снова вперед... Тима погасил фонарь. Теперь ни стен, ни потолка не стало видно. Только гул движущейся дороги да ветер, бивший в шлем, говорили о том, что путники не стоят на месте, а мчатся вперед. Тима снова зажег свой фонарь. - Где мы находимся? - тревожно спросила Катя. - В стальной трубе, - ответил Тима. - Она проложена до самой почвы. - А как мы узнаем, где она кончается, эта труба? - снова послышался Катин голос. - А для чего у нас фонари? - вопросом на вопрос ответил Тима. - Я издали увижу, что стена трубы кончается, - там есть, между прочим, дорожный знак, как на шоссе. Он обязательно попадет в луч моего фонаря и засветится, а мне только вовремя нужно остановить ленту. Вот и всё! Тима, как заправский шкипер, напряженно всматривался вперед. Он не знал да и никто из его спутников тоже не замечал, - сколько прошло времени с тех пор, как они стали на серебряную дорогу и понеслись на ней в подземное царство. Тима весь напрягся, стараясь не пропустить сигнал. Когда он стоял на этой ленте вместе с отцом, то ни о чем не заботился. Он знал - отец все сделает вовремя и хорошо. Теперь другое дело. Он сам стал проводником. На нем лежала большая ответственность перед товарищами. Разумеется, он очень волновался. В конце концов, он был здесь всего второй раз, а сколько может случиться непредвиденного? Как тогда быть? "Вот когда случится, тогда и будем думать, - отмахивался Тима от этих мыслей. - А пока, старина, следи-ка за сигналом!" Вдалеке вспыхнул зеленый огонек. Сигнал! Обычный дорожный знак. Тима нажал кнопку лучемёта. Лента замедлила ход. Она остановилась раньше, чем достигла края трубы, откуда поворачивала вниз, а затем уходила под трубу. - Эх, не довез вас малость! - сокрушался Тима. - Ну ничего, пройдетесь немного пешочком. Путешественники сошли на дорогу, построенную из невиданных кристаллов, похожих на ветви елок. Они переплетались между собой, образуя прочную стальную конструкцию. Казалось, прикоснись к этим стальным веточкам, и они зазвенят, как натянутые струны. Ветвистая дорожка была короткой. Четыре серенькие фигурки остановились на краю ее. Лучи фонарей вырывали из тьмы беспорядочное нагромождение огромных темных, бесформенных глыб. Это была почва. В ЦАРСТВЕ ХАОСА Почва. Ну что в ней особенного? Каждый видел ее. Не видеть ее невозможно. Для этого нужно было бы всю жизнь провести в комнате, или на голой скале, или на каком-либо судне среди моря. Но только специалисты - ученые, посвятившие многие годы исследованию почвы, ее особенностей, - по-настоящему знают, что такое почва. Взяв горсть земли, они могут выяснить ее химический и минералогический состав. А судя по тому, насколько густо населена она бактериями и другими микроскопическими организмами, определяют ее качество: в одном грамме хорошей почвы "население" состоит из нескольких десятков миллионов живых микроорганизмов. И вот на пороге этого удивительного мира почвы остановились четыре путешественника. Тревожно забились их сердца при виде открывшейся картины. Прямо перед ними зияло глубокое ущелье, по дну которого то там, то здесь передвигались неясные тени. Что это такое - игра света, или там бродят какие-то живые существа, огромные, страшные, ни на что не похожие? Если это только тени, то почему они поблескивают голубоватыми огоньками? Может быть, так отражается свет фонарей от влаги в почве? А может, это сверкают глаза неведомых чудовищ, поджидающих там, внизу, свои жертвы?! Левее, до самого потолка, вздымалось нагромождение гигантских прозрачных глыб. Когда на них падал прямой луч от фонаря, они начинали светиться изнутри так сильно, словно там полыхали зарницы. - Что это? - тихо прошептала Катя. - Это почва, Катюша, - ответил Тима. - Вот какая она, оказывается, если проникнуть в нее так, как мы сейчас это сделали. Нам придется, ребята, идти по краю обрыва. Другого пути к корню нет. А может, вернемся? Тебе не страшно, Катя? - Страшновато... Они нас не тронут? - боязливо показала она на дно ущелья, где плавно передвигались чудовища. - Думаю, что нет... - задумчиво сказал Тима. - Тогда нас с отцом никто не тронул. - И прибавил уверенно: - К тому же моим лучемётом можно мгновенно расправиться со всеми этими чудовищами. Сдохнут и не пикнут! Ну, так как? - Поздно теперь рассуждать! - засмеялся Виктор. Он уже налаживал камеру. Постойте минутку, товарищи, я вас сниму, а потом пойдем дальше, если Катя не возражает. - Нет, не возражаю. И вообще с вами, ребята, мне спокойно. А вот очутись я здесь одна, так бы и бросилась обратно! - Послушай, Тима, а как мы найдем дорогу назад, к туннелю? Здесь ведь, наверное, и заблудиться недолго? - спросил Ван. - Я сейчас как раз тем и занят, чтобы наладить указатель. Тима возился со своим футляром. Он открыл его и установил у самого края туннеля; повернул какой-то рычажок сбоку - послышался характерный щелчок переключателя, и тотчас же раздались музыкальные перезвоны. Они повторялись через определенные промежутки времени. - Радиомаяк, - пояснил Тима. - Это его позывные. На случай, если кто-либо из нас отстанет, заблудится, идите на эти сигналы. Ну, а сейчас вперед! Я, как проводник, пойду первым. За мной - Ван, за Ваном - Катя, а ты Виктор, будешь замыкать шествие. Идет? - Идет! - ответили все хором и медленно, глядя под ноги, тронулись в путь. Шли молча. Только мелодичный перезвон радиомаяка нарушал безмолвие таинственного подземного мира. Дорога была трудная То приходилось обходить крупные камни, то целые холмы влажной глины, то бревна - это были остатки каких-то растений. Путники шли по краю обрыва. Иногда приходилось проползать под нависшими скалами. Свет фонарей то плясал и прыгал по темным стенам, то вдруг отражался от гладкой поверхности воды. Чем дальше они шли, тем чаще им попадались какие-то большие продолговатые серые валики. Они встречались поодиночке и группами, в виде цепи. Это были железобактерии, живущие за счет энергии, освобождающейся при окислении железа. Продуктом их деятельности являются нерастворимые в воде окислы железа. Болотные железные руды образовались при их участии. Путешественники довольно долго пробирались по извилистым тропинкам вдоль обрыва, пока наконец не добрались до небольшой площадки. Тут они уселись на уступе скалы и стали обсуждать план дальнейших действий. - Где же наконец этот корень? - сказала Катя. - Идем, идем, а его все нет. - Не так просто, голубушка, - ответил Тима. - Мы с отцом долго до него добирались. - А ты дорогу помнишь? - поинтересовался Виктор. - Дорогу нам покажет компас, - заявил Тима. - Компас? - воскликнули хором Катя и Виктор. - Какой же здесь может быть компас? Ван молчал. Он давно уже и сам думал о "компасе". - А вот может! - забавлялся Тима удивлением товарищей. Порывшись в многочисленных кармашках своего пояса, он извлек оттуда какой-то плоский флакончик. - Ну, чем не компас? Тима держал флакон двумя пальцами и поворачивал в разные стороны, как фокусник, который просит зрителей убедиться, что в руках у него ничего, кроме этого флакончика, нет, но сейчас вместо флакончика на глазах удивленных зрителей появится стол с закуской. - Не дури голову! - попросила Катя. - Лучше объясни, что это такое. Тима повернул к ней флакончик той стороной, где была наклеена этикетка, и, отчеканивая каждый слог, произнес: - У-ни-вер-саль-ный ин-ди-ка-тор! - Универсальный индикатор! - живо подхватил Ван. - Да, да... Это, конечно, отличный компас. - Ничего не понимаю... - недоумевала Катя. Виктор, не желая обнаруживать свое незнание, молча ожидал объяснений. - Ну как ты не понимаешь! - воскликнул Тима. - Это же очень просто. Объяснить им, в чем дело? - обратился он к Вану и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Ладно, ладно, слушайте. - Он поднял флакончик. - С помощью вот этого волшебного флакончика, точнее - жидкости, заключенной в нем, тоном школьного учителя начал Тима свои объяснения, - мы можем определить кислотность почвы. Чем ближе к корню, тем выше становится ее кислотность. Вот и всё. Ну, чем же не компас? - закончил он весело. - Только нужно принести немного почвенной воды. - Я принесу, - вызвался Ван. - Подождите меня минутку. Где-нибудь тут должна быть вода. С этими словами он исчез за выступом скалы. Шел он медленно, освещая дорогу фонарем, вдруг заметил впереди какое-то углубление. Ван осторожно подошел к нему, остановился на краю, направил в глубину фонарь и... оцепенел от неожиданности. Дно ямы так и кишело какими-то странными существами, напоминающими осьминогов. Поборов первое ощущение ужаса, Ван стал рассматривать чудовища. Продолговатое туловище. Многочисленные щупальца. Толстые и, наверное, скользкие. "Вот бы я угодил к ним в эту яму! содрогнувшись, подумал Ван. - Что это такое? Бактерии? Конечно, бактерии... Надо позвать остальных, пусть полюбуются!" Ван крикнул в микрофон: - Ребята, идите сюда, ко мне! Что я вам покажу! Только осторожнее... осторожнее... Скоро он увидел три колеблющихся луча - это шли его товарищи. - Сюда, сюда! Только, пожалуйста, осторожнее. - Да что там у тебя? - спрашивал Тима. - Чудовища! Как осьминоги! - объявил Ван. - Где же они? - полюбопытствовала Катя. Ребята уже подошли к котловине. Вытянув шею, они заглянули в нее и отшатнулись. - О-о! - простонала Катя. Больше она ничего не могла произнести. Ужас сжал ей горло. Если бы не шлем, можно было бы увидеть, как побледнел Виктор. - Да... - произнес Виктор. - Вот они какие, эти бактерии!.. Нужно осторожнее ходить, товарищи, - забеспокоился он. - А то попадешь еще на обед этим тварям. Виктор вынул кинокамеру. Теперь он был уверен, что его пленку возьмут куда угодно, даже в студию научно-популярных фильмов. Богатейший материал. Такого нигде нет! - Кстати, как называются эти бактерии?.. - деловито осведомился он. Запиши, Ван. Это понадобится нам для фильма. Ты будешь писать к нему объяснительный текст, ладно? Он начал снимать котловину, где шевелились отвратительные щупальца, извиваясь, хватая, ударяя друг друга. - Это серобактерии. Да, Ван? - сказал Тима. (Ван, увлеченный наблюдениями, молча кивнул головой.) - Они опасны для нас сейчас не своим ядом, а силой... - продолжал Тима. - Они могли бы нас задушить, несмотря на все наше снаряжение, если бы мы попали туда. - И сердце Тимы сжалось от страха. "Нужно быть осторожным, ох, как осторожным!.. - повторял он про себя. Как-то я не замечал опасности, когда шел с отцом, а теперь вижу - тут не все просто..." А вслух только сказал: - Долго мы будем любоваться на этих красавцев? Посмотрели - и хватит!.. Где вода, Ван? - Да я ее не нашел, - ответил Ван, не отрывая глаз от котловины. Эти отвратительные существа словно гипнотизировали его. - Ну, так пойдем искать вместе, - сказал Тима. Вода оказалась неподалеку. Тима зачерпнул ее кружкой, которая была предусмотрительно вложена в одно из отделений пояса, и капнул в нее индикатор. Вода окрасилась в розовый цвет. - Теперь пойдем дальше и опять возьмем пробу. Если вода окрасится еще сильнее, значит, кислотность повышается и мы идем правильно. А если окраска станет слабее, будем искать другого пути. Но, мне кажется, мы взяли верное направление, Пробы показывали, что Тима был прав. Розовый цвет становился все гуще и гуще. Близость корня придавала ребятам уверенность. Со стороны туннеля явственно доносились мелодичные перезвоны - они также действовали успокаивающе. Этот радиомаяк связывал их с внешним миром, где радостно сияло солнце, зеленела трава и пышные кроны деревьев отбрасывали благодатную тень. Здесь же, внутри почвы, царила густая мгла, было сыро, холодно, неуютно; каждый шаг грозил опасностью. Это понял и Тима, и его товарищи, но по молчаливому уговору они не высказывали свои мысли вслух. - Скажите, Тима, Ван, - поинтересовалась Катя, - почему теперь, чем дальше мы от туннеля, тем чаще встречаются нам разные живые существа? А ведь раньше их почти не было видно. - Я тот же вопрос задал отцу, - отозвался Тима. - И он мне все объяснил. Понимаешь, в чем дело: виновата в этом серебряная дорога. Серебро для многих микроорганизмов сильнейший яд. Да, да... Серебро бактерицидно. - В воде оно не растворяется, - прибавил Ван. Сейчас в мире почвы, куда попали наши путешественники, познания Вана приобрели особую важность. Они помогали практически. - Да, - продолжал Ван, - серебро в воде не растворяется, но даже ничтожное количество атомов серебра губительно для многих микроорганизмов... - ...о чем мы с вами, конечно, жалеть не будем! - весело подхватил Тима. - Тогда нужно было сделать наши костюмы из серебра! - воскликнула Катя. - Ты так полагаешь? - заметил Ван. - Что же тогда узнали бы ученые? Они пришли бы в почву в своих серебряных костюмах, убили бы все микроорганизмы. Что же тогда изучать? А ведь главное - наблюдать их в природной среде. - Д-да... Пожалуй, ты прав. Я об этом не подумала. Между тем путешественники подошли к каким-то густым зарослям. Пробраться сквозь них оказалось невозможным. Сплетение огромных стволов и белых исполинских полупрозрачных лиан не пускало их. - Что за лес? - спросил Виктор. - Я думаю, - соображал Ван, - это мицелий грибов. Да, да, конечно. Плесень. Вот смотрите... Ван с силой ударил ножом по стволу и перерубил его. Из разреза потекла вязкая бесцветная жидкость; в ней плавали блестящие круглые кусочки. - Ядра грибной клетки, - констатировал Ван. - Любопытно... В каждой клетке много ядер. Поэтому иногда говорят, что грибы неклеточного строения. Путешественникам пришлось идти в обход. Им еще и еще раз преграждали путь заросли, но не такие густые; через них уже можно было, хоть и с трудом, пробиться, орудуя ножами, как топором. Миновали заросли. Пошли дальше. Лучи света фонарей натыкались на бесформенные глыбы, то буро-черные, то полупрозрачные, а порой и розоватые. Вот луч света наткнулся на песчинки, и они засияли тусклым, таинственным светом, идущим будто изнутри песчинки; они то меркли, то вспыхивали всеми цветами радуги. Тогда казалось, что вот-вот из тьмы подземелья появится сказочная царевна, заточенная злым чудовищем, и скажет своим "сказочным" голосом: "Идите за мной, о люди! Я выведу вас из этого мрака! Вы освободили меня от чар, и я отплачу вам за это добром!" Но лучи света скользили уже по черной пористой массе, световая игра померкла, а с ней исчезли и таинственные видения. Темень охватывала путников плотно, она подступала близко; лучи света упирались в стену, и тогда путешественники осторожно искали путь в обход. Иной раз они нет-нет да посматривали вверх, не появится ли над головой ободряющее мерцание звезд. Но там, нависая тяжелыми массами, видны были только темные глыбы; они грозили обрушиться на головы маленьких странников, завалить проход, и Тима торопился поскорее увести друзей из узких щелей в более безопасное место. Все чаще встречались обитатели подземелья. Ван уверял, что они безвредны, но все четверо невольно вздрагивали, когда в полосе света вдруг появлялись какие-то движущиеся тени; или это казалось? Мурашки пробегали по спине, а рука невольно хваталась за рукоятку ножа. Мелодичный перезвон радиомаяка становился таинственным... Казалось, будто кто-то невидимый прячется за черными скалами и позванивает в серебряные колокольчики, Вдруг луч фонаря осветил вход в пещеру, и на пороге ее все увидели какой-то прозрачный движущийся холмик. Ребята остановились. - Амеба! - прошептал Ван. - Хищник... Бесформенный холмик вытягивал свое прозрачное тело то в одну, то в другую сторону, переливался с места на место, как бы пытаясь уйти от приближающихся путников. - Удирает от света, - предположил Ван, с интересом наблюдая за тем, как амеба смешно и странно двигалась. - Безмозглая, а понимает, что надо от нас убегать, - заметил Виктор, тоже наблюдая амебу. - Каким образом она это понимает? - Да она ничего не понимает, - сказал Тима. - Действует, и все тут. Так же, как в нашей крови блуждающие клетки набрасываются на микробов и защищают наш организм от них. Ты думаешь, они понимают, что делают? Все это очень интересно. Мы с Ваном читали, как Мечников открыл своих фагоцитов. Однажды он ввел внутрь личинки морской звезды крупинки кармина. Личинка прозрачная, все видно, что внутри делается. И вот представь, Катя! Мечников видит, что блуждающие клетки - он их еще раньше обнаружил внутри морской звезды - набросились на кармин и сожрали его. Мечников назвал блуждающие клетки фагоцитами. И вот эти блуждающие клетки защищали морскую звезду от посторонних тел. Ты понимаешь? Они и нас защищают. Тебе случалось занозить руку, Катя? - Конечно. Был нарыв на пальце. - Ну вот, это тоже фагоциты, блуждающие клетки. Вокруг занозы образуется гной, а он и состоит главным образом из блуждающих белых кровяных телец. Фагоциты защищают наш организм от микробов. Они их убивают. - И отлично делают... и отлично делают! - приговаривал Виктор. Он одновременно слушал Тиму и снимал удирающую от света амебу. Дорога привела путешественников к озеру. Вода в нем была неспокойной. Подойдя к самому краю, путники увидели, что озеро волнуется от множества живых существ, плескавшихся в нем, словно большие рыбы. Вот из воды высунулась чья-то усатая, как у моржа, морда. Морда пошевелила своими усами-жгутами и скрылась. Рядом всплеснулась и подпрыгнула над водой какая-то ни на что не похожая "рыба". - Булавовидный вибрион, - узнавал Ван. - А это, мне кажется, спирилла. Да, Тима? Тима подтвердил. Спирилла плыла, извиваясь всем телом, расталкивая прочую мелюзгу, наполняющую озеро. - Смотри, Тима, чем не многоножка! - воскликнул Ван. "Ноги" этого существа передвигались быстро-быстро. И Ван, пытавшийся было их пересчитать, безнадежно махнул рукой. - Нет, ты подумай, Тима, сколько раз я их видел под микроскопом, но тут совсем другое дело! - волновался Ван. - Что ты так радуешься? - удивилась Катя. - Точно старых друзей повстречал. - Старых знакомых, Катя, - рассеянно ответил Ван, поглощенный наблюдениями. - Имейте в виду, ребята, - объявил Тима, - все эта существа населяют наш канал. Их там видимо-невидимо, этих микробов. В каждой капле воды. - Никогда в жизни ни за что не выпью и глотка воды из канала, - сказала Катя содрогнувшись. - Ага! А небось раньше смеялась, когда родители говорили: "Не пей сырой воды!" - Смеялась. Хотя и видела на уроках под микроскопом каплю воды вот с этими самыми микробами. Правда, сразу же после урока я давала себе слово не пить, а потом забывала. Да и как убережешься? Когда купаешься в реке, сколько воды наглотаешься!