заставляло свечи гаснуть, оставалось невидимым.
— Должно быть, это ветерок со стороны вентиляционных шахт. Или на поверхности буря. Вы же знаете, что эти внезапные порывы ветра могут натворить. Проклятье! Если все свечи потухнут, то как мы сможем определить, где находимся?
— Но у нас есть карта, — и Рейнз показал на то, что держал в руках.
— Ты хочешь по ней вывести нас отсюда?
— Я же не сказал этого. Это просто означает, что мы не заблудились. Всего лишь испытываем затруднения.
— Я не хочу испытывать затруднений и торчать здесь дольше, чем требуется!
— Я тоже, — вздохнул Рейнз. — Поэтому, как ты отлично понимаешь, это означает, что кто-то должен вернуться и снова зажечь свечи.
— Короче, ты хочешь покончить со всем этим сейчас? — с надеждой спросил Боггз.
Рейнз усмехнулся:
— Угу. Сперва закончим этот тоннель, потом можем возвращаться.
— Ну и делай по-своему.
Боггз скрестил руки на груди, изображая человека, который никуда особенно не торопится.
— Раз ты на этом настаиваешь, то ты и делай эту работу.
— Вполне честно. Я так понимаю, что это поручается мне.
Боггз обратился к Голику:
— Дай ему свой факел.
Тот возразил:
— Но у нас останется только один.
— Ничего с тобой не случится. У нас еще остались свечи. К тому же Рейнз скоро вернется. Не так ли, парень?
— Я постараюсь как можно скорее.
— Ну ладно.
Голик без особого энтузиазма протянул Рейнзу свой факел, и вместе с Боггзом они смотрели, как их компаньон двигается вдоль ряда свечей, останавливаясь возле каждой, чтобы снова зажечь. Свечи находились на полу там, где их поставили. И никаких признаков того, что заставило их погаснуть.
Должно быть, какой-нибудь внезапный порыв ветра, убеждал себя Рейнз. Похоже на то. Голос Боггза ослабевал, по мере того как Рейнз уходил все дальше.
— Эй, Рейнз, смотри под ноги!
Хотя они и пометили пройденные вертикальные шахты, но все равно, опасность была, если человек уходила темноту.
Рейнз прислушался к предостережению. Когда долго живешь в небольшом коллективе, то уже знаешь, на кого можно положиться. У Боггза не было оснований для беспокойства. Рейнз продвигался вперед очень осторожно.
Впереди него погасла еще одна свеча. Он нахмурился. Ни малейшего движения ветра. Что же еще могло это сделать? В тоннелях обитало очень мало представителей животного мира. Конечно, встречались такие крупные насекомые, которые могли столкнуться со свечой, но не могли же они погасить целый ряд? Он меланхолически покачал головой, но никто этого не видел. Насекомые не могли передвигаться так быстро.
Что же тогда?
Свечи, которые он зажег повторно, ободряюще горели позади него. Он выпрямился. Здесь не могли поработать мистические силы. Подняв факел, он осветил тоннель, но ничего не увидел.
Опустившись на колени, Рейнз зажег очередную свечу и направился к следующей. Его факел осветил гладкие каменные стены. И что-то еще, угловатое и массивное.
Оно двигалось.
Быстро, ох, как быстро. Осколки отражений, словно в желтом стекле, инкрустированном твердым черным металлом. Оно издало несообразно тихий журчащий звук и бесшумно прыгнуло на Рейнза. Заключенный не мог опознать его, потому что раньше не сталкивался ни с чем подобным. Оно могло лишь туманно напомнить какие-то кошмарные детские сны.
Все произошло мгновенно, и в тот момент все самые худшие ночные ужасы показались Рейнзу приятным воспоминанием.
До находившихся в сотне метров от этого места Голика и Боггза эхо донесло лишь его единственный крик. Боггза бросило в холодный пот. К их ужасу, этот крик оборвался не резко, а еще долго отзывался вдалеке.
Боггз, внезапно охваченный паникой, схватил оставшийся факел и побежал по проходу прочь от крика. Голик последовал его примеру.
Боггз никогда не думал, что может так быстро бегать. Но через некоторое время стала сказываться нехватка дыхания, и он немного сбавил скорость. Зажатый в руке факел отбрасывал бешеные тени на стены, потолок и пол. Когда его догнал Голик, он уже совсем выдохся и потерял ориентацию. Только благодаря счастливой случайности они не проварились в открытую яму или в какую-нибудь прилегающую шахту.
Немного пошатываясь. Голик схватил его за руку. Он был страшно перепуган.
— Ты слышал? Это был Рейнз! О, боже, это был Рейнз!
— Да, — Боггз пытался восстановить дыхание. — Я слышал. Он чем-то повредил себя.
Он повел факелом из стороны в сторону, освещая пустынный проход.
— Мы должны помочь ему.
— Помочь? — У Голика округлились глаза. — Помогать будешь сам. А я хочу выбраться отсюда.
— Я тоже. Но сначала мы должны определить, где мы находимся.
— А разве это не свеча?
Обернувшись, Боггз сделал несколько шагов. Действительно, недалеко от них был ясно виден ряд горящих свечей.
— Дьявол. Мы должны были свернуть в проход. Мы бежали по кругу. Мы опять…
Он остановился, осветив факелом дальнюю стену. На ней была распростерта фигура, застывшая, словно вынутая из холодильной камеры.
Рейнз.
Его взгляд был устремлен в никуда. Его глаза были широко открыты и неподвижны как замороженное желе. Его выражение лица было каким-то нечеловеческим. Все остальное… все остальное…
Боггз почувствовал приступ рвоты. Факел выпал из внезапно ослабевших пальцев, и Голик наклонился, чтобы подобрать его. Когда он поднялся, то случайно посмотрел вверх.
Там что-то было. Что-то на потолке. Оно было большим, черным и очень быстрым. Его лицо напоминало исчадие ада. Пока Голик смотрел на него, открыв рот, чудовище потянулось вниз, подобно огромной летучей мыши зацепившись задними ногами, и обхватило голову Боггза пальцами, похожими на суставчатые канаты. Боггз резко вдохнул, захлебнувшись собственной рвотой.
Каким-то резким, конвульсивным движением паукообразное чудовище рвануло голову Боггза с плеч так же легко, как Голик свинчивал шайбу с винта. Из обезглавленного тела фонтаном полилась кровь, попав и на чудовище, и на тело Рейнза, и на уставившегося Голика. Это вывело Голика из паралича, но одновременно с этим что-то щелкнуло в его голове.
С пугающим безразличием чудовище отбросило голову Боггза на пол и медленно развернулось к оставшейся двуногой живой форме. Его клыки светились как платиновые слитки, выдернутые из чрева Фиорины.
Голик развернулся и помчался с таким воем, словно за ним гнался легион дьяволов. Он не смотрел, куда бежит, не думал о том, что видел, и не оборачивался. Он боялся обернуться. Он знал, что если бы он это сделал, то мог увидеть что-то.
***
Останки Бишопа были аккуратно разложены на рабочем столе. Яркие верхние прожекторы освещали каждую деталь в отдельности. Рядом наготове лежали инструменты. Покачивались концы потрепанных проводов из оптического волокна толщиной в волос.
Некоторые из них Рипли просто связала, как умела. У нее не было опыта ремонта на микроуровне.
