Ознакомительная версия.
Более того, эта мстительная и злобная сука, или сучонок, никакой разницы Младший уже не видел, в своих историях, которыми она делилась с Недди, барменом, любым, кто хотел слушать, превратила его в грубого и жестокого садиста. Она могла обвинить его в чем угодно, даже сказать, что он хотел отрезать «ее» гениталии.
Прекрасно. Великолепно. Итак, Недди, знакомый Целестины, знал, что Младший, известный в узких кругах садист, появился на вернисаже под вымышленным именем. А из того, что Младший был извращенцем, клюющим на гомиков да еще избивающим их, следовал однозначный вывод: такой, чего тут спорить, способен и на убийство.
Услышав о смерти Бартоломью и(или) Целестины, Недди в течение двенадцати, максимум четырнадцати секунд позвонил бы в полицию и указал на Младшего.
Тут уж последнему не оставалось ничего другого, как приглядывать за музыкантом. Близко к нему он не подходил, используя в качестве прикрытия толпу.
Недди помогал ему тем, что ни разу не оглянулся. В какой-то момент остановил молодого человека, судя по табличке на груди, сотрудника галереи. Они о чем-то пошептались, а потом музыкант нырнул в арку, ведущую во второй зал.
Желая узнать, о чем шла речь, Младший подошел к тому же сотруднику.
— Извините, я в этой толпе безуспешно искал своего приятеля и вдруг увидел, что он разговаривает с вами, джентльмен в плаще и смокинге, а потом снова потерял его из виду. Он, часом, не сказал, что уезжает? Я собирался уехать вместе с ним.
— Нет, сэр, — молодому человеку пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум толпы. — Он только спросил, где мужской туалет.
— И где же?
— В дальней стене второго выставочного зала дверь ведет в коридор. Туалеты в конце, за служебными помещениями.
Младший миновал три двери в кабинеты и нашел мужской туалет, который занял Недди. Дверь не открывалась, то есть туалет был на одного.
Младший привалился к двери.
Других желающих облегчиться в коридоре не наблюдалось. Из одного служебного кабинета вышла женщина и направилась в зал, даже не взглянув в сторону Младшего.
9-миллиметровый пистолет лежал в наплечной кобуре, под кожаным пиджаком. Но без глушителя: тому нашлось место только в кармане. Удлиненный ствол в кобуру не умещался.
Он не хотел наворачивать глушитель на ствол в коридоре, где его могли увидеть. Кроме того, разлетевшиеся по туалету брызги крови Недди могли создать серьезные проблемы. Особенно если некоторые попали бы на него. По той же причине он не мог взяться за нож.
Недди спустил воду.
Последние два дня Младший ел только крепящие продукты, а буквально перед отъездом принял, в целях профилактики, закрепляющую таблетку, решив, что хуже не будет.
До Младшего донесся звук льющейся воды: Недди мыл руки.
Петли находились за дверью, то есть открывалась она вовнутрь.
Вода перестала литься. Зашуршало отрываемое бумажное полотенце.
В коридоре никого.
Теперь главное — рассчитать момент.
Младший уже не стоял, небрежно привалившись к двери. Нет, приложил к ней обе ладони. И, как только щелкнула задвижка, ворвался в туалет.
Недди Гнатик отшатнулся, захваченный врасплох.
Прежде чем пианист успел закричать, Младший бросил его на стену между раковиной и унитазом. У того перехватило дыхание.
За их спинами пружина закрыла дверь. Но не заперла, поэтому в любой момент из коридора могли войти.
Недди обладал музыкальным талантом, но мышечная сила была на стороне Младшего. Его руки изо всей силы сжимали горло пианиста, и только чудо могло помочь тому вновь пройтись по клавишам пианино.
Вверх взлетели его руки, белые, как голуби, словно пытаясь вырваться из широких рукавов плаща. Но он был не магом — музыкантом.
Продолжая сжимать горло Недди, Младший отвернулся, оберегая глаза. Коленом ударил пианиста в пах, окончательно лишив способности сопротивляться.
Умирающие руки-голуби скользнули по предплечьям Младшего, заскребли по кожаному пиджаку, словно пытались зацепиться за него, и повисли плетьми.
Птичьи глазки Недди потускнели. Розовый язык вывалился изо рта, как недоеденный червь.
Младший отпустил музыканта, тело заскользило по стене, а сам метнулся к двери, чтобы запереть ее. Протягивая руку к задвижке, испугался, что дверь сейчас распахнется и на пороге появится Томас Ванадий, ходячий мертвяк. Призрак не появился, но от одной мысли о том, что такое возможно, Младшего бросило в дрожь.
От двери он повернулся к раковине, трясущейся рукой доставая из кармана пластиковый пузырек с таблетками. Приказал себе сохранять спокойствие. Медленные, глубокие вдохи. Что сделано, то сделано. Живи в будущем. Действуй, а не реагируй. Концентрируйся. Ищи светлую сторону.
Пока он не принимал ни противорвотных, ни антигистаминных препаратов, потому что намеревался проглотить таблетки перед самым действом, чтобы обеспечить их максимальный эффект. Сначала следовало проводить Целестину от галереи до дома и убедиться, что Бартоломью именно там, а не в каком-то другом месте.
Руки так тряслись, что он не мог свернуть с пузырька крышку. Он гордился тем, что впечатлительностью превосходит большинство людей, но иногда эта самая впечатлительность становилась его проклятьем.
В конце концов крышку он отвернул. И сумел вытряхнуть на ладонь левой руки одну синюю и одну желтую капсулы, не рассыпав остальные по полу.
Его охота близилась к концу, Бартоломью, единственный нужный ему Бартоломью, находился буквально на расстоянии вытянутой руки. И Недди Гнатик едва все не испортил. Неудивительно, что Младшего охватила ярость.
Он завернул крышку, убрал пузырек в карман, пнул мертвеца, пнул еще раз, плюнул на него.
Медленные, глубокие вдохи. Предельная концентрация.
Может, светлая сторона заключалась в том, что музыкант не надул в штаны и не обделался перед тем, как отойти в мир иной. Иногда жертва удушения теряла контроль над функциями организма. Он читал об этом в каком-то романе, полученном через клуб «Книга месяца». Не у Юдоры Уэлти. Скорее у Нормана Мейлера. Конечно, в туалете пахло не так приятно, как в цветочном магазине, но пока и не воняло.
Если это и была светлая сторона, то особой пользы для себя Младший в ней не находил, поскольку для него ничего не менялось: он по-прежнему пребывал в туалете в компании трупа, вечно, питаясь сандвичами из бумажных полотенец и водой из-под крана, оставаться тут он не мог, не мог и бросить тело, потому что полиция появилась бы в галерее до завершения вернисажа, до того, как у него появился бы шанс проводить Целестину, домой.
Тут же в голову пришла еще одна невеселая мысль: молодой сотрудник галереи вспомнит, что Младший спрашивал его о Недди, а потом проследовал за ним к мужскому туалету. Он составит словесный портрет и, будучи знатоком искусства, тем более реалистичного искусства, сможет очень точно описать Младшего, без кубистских изысков Пикассо и импрессионистского тумана. Так что портрет этот, полный точных деталей, по приближенности к реальности соперничающий с картинами Нормана Рокуэлла, не сулил Младшему ничего хорошего.
Ознакомительная версия.
