— Это волшебные символы. Волшебные символы Шуги. Они имеют ту же цену, что и символы Пурпурного. Только отвечает за них Шуга.
Ткачи осторожно рассматривали голубые плашки. Им не особенно нравились и пурпурные, но они были вынуждены принимать их. Теперь же им предлагались еще одни символы, и они нравились им еще меньше.
Но я все-таки уговорил их.
— Шуга их оплатит, как только у него выдастся время. Это только обещание заклинания. Как только он покончит с другими делами, он придет и освятит ткань. Идите и работайте.
Они, недовольно поворчав, разошлись по своим станкам. Теперь они получали плату и пурпурными, и голубыми плашками. Я поглядел, остались ли в карманах символы, нашел несколько штук пурпурного и голубого цвета и отправился обратно в деревню. То и дело встречались люди, которых я ранее пропустил, и выражали нежелание жить в колючих растениях. Каждому я давал по два символа. По голубому — на заклинание, благословляющее дерево, и по пурпурному — за использование крови домашнего дерева.
Решив эти проблемы, я почувствовал, что отработал свою плату в качестве Главы, и двинулся вниз по склону, чтобы навестить Анга Сетевязальщика.
— Анг, не найдется ли у тебя рыбы мне на обед?
Рыбак достал замечательную плоскую и уже вычищенную рыбину.
— Я могу обменять ее на что-нибудь, — ответил он.
— На костяную утварь?
— Нет, — он покачал головой. — Кость здесь гниет.
— Гм, как насчет воздушной ткани?
— Нет, у меня уже много такой ткани.
Я сунул руку в накидку и нащупал последний голубой символ.
— А на волшебное заклинание?
— Ты не волшебник.
— Нет, но Шуга — волшебник. Я дам тебе его символ, который является обещанием заклинания.
— Хм-м, — протянул Анг, осторожно его разглядывая. — Я бы лучше получил один от Пурпурного.
— Могу дать.
К счастью, у меня еще сохранилось несколько символов Пурпурного. Я отдал один из них Ангу за рыбу. Он протянул мне рыбу и голубой символ.
— Вот разница между ценностью этой рыбы и ценностью символа.
— Откуда у тебя голубой символ? — поинтересовался я.
Я лишь несколько часов назад начал распространять их.
Но Ангу не давал ни одного.
— Три голубых символа я выменял на рыбу. Потом мне предложили в обмен ткань, но ее оказалось недостаточно, поэтому мне доплатили несколькими символами, сказали, что позже я могу обменять их назад.
— Ага!
Что-то в этом меня беспокоило. Пока моя жена готовила рыбу на обед, я понял, что это было. Люди обменивались символами, будто они и были самими заклинаниями. Но ведь они являлись только обещаниями заклинаний. И опять же, обещание — это символ действия, а символ — это то же само действие.
Они обменивались магией.
И тут мне пришло в голову, что «обещаний» можно наделать слишком много, и в деревне скопится невероятное количество магии. Тут требовался своего рода контроль. Ну да ладно, это проблема Шуги, а не моя.
Три дня спустя Грим закончил первый воздушный мешок и взялся за второй. Шуга, Пурпурный, Орбур и Вилвил уже осторожно укладывали первый мешок под огромной наполняющей установкой, которую мои сыновья построили много-рук дней назад.
Три другие наполнительные установки ждали по соседству своей очереди, пока что пустые.
— Только четыре мешка? — спросил я.
— Нет, ответил Пурпурный, — Я рассчитываю на большее количество. На подставки нам, вероятно, понадобятся только четыре. Мы можем сразу наполнить только под одной из них мешок, а остальные будут поджидать пустыми. Мы будем наполнять мешки по очереди.
— Ага, — сказал я. — А что это за канавы внизу?
— Для воды. Вместо водяных горшков мы решили попытаться использовать канавы. Видишь эти трубы по бокам? Там мы поместим делающие водород провода. Горловину мешка прикрепим там же. А делающие кислород провода мы опустим по другую сторону канавы. Кислород нам не нужен.
— Используя канаву, — пояснил Орбур, мы сможем произвести намного больше электричества.
— Нет, поправил его Пурпурный. — Мы сможем намного эффективнее его использовать. Баллоны будут наполняться быстро. Мы сможем наполнять сразу четыре баллона или один баллон вчетверо быстрее. Все зависит от того, как мы распределим провода и трубы. — Пурпурный указал на странного вида мешок с набором больших труб. — Мы сможем подсоединить его к нескольким подающим газ трубам и направить весь водород в один баллон.
— Похоже, вы проделали большую работу, — признал я.
— Все, что нам теперь понадобится — так это электричество.
При последних моих словах Пурпурный поморщился.
— Как ваши с Френом успехи в изготовлении волшебного источника? — поинтересовался я.
— Да, проклятье, меня это беспокоит. — Пурпурный вздохнул. — Френ сделал все правильно, но я неверно намотал провод. А затем еще понадобится время придумать коммутатор…
— Что?
— Переменный ток, отец, — сказал Орбур. — Мы не можем его использовать.
— Мы должны превратить его в постоянный ток, — добавил Вилвил.
— Ладно, ладно, считайте, что я ничего не спрашивал.
— Пустяки, — сказал Пурпурный, — как бы там ни было, но сейчас он работает. Он дает не так много электричества, как мне бы хотелось, но Френ уже строит более мощные машины, и они, к счастью, будут готовы раньше, чем воздушные мешки. Хочешь взглянуть на них?
Он не дал мне возможность отказаться и потащил вверх по склону, где недавно пришедший подмастерье сидел на велосипедной раме и неистово крутил педали, но никуда не ехал.
— Что он делает? — спросил я.
— Взгляни, — ответил Пурпурный, — разве не видишь? Он делает электричество.
Я посмотрел. Но увидел только сложное устройство из рукоятей, ремней и шкивов, заставляющих вращаться металлический стержень так быстро, как это только возможно. От вертушки два провода бежали к батарее Пурпурного.
— Он восстанавливает ее силу? — спросил я.
— Ну да… только ему никогда не восстановить ее всю, — ответил Пурпурный. — Но он может наделать достаточно электричества, чтобы оно не кончилось до конца путешествия.
Мы двинулись дальше по склону. Френа с полдюжиной других мужчин мы нашли работающими над какими-то огромными рамками из железа и меди. В жизни не видел столько металла сразу.
— Откуда ты столько набрал?
— Мы практически ограбили всех кузнецов на острове, — хмыкнул в ответ Пурпурный. — Они, очевидно, не очень-то счастливы от этого. Вот и Френ, он редко бывает доволен чем-то.
