Вскоре нити стали желтыми, с золотым отливом. Это огненный диск изменил свой цвет. А еще через несколько минут оранжево-красное пламя осветило мечущиеся волнистые струи.
Стена дождя приближалась. Вот уже перед глазами блеснули тонкие струйки, похожие на металлические спицы. Вадим оглянулся. Сверху опускалась проволочная куполообразная клетка. Она становилась все уже и уже.
Мотор перестал работать.
Потолок совсем снизился, и теперь друзья очутились даже не в клетке, а в мышеловке. Они попытались прорваться сквозь водяную завесу, но было поздно… Тяжелые струи, расположенные в несколько рядов, совсем накрыли гостей.
Багрецов моментально вспомнил о купании в струе фонтана в этих же местах. Он неожиданно поскользнулся и кубарем покатился со склона.
Хлынули мощные ручьи и словно смыли любопытного техника вниз.
…Пытаясь выжать костюм, Багрецов стоял возле машины. Он хохотал, вспоминая «ласковый душ». Бабкин дрожал от холода и нервного возбуждения. Он смотрел вверх на остывающие сопла реактивного двигателя и силился понять многое из всего того, что довелось ему увидеть. Трудно было поверить в такую машину, если бы она не стояла перед его глазами. Она существует!
— Куда же вы исчезли? — озабоченно спросила Ольга, сбрасывая с головы прозрачный капюшон. — Мы вас везде искали. Даже кричать пробовали. Но… — она развела руками. — И как это вас угораздило так вымокнуть?
— Нашим молодцам все нипочем, — рассмеялся Никифор Карпович, — высохнут. Зато по-настоящему на себе испытали дождь, рожденный человеком, а не природой. Три года тому назад мы с вами из-под земли достали реку и пустили ее на колхозные поля, а сейчас нам и этого мало. Теперь будет переезжать с места на место чудесная машинка, — он любовно посмотрел на темно-красные точки остывающих сопл, — и брызгать теплым грибным дождичком.
Бабкин тут же спросил:
— А воду где брать?
— У Парамонова. Через две недельки он ее нам доставит. Вот увидите, точно по графику.
«Опять этот таинственный Парамонов, — подумал Вадим. — Неужели, как говорит Никифор Карпович, мы увидим еще новое чудо?»
Кутаясь в дорожный плащ Васютина и тесно прижимаясь друг к другу, техники понуро сидели в машине. Она мчалась с такой скоростью, что, казалось, не успевала расплескивать сверкающие лужицы на дороге. Ветер свистел в ушах, а друзьям чудилось, что это провожает их свист реактивного мотора.
После дождя особенно радостно пахнут хлеба. Ольга жадно вдыхала воздух полей.
Она всю дорогу была молчалива. Ей думалось о том, что в ее колхозе и даже везде в районе давно решена сложная задача больших урожаев. Уже поднимаются лесные полосы — защита полей. Казалось бы, столько сделано… Но нет, мало этого, мало! Вот сегодня Никифор Карпович напомнил ей о трех урожаях в год. Будут лампы гореть над полями! Будут по заказу идти обильные и теплые дожди! Широким фронтом пошла наука в наступление.
Пройдут годы, и люди позабудут о горячих ветрах, о засушливом лете и даже о коротком дне в осеннюю пору. Ольга думала о новых делах, о том, как победить нежданные осенние морозы, чтобы вместе со светом Ольгиных ламп также пришло и тепло, — пусть на дальние позиции отступит зима!..
Всматриваясь в темноту, по очертаниям рельефа и лесным посадкам Ольга узнавала знакомую дорогу. Блестели впереди квадратные лужицы, похожие на стекла парниковых рам.
«Дома неладно, — с тревогой думала она, закрывая горло от холодного ветра. — Андрюшка все еще не встает с постели… Кузьма ничего не знает. Его сейчас нельзя беспокоить… Заканчиваются последние опыты…»
Тут же она вспомнила о вчерашнем заседании партбюро. Ее выбрали секретарем вместо уехавшего на учебу Павлюкова. Партийная организация в колхозе за три года сильно разрослась. «Справлюсь ли?» — спрашивала себя Ольга. Сознание большой ответственности тревожило ее и в то же время радостно волновало.
Вчера, после бюро, она ездила к Никифору Карповичу поделиться своими сомнениями. Говорили долго… Ольга возвращалась домой уже с твердой уверенностью, что, несмотря на свою молодость, она сумеет оправдать доверие коммунистов ее родного колхоза. Больше трех лет тому назад она тоже сомневалась, когда стала секретарем комсомола. А сейчас уже есть опыт. Да и люди не те.
Шульгина записала в блокнот свои новые дела. Рядом с расчетом освещенности поля, рядом с люксами и ваттами появилась первая запись только что выбранного секретаря:
1) Поставить на бюро вопрос о внедрении новых сельскохозяйственных культур, неполивного риса, хлопка и чая.
2) О колхозном изобретательстве.
Васютин может быть спокоен. Изобретатели тоже…
— Ну, молодцы, что скажете? — Никифор Карпович повернулся всем корпусом к продрогшим москвичам. — Замерзли, цыплята? Сейчас будем дома! Ничего, такие испытания случаются не каждый день. Я думаю, что подобная дождевальная машина, хотя она сейчас дорога и срок службы у нее небольшой, может серьезно перепугать кое-кого за океаном. Это наше мирное оружие. Представьте себе Советскую страну через несколько лет, когда лесные заслоны, водоемы, оросительные каналы, машины, вроде этой, заставят нас навсегда позабыть и недороды и засуху. Хлеба-то сколько будет! Ох, как боятся «мистеры» этого нашего богатства!
Вадим, как сурок, высунулся из-под плаща и начал расспрашивать об устройстве дождевальной машины.
Васютин надвинул на лоб фуражку. Чуть поблескивали в темноте его прищуренные глаза.
— Мне и самому интересно, — ответил он. — Страсть как люблю новые машины! Только вот беда: инженеры не особенно хвастаются своей конструкцией. Больше разговаривают о погоде. Видно, у них на то есть серьезные основания.
— А у Парамонова?.. — опять начал Вадим, но в этот момент получил от Тимофея такой чувствительный толчок в бок, что сразу поперхнулся.
Он удивленно взглянул на друга. Бабкин зло прошипел ему в ухо:
— За такое любопытство надо языки вырывать. Начисто!
Весь остаток пути в разговоре с Васютиным Вадим избегал пользоваться вопросительными предложениями.
ГЛАВА 9
РАЗНЫЕ ЦВЕТА РАДУГИ
Мы строим коммуну,
и жизнь
сама
трубит
наступающей эре.
В. Маяковский
Прошло две недели с тех пор, как наши друзья приехали в Девичью поляну. Санаторий, где они жили, находился возле Степановой балки.
Сейчас это место сильно изменилось и почти ничем не напоминало тот голый овраг с ручейком, откуда начались розыски подземной реки. Здесь поставили плотину, вывели наружу студеный поток, разбили парк. На берегу искусственного озера высадили быстро растущие тополя, такие же, как и на холме.
