Мне, конечно, здорово повезло. Трое хорошо вооружённых людей – хоть одна пуля бы меня достала. Но Кривошеев оказался, скажем так, не на высоте, Дариана – растерялась, на краткий миг, но всё-таки, и таким образом против меня выступил только один противник.
Егор Фёдорович при виде меня тоненько, по-бабьи вскрикнул и поспешно, мелко закрестился. Очевидно, принял меня за призрака.
Третий оказался расторопнее всех. Он не растерялся и не испугался. Он выстрелил сразу и не медля. Собственно говоря, именно этого я от него и ожидал. Однако частично меня прикрывала Дариана, частично – Кривошеев; и потому, несмотря на ломающую голову боль, я успел прыгнуть, сбивая с ног Дариану, и в свою очередь нажать на спуск.
Парень носил под курткой бронежилет, однако мои пули, ударившие в грудь, отбросили его на низкое ограждение резервуара, он нелепо взмахнул руками – и рухнул вниз, не успев даже закричать.
Кривошеев поспешно бросил пистолет и сел на пол, всхлипывая и обхватив голову руками. Я от души угостил пытающуюся подняться Дарк прикладом и пинком ноги отправил оба их пистолета в резервуар.
Пара мягких негромких всплесков.
– А теперь – поговорим, – задыхаясь, выдавил я. Казалось, голова сейчас разлетится на мелкие куски, лопнет, словно перезревшая дыня.
Я достал две пары наручников, сковал Дарк и её прихлебателя.
– Поговорим.
– Ру-рус... Руслан... Христом-Богом прошу тебя – помилуй... не бери грех на душу... не убивай безоружного, связанного...
– Я могу тебя расковать. Попытаем силы в рукопашной? – предложил я.
– Да господь с тобой, Рус, я же тебе в отцы гожусь, куда же мне на кулачках биться... помилуй, прошу тебя, вот те крест, сам во всём покаюсь и детям своим, и внукам-правнукам накажу...
Он попытался ползти ко мне, кажется, с намерением обнять мои колени или облобызать покрытые пылью и грязью ботинки.
– Не унижайся, Егор, – прошипела Дарк. Акцент почти не слышался.
– Прикажите своим людям сдаться, Дарк. Они все будут разоружены и отпущены. Никто не пострадает. Эти несчастные мне не нужны. Только то, что вызревает в этом уютном бассейне.
Дарк презрительно усмехнулась. Для пленницы со скованными за спиной руками она держалась очень даже неплохо.
– Я такого приказа не отдам, вернувшийся с того света. Они солдаты свободы. Они знают свой долг.
– Но как же дело свободы обойдётся без великой фурии, легендарной Дарианы Дарк? – спросил я. – На место погибших мальчиков и девочек...
– Которых ты наверняка успел немало убить сегодня... Я проигнорировал её.
– Встанут новые. Весь вопрос лишь в качестве и скорости промывки мозгов. Но если нелепая пуля вернувшегося с того света живого мертвеца Руслана Фатеева оборвёт славный революционный путь Дарианы Дарк, что будет с тем делом, которому она служит?
– Можно подумать, ты отпустишь меня с миром, если я отвечу на твои вопросы!
– Мне претят убийства, – сказал я. – Тебя ждёт суд. Но не имперский. Наш суд, суд Нового Крыма. А у нас ещё не отменена смертная казнь, разумеется, в тех случаях, когда дело находится под юрисдикцией нашей администрации, согласно закону о разграничении полномочий. Я вас вытащу обоих отсюда. Обоих. Немедленно и, более того, сейчас же. Там станем разбираться.
– Спасибо, дорогой, – она всё ещё храбрилась. – Только я всё равно подлежу только имперскому суду. Я не совершала никаких преступлений против Нового Крыма – если, конечно, не считать того, что я подарила свободу народу этой планеты, – высокопарно закончила она, верно, воображая себя на сцене в роли Ифигении или Антигоны.
– А имперский суд... скорее всего, просто не состоится, – сказал я. – Точнее, это ты так думаешь, что не состоится. Конечно, может случиться неожиданный побег из-под стражи, нападение террористов на тюремный конвой... такие вещи иногда ещё имеют место. Только в таком случае всем станет ясно, что Дариана Дарк на самом деле работала на секретные имперские службы. Интербригады – разве не контролировались они охранкой? Слухи давно ходили – а теперь вот и подтверждение...
– Говори-говори, – прошипела Дарк. – Сюда скоро придут мои мальчики...
– Не так чтобы сразу, – сказал я. – Они пока слишком заняты наверху.
Сказал так – и сразу же пожалел. Потому что на пульте возле стены замигало сразу несколько лампочек. Взволнованный голос из небольшого рупора принялся выкликать «госпожу командира» для срочного доклада.
– Скажи им, что очень занята, – прошипел я.
– Всенепременно, – усмехнулась она.
– Мне придётся сделать тебе больно, – предупредил я.
– Немного потерплю. А я нужна тебе только живой, и потому убить ты меня не сможешь! – Последние слова она почти что выкрикнула.
Это правда. Она на самом деле нужна мне только живой. Я решил плюнуть на Кривошеева и вытаскивать только её. Не ровен час, сейчас найдут уложенных мной охранников...
Крики за дверью подтвердили мою ошибку. Их уже нашли.
Я успел подпереть дверь двумя обрезками двутавровых балок. Намертво заклинил лом в спицах открывающего штурвала. Теперь эту дверь можно только взорвать. На что штурмующие решатся явно не сразу.
– Ну, и что же ты станешь делать теперь? – В издевательском голосе Дарк сквозило ликование. – Мои ребята уже здесь. Предлагаю тебе сдаться, Фатеев.
– Я знаю, что я стану делать теперь, – отрезал я. – Пока что постараюсь воспользоваться вот этим замечательным резервуаром. Я сделаю вот что. Зачерпну немного жижи оттуда. И аккуратно вылью вам на живот, госпожа Дарк. После чего, полагаю, нас будет ожидать прелюбопытное зрелище.
Глаза Дарк сузились.
– Не знаю, как ты выжил в котле, бес, но ты выжил – значит, у меня тоже есть надежда.
Да, в смелости и твёрдости ей было не отказать.
За броневой дверью звучали крики, то и дело раздавались выстрелы – дверь дрожала, но двутавровые распорки поддались бы только гидравлическим домкратам. А взрывать...
Я рывком притянул Дарк к себе. Взглянул в ждущие глаза – и поволок прямо к выходу, ничуть не думая о галантности по отношению к прекрасной даме.
Я приковал её к стопорящему штурвалу. И громко крикнул, обращаясь прямо в выбитый моим взрывом проём:
– Ваша командирша вот тут, прикованная прямо к двери. Потому не советую использовать взрывчатку – превратите её в запечённое рагу. Скажите им, госпожа Дарк, а то ваши мальчики могут перестараться...
Она подчинилась, задыхаясь от ненависти.
Крики за дверью чуть поутихли.
– Что ж, нам придётся разговаривать прямо здесь, – пожал я плечами. – Мне придётся применить специальные меры. И давайте попробуем вот на этом, – я указал на корчащегося Кривошеева. Тот немедленно взвыл так, что затряслись стены. Я подошёл ближе к краю. Поискал глазами черпак – и на самом деле увидел, ржавый, почти что разваливающийся от старости почтенный инструмент пенсионного вида на длинной рукояти.
