Платформа опустела. Степан Григорьевич подчеркнуто неторопливыми шагами прохаживался по ней, то и дело поглядывая на часы.
Но вот, наконец, показались цилиндрические вагоны. Степан Григорьевич с не свойственной ему поспешностью спрыгнул вниз на рельсы и по маленькой лесенке забрался в кабину управления.
С момента отхода первого поезда прошло пятнадцать минут. Он уже мчался сейчас гдето километров за четыреста от советских берегов.
На противоположном конце мурманского меридиана, на берегу Аляски, в городе Туннель-сити, ждали прибытия первого сверхскоростного поезда. Толпы людей забили вокзальную площадь и все прилегающие улицы. Каждые пять минут инженер Вандермайер, помощник знаменитого Герберта Кандербля, объявлял о ходе испытаний. Десятки репродукторов разносили его голос:
- Хэлло! Леди и джентльмены! Сейчас со мной говорил мистер Эндрью Корнейв. Поезд развивает нормальную скорость - две тысячи километров в час. Прошло четверть часа, как он покинул шлюз станции Мурманск. Пройдено четыреста семьдесят пять километров. Поезд везет в Америку много спешных писем и европейских газет.
Коле Смирнову удалось попасть на платформу подземного вокзала Туннель-сити. Он стоял в плотной толпе репортеров, рабочих и инженеров, допущенных на испытание. Его плечо упиралось в грудь американскому рабочему Сэму Диксу, работавшему в американском доке почти все годы строительства Арктического моста. Коля не говорил по-английски, американец не понимал по-русски, но тем не менее они оживленно беседовали.
- Хэлло, Сэм! Каково? Скорее бы. Харяап. Понял?
Сэм Дике кивал головой, посасывая маленькую трубку.
Оба они, задрав голову, следили за движущейся стрелкой на огромном циферблате, отмечавшей движение поезда в туннеле.
- Смотри, Сэм. Бежит, бежит! А та, другая, на соседнем циферблате, стоит. Это стрелка другого туннеля. Секонд. Понимаешь? Андерстенд?
- Иес, иес.
Стрелка перешла черту - пятьсот километров. В толпе закричали. Кто-то подбросил шляпу.
Высоко над толпой, в стеклянной будочке, в торжественной неподвижности стоял Герберт Кандербль. Его низенький помощник с маленьким строгим лицом, украшенным тонкими усиками, держал в руках микрофон.
- Хэлло! Джентльмены! Поезд мистера Эндрью Корнейва прошел пятьсот километров. Трасса туннеля настолько выровнена, сообщает нам едущий в поезде мистер Седых, что движение, несмотря на скорость, неощутимо. Из Мурманска нам посланы свежие северные цветы и замечательная русская ягодаклюква. Горячий обед, к сожалению, опоздал.
Слово "клюква" дошло до Коли. Он с воодушевлением принялся объяснять, что это за ягода. Сэм Дике улыбался, посасывая трубку и кивая головой. Наконец он указал рукой на долговязую фигуру мистера Герберта Кандербля и сказал: - Лош-шад... - потом дотронулся до своей челюсти.
- Что? Лошадиная челюсть? - Коля сразу стал серьезным. - Нет, брат, мы своих инженеров не дразним. И вам бы не надо.
Вдруг по толпе пробежал гул. Сэм затормошил Колю, указывая глазами на циферблат.
Стрелка переходила деление "пятьсот пятьдесят".
- Ага! Хорошо! Гуд! Бери гуд! - указывал Сэм Дике. Коля взглянул на вторую стрелку и обомлел.
Она двигалась.
Что такое? Что случилось. Почему двинулась вторая стрелка? Ведь второй поезд должен был выйти из Мурманска только после того, как первый достигнет Туннель-сити.
Через стекло кабинки было видно, как Герберт Кандербль склонился над аппаратом связи. Волнение толпы все увеличивалось. Обе стрелки двигались по циферблатам.
Раздался голос Вандермайера: - Только что получено известие: второй поезд вышел со станции Мурманск. Его ведет мистер Стэппен Корнейв. Подробности пока не известны. Мы следим за его движением по телеуказателю. Публику просят не волноваться.
Ничем нельзя было больше возбудить толпу, как просьбой не волноваться. Особенно беспокоились на платформах, где видна была вторая движущаяся стрелка.
Вдруг раздался чей-то возглас: - Догоняет! Клянусь честью! Разница теперь пятьсот восемнадцать километров, а была пятьсот пятьдесят.
Толпа загудела. Люди стали пробиваться ближе к циферблатам. Началась давка. Коекто пустил в ход кулаки. Но было слишком тесно, и драки не получилось.
Внезапно наступила тишина.
- Понимаешь, - шептал Коля, - впрямь нагоняет. Пятьсот семь километров между ними... пятьсот пять уже. Как же так? А?
- Гонка! Подводные гонки! - послышалось в толпе.
Поднялся невообразимый шум. Люди кричали каждый свое, поднимались на носки, хотя стрелки всем были прекрасно видны.
Вандермайер теперь сообщал через каждые три минуты о положении поездов. Репортеры сняли с плеч коротковолновые установки и тут же передавали небывалую новость и свои редакции. Некоторые уже получили отзет, что их сообщение печатается в экстренных выпусках газет.
- Первый поезд прошел восемьсот километров, - возвещал Вандермайер, скинувший пиджак и оставшийся в жилете. - Второй поезд идет на четыреста пятьдесят километров позади. Сообщение со вторым поездом еще не установлено.
Все кричали друг другу, что поезд Стэппена Корнейва развивает скорость больше проектной. Кто-то высчитывал, догонит ли он брата. Заключались пари. Один репортер истошно кричал, что его редакция сообщила о желании известного миллионера и автоспортсмена Игнэса держать пари на полмиллиона долларов за мистера Стэппена Г. Корнейва.
Сэм Дике повернулся к Коле.
- Пари, - предложил он, протягивая, насколько позволяла теснота, руку.
Коля покачал головой.
- Ноу, ноу. Нет, брат! Как так пари? Тут что-то неладно.
Толпа шумела.
Степан уже давно готовил сюрприз ко дню открытия движения в туннеле. Его новое усовершенствование в моторе Кандербля позволяло увеличить скорость поезда.
Решение провести испытание мотора немедленно и поразить технический мир, эффектно догнав первый отправившийся в Америку поезд, пришло к Степану внезапно и, как все его решения, было обосновано с несокрушимой логикой.
Степан считал, что в демонстрации всему миру достижений советской техники нет преступления; что появление в Туннель-сити нового, усовершенствованного поезда первым будет иметь огромное рекламное значение; что по существу это не явится нарушением распорядка испытания, утвержденного приемочной комиссией, а будет лишь дополнением к программе; что при этом в Туннель-сити без опоздания может быть доставлен американцам для подписи акт об окончании строительства, и даже запоздавший обед, вовремя доставленный, вызовет невольную улыбку.
Степан послал в Москву телеграмму, но, не успев, конечно, получить ответ, принял "вынужденное", как он, назвал, решение и один, без сопровождающих, под свою ответственность повел поезд...
