— Да, камень размякнет, но, — физик торжественно поднял указательный палец. — На любую химическую реакцию требуется время. Допустим, что она очень быстрая и занимает… ну пусть сотую часть секунды. Фермент касается камня и, даже если верхний слой успеет перейти в жидкое состояние, камнегрыз ударится о камень под тонкой жидкой пленкой.
— Ты прав! — хлопнул себя по лбу Илья. — Я как-то совсем упустил это из вида. Тогда, в случае фермента, единственный рабочий вариант, это если он оказывается внутри камня, причем довольно равномерно, до того, как его коснется камнегрыз.
— Если подумать, то и электромагнитное поле не подходит, — заметила я. — Ведь оно тоже не может действовать мгновенно. Поэтому, если поле камнегрыза слабое — то он разобьется о камень, когда прыгает, а если бы было сильное — мы бы уже утонули под размягченной массой.
— Со звуковыми волнами тоже проблема, — подумав, раскритиковал собственную идею Маркус. — Их действие должно быть очень узким и направленным, а это почти нереально.
После долгого обсуждения мы пришли к неутешительному выводу, что для построения рабочей гипотезы знаем о камнегрызах недостаточно.
327 – 330 сутки (6 – 9 сентября 1 года).
Река в пещере — пещера — река в пещере
Костеря на все лады запасливость Рыси с ее очередной несанкционированной кладовой, я обыскивала плот. Но на этот раз источник неприятного запаха оказался не в укромном уголке, а в закрытой плетеной крышкой корзине зеленокожего.
— Росс, у тебя тут что-то протухло! — радуясь, что на сей раз в этом нет вины дочери, сообщила я.
Зеленокожий недоуменно поднял взгляд, а потом резко вскочил и вырвал емкость из моих рук.
— Тихо, — раздраженно прошипел он.
Но поздно. Мой бодрый голос и реакция Росса уже успели привлечь всеобщее внимание.
— Росс, а ну-ка покажи, что ты там прячешь, — подозрительно потребовал Маркус.
— Это эксперимент, — быстро взяв себя в руки, ответил зеленокожий, но дальше объяснять не стал, чем только усугубил ситуацию.
— Эксперимент, о котором никто ничего не знает? — скептически потянул Илья.
Лиля задумчиво переглянулась с Севой и, решительно шагнув вперед, требовательно протянула руку к корзине. Росс отступил, но, заметив, что большинство не на его стороне, сдался и отдал емкость. Отвязав крышку, женщина раздвинула старое сено и обрывки сухих листьев и извлекла странный округлый сверток. Едва его приоткрыли, как вонь, до этого не сильная, сгустилась и стала почти невыносимой. А еще через мгновение стало ясно, что зеленокожий скрывал в корзине полуразложившуюся человеческую голову, плотно завернутую в человеческую же кожу. Даже в нынешнем неприглядном виде голова была узнаваема.
Спав с лица, Дет в несколько шагов достиг зеленокожего и без замаха ударил в челюсть, но Росс успел перехватить и слегка отклонить руку, отчего лидер лишь вскользь задел ему скулу и ухо.
— Тварь!
Мы с трудом растащили сцепившихся мужчин.
— Она мертва! Мертва, понимаешь? Ей уже безразлично, что теперь с ее телом! — негромко, но оттого не менее эмоционально, сказал Росс. — Не о мертвых надо думать — о живых!
— Тебе детей мало?! — яростно отозвался Дет, пытаясь освободиться из рук Маркуса с Игорем.
— Да, мало! Дети не заболели в болоте, может, их и ювелиры не едят!
Внезапно блондин перестал вырываться и холодным ровным голосом скомандовал:
— Отпустите, — тон, которым это было сказано, не допускал неповиновения, и мужчины послушались. Лидер молча развернулся и ушел на край плота, скрывшись за грудой обломков.
— Росс, зачем ты так поступил? — задала я риторический вопрос.
— Только так мы можем узнать, заражены или нет, — тщательно, чтобы не осталось щелей, заворачивая протухшую голову обратно в кожу, пояснил зеленокожий. — И то нет полной гарантии. А если мы заражены, то надо искать пути лечения — несмотря на все возможные побочные эффекты.
— Нет, я не об этом. Почему ты сразу не поговорил с Детом?
— Ожидал неадекватной реакции. И был прав.
— Ты его не видела, — вздохнула Лиля, растирая ладони пучком мокрой травы в попытке избавиться от мерзкого запаха. — Дет тогда был сам не свой. Даже сейчас и то… — со вздохом махнув рукой, женщина понюхала пальцы и, сморщившись, снова опустила их в реку. — А я еще не верила, что он их любит, думала — просто пользуется, — тихо закончила она.
Помолчав, я направилась к сидящему на краю плота лидеру. Наверное, ему сейчас, как никогда, нужна поддержка, да и попытаться объяснить позицию зеленокожего не помешает.
— Дет…
— Уйди, — спокойно велел он.
— Но…
Лидер вздохнул и, оторвав взгляд от воды, перевел его на меня.
— Не надо волноваться, я не стану отбирать у вас корзину или другим способом препятствовать работе. А теперь — уйди. Я хочу побыть один.
Я не стала продолжать разговор. Сейчас не время и не место для выяснения отношений. Хотя сказанное Детом сильно задело: он явно дал понять, что, по его мнению, нам совсем нет никаких дел до его переживаний. Но иногда возражения только подольют масла в огонь. Время лечит лучше любых слов.
Когда пещеры это позволили, мы сделали еще одну остановку, в которую занимались пополнением продуктовых запасов (за счет грибов) и безуспешно пытались найти выход наружу.
— Ну все не так страшно, как может показаться, — оптимистично заявил Илья после очередного землетрясения. — Если что, будем питаться грибами и всякой живностью. Потолок на голову не падает, а к камнегрызам и привыкнуть можно.
— Нет, я не согласен здесь оставаться, — помотал головой Игорь. — Компьютер сеть не находит, да и кто знает, может ему для зарядки солнечный свет нужен.
— Будто интернет — это самое главное, — недовольно бросила Лиля. — У нас дети страдают, а он только об электронике думает!
Действительно, если чистокровные дети Homo oculeus и Рысь не высказывали особого беспокойства, то полукровки в темноте потеряли ориентацию и стали вялыми. Мы постоянно держали рядом с ними включенные компьютеры, которые давали хотя бы слабое освещение, но если ненадолго такой способ пройдет, то обрекать детей на жизнь во мраке — никуда не годится.
В это время из одного из проходов на берег вышла Марфа, на которой почти висел муж. Не сговариваясь, мы с Россом, как впрочем и многие другие, подхватились с места и бросились им навстречу. Помогли женщине перенести мужчину на общагу, и только оказавшись в безопасности, спросили:
— Что произошло?
На правой ноге Захара ниже колена засохли подтеки крови, конечность распухла, да и сам мужчина плохо себя чувствовал: его колотил озноб, все тело покрыл холодный пот, из глаз текли слезы, и он постоянно сплевывал избыток выделяющейся пенистой слюны.
