Она метнула на парня один из тех внушительных взглядов, которые надолго остаются в памяти. Директор съежился и торопливо запахнул полы халата.
- Симочка, - будто невзначай сказала Фрося, - Буровлев тоже у тебя лечится? Он что, на переднюю или на заднюю ногу хромает? Больно часто я его здесь встречаю...
Лицо бедного директора постепенно приобрело цвет хорошо знакомой ему кирпичной продукции.
Наступило неловкое молчание. Вадиму казалось, что он слышит, как по швам трещит халат на широких плечах Буровлева. Самое неприятное заключалось в том, что действительно Ваня Буровлев почти каждый день заходил после работы к Симе и молча (Каменным гостем) часами просиживал возле нее, наблюдая, как она возится с порошками и лекарствами.
Вадим решил по-настоящему, по-мужски, протянуть директору руку помощи. Не погибать же парню от девичьего острого язычка?
- Послушайте, Буровлев, - сипло проговорил он. - Вы мне рассказывали, что хотели попробовать замостить весь этот двор новыми глазированными плитками, которые осваиваются на вашем заводе. Удалось ли вам, наконец, исследовать грунт? Проверили, какое потребуется количество плиток?
Буровлев не сразу понял этот хитроумный маневр. Он удивленно смотрел на москвича.
- Каждый день приходится ему проверять, - насмешливо ответила за него Фрося.
Девушка охотно верила, что двор ветпункта будет покрыт блестящими плитками, как в ванной комнате, но не потому же здесь ежедневно сидит директор?
- Надо полагать, вы уже испытывали опытный участок на этом дворе? - не обращая внимания на слова Фроси, говорил Багрецов. - Я вполне вас понимаю: всякая исследовательская работа требует наблюдения.
Вадим сказал это без тени улыбки, но растерянный директор все еще не мог понять, шутит тот или старается по-дружески выручить его. Что и говорить, у Фроськи язычок с колокольчиком. По всей деревне раззвонит, где после работы искать директора. Главное, Симочка обидится.
Но Сима имела свое суждение по данному вопросу.
- На самом деле, я никак не дождусь, когда закончатся эти опыты, - сказала она, бросив спокойный взгляд на Буровлева. - Нам совершенно необходимо привести в порядок этот двор. Если вы поможете, то я буду очень благодарна.
- Нет, правда, Симочка? - обрадовано спросил Буровлев. - Что ж вы мне раньше не сказали?
Он позабыл и о тонкой игре своего товарища, о насмешках Фроси и обо всем. Впервые Сима просит его об одолжении. Ради нее он сам готов мостить этот двор и всю эту улицу лучшими глазированными плитками, только бы ступали по ним белые туфельки Вороненка.
- Завтра сразу после работы начнем, - стягивая узкий халат, возбужденно говорил Буровлев. - Всех ребят притащу. Сделаем площадь, как зеркало, хоть на коньках катайся.
Фрося, давясь от смеха, лукаво смотрела на Багрецова. "Ни к чему нам ваша городская дипломатия, - как бы говорили ее глаза: - Зойке и то все ясно". Она похлопала корову по шее, затем обняла и звонко поцеловала в белую звездочку на лбу.
В коридоре послышались звуки, похожие на перезвон стеклянных колокольчиков. Так обычно начинались местные передачи колхозного радиоузла.
- Внимание! Говорит радиоузел колхоза "Путь к коммунизму"! В двадцать часов слушайте сообщение.
Не сразу узнал Вадим голос Петушка. На этот раз главный радист, он же диктор, заикался. Видимо, сообщение должно быть особенно важным и Петушок не мог сдержать своего волнения.
Снова зазвенели стеклянные колокольчики. Сима приотворила дверь, все молча прислушивались к перезвону.
Багрецов вспомнил, что радист ему показывал самодельные куранты, из стаканов. Стаканы были налиты водой и при ударе по ним молоточков издавали различные тона, в зависимости от уровня воды. Молоточки приводились в движение зубцами вращающегося валика.
"Вот и сейчас сидит Петушок возле микрофона, - представлял себе Вадим. Смотрит на зубчики валика, дрожит от нетерпения. В руке у него бумажка. Он должен через три минуты прочитать особенное сообщение".
Звенели колокольцы на разные лады. Даже Зойка прислушивалась к незнакомым звукам. В открытое окно доносилось негромкое собачье тявканье Симиных питомцев - черно-бурых лисиц. Их вольеры находились поблизости.
Из репродуктора послышалось бульканье воды. Видно, Петушок, изнывающий от жары, в ожидании волнующей минуты, не выдержал, схватил один из музыкальных стаканов и опрокинул его в пересохшее горло. Сразу изменилась мелодия. Не хватало одной ноты.
- Никогда такого не было, - прошептал Буровлев.
Перезвон прекратился. Хриплый голос Петушка известил колхозников о том, что завтрашний день объявляется выходным. Вся работа переносится на воскресенье.
- Почему? - спросила Фрося, и репродуктор ответил торжественным, - даже не Петькиным голосом:
- Идет река!
ГЛАВА 10
РУЧЬИ БЕГУТ К РЕКЕ
Я
планов наших
люблю громадье,
размаха
шаги саженьи.
В. Маяковский
Еще задолго до начала торжества на лугу возле Девичьей поляны собралось все население колхоза.
Солнце поднималось вместе с тучкой. Было прохладно и сыро в воздухе. Через час, освободившись от своей скучной попутчицы, солнце остановилось где-то на верхушках деревьев дальнего леса и, словно обрадовавшись, рассыпало свои смеющиеся лучи по полям.
Лучи побежали к Девичьей поляне. Веселые, нетерпеливые лица встретили их на пути. По-праздничному были одеты люди. Старики - в солидных темных тройках или белых вышитых рубашках. Парни - в светлых, хорошо, сшитых костюмах. Пожилые женщины не смогли расстаться со стариной и пришли на праздник одетые, как в дни своей молодости. Русские цветистые паневы, кофты с широкими пузыристыми рукавами, яркие шали запестрели на лугу.
Вадим совсем не спал эту ночь. Горло уже не болело, но после сообщения Петушка разве можно заснуть! Только под утро он немного забылся. Однако Бабкин тут же растолкал его и заставил собираться на праздник.
И вот сейчас невыспавшийся Багрецов стоял на лугу, протирая глаза и незаметно потягиваясь.
Подошли нарядные девушки и стайками рассыпались по росистой траве. У Вадима даже сон пропал. Казалось ему, что не Фрося бежит по тропинке, а выскочил из палисадника розовый куст и, перемахнув через старые плетни, пошел удивлять людей.
Вот, держась за руки, шагают подруги, одетые в одинаковые васильковые платья. А это трактористка Лена Петушкова расшила красными маками подол своей белой воздушной юбки. Кажется, что бежит по лугу еще не успевший приземлиться парашют.
Бабкин уже давно бросил друга и теперь, как знающий и опытный специалист, беседовал с приехавшим из Москвы академиком. Тот опирался на палку и, придерживая на груди упрямый борт пальто, который никак не хотел застегиваться, доказывал своему "коллеге", что именно сейчас надо вплотную заняться вопросами управления погодой.
