– Рем, я знаю, что это.
– Правда?
– Кусок раковины. На Арарате такого добра полно, мы находили ему широкое применение. В шторм море выбрасывает на берег много обломков. Этот еще маленький, а бывают огромные.
– Огромные? – переспросил Ремонтуар, сплетая пальцы.
– Да, из них получаются целые дома. В одном размещалась наша администрация. У нас не хватало металла и пластика, поэтому мы вовсю использовали местные ресурсы. Нужно только как следует закрепить плавник, иначе его унесет первым же ураганом.
– Он поддается обработке?
– Да не очень… Его берут только терморезаки, но тебе это ничего не скажет – видел бы ты наши инструменты.
– Для чего еще применялся плавник, Скорп? Вас интересовало, откуда он берется?
– Теоретизировать нам было недосуг.
– И даже просто подумать?
Пожав плечами, Скорпион вернул фрагмент Ремонтуару:
– Мы считали плавник останками древних обитателей моря, которые были крупнее всего, что сейчас водится на Арарате. В океане обитают не только жонглеры, там хватает места разным формам жизни… Возможно, сохранились и реликты тех далеких времен, когда планета еще не была колонизирована жонглерами.
Ремонтуар постучал по куску плавника пальцем:
– Мне кажется, Скорп, что это появилось не в море.
– А есть разница?
– Возможно, особенно если учесть, что я нашел это в космосе, на орбите Арарата. – Сочленитель снова протянул плавник свинье. – Ну что, теперь интересней?
Потом Ремонтуар рассказал остальное. Во время последнего сражения у него вышла стычка с сочленителями из отряда Скади.
– Они уже знали, что Скади мертва. Без вожака у них начались разброд и шатания. Они вышли на меня в надежде завладеть гипометрическим оружием. Сочленители Скади накопили достаточно знаний, но вот гм-орудий у них не было. Я отказался передать технологию, отбил их атаку и не стал преследовать, ограничился предостережением. Решил, что в такую пору не стоит заводить новых врагов.
– И что дальше?
– Они вернулись, когда стая волков уже готовилась прикончить меня. С их стороны это было чистой воды самоубийство. Столь своевременная помощь, пожалуй, убедила меня и моих людей принять условия союза с отрядом Скади. Но была и другая причина.
– Этот плавник?
– Не только плавник, еще и данные, довольно загадочные на первый взгляд. Они вызвали у меня подозрение, не рассеявшееся до сих пор. Я по-прежнему допускаю, что этот плавник – ложный след, на который Скади решила нас навести, понимая, что ее дни сочтены. Образно выражаясь, гайка, подброшенная нам в двигатель.
– Да уж, с нее бы сталось, – проговорил Скорпион.
Теперь, когда он узнал о возможном происхождении белого кусочка, тот казался святой реликвией. Свинья держал его с чрезмерной осторожностью, словно нечаянно мог сломать.
– Что за данные?
– Прежде чем сочленители переслали их мне, они сообщили, что ситуация вокруг Арарата сложнее, чем предполагалось. Тогда я не мог ни согласиться с ними, ни обоснованно возразить, хотя и начинал склоняться к тем же выводам. Казалось, в игре участвует кто-то еще. Не мои люди, не Скади, даже не ингибиторы. Кто-то прячется и лишь изредка мелькает на горизонте событий, словно сторонний наблюдатель. Конечно, в пылу битвы легко забываешь о подобных подозрениях: детекторы масс ловят призрачные сигналы, мощные выбросы энергии порождают фантомов. Но эта путаница по большей части создавалась намеренно.
– И что с данными?
– Они только подтверждали наши подозрения. Эта информация дополняла результаты моих собственных наблюдений, а те свидетельствовали, что за нами следят. И делают это не люди и не ингибиторы, а кто-то или что-то, сопровождавшее нас до самого Арарата. А может быть, оно находилось у Арарата еще до нашего прибытия.
– Почему ты решил, что это не уловки ингибиторов? Мы пока слабо изучили их приемы.
– Передвижения этих таинственных агентов говорит о том, что они намерены держаться в стороне не только от нас, но и от ингибиторов. Они не так осторожничают, как мы, но тем не менее.
– И кто же они, по-твоему?
– Не знаю, Скорп. У меня есть только вот этот осколок. Мы нашли его после очередной схватки – их аппарат подлетел чересчур близко и был поврежден. Это просто обломок кораблекрушения, Скорп. Точно такой же, как весь тот плавник, который ты видел на Арарате. Просто часть обломков упала в море.
– Но кто мог построить эти корабли?
– Неизвестно.
– Чего они хотят от нас?
– Это тоже загадка. Мы знаем только одно: что интересуем их.
– Мне все это не нравится.
– Поверь, Скорп, мне тоже. Они не вступают с нами в контакт, и все их поведение указывает на желание как можно дольше оставаться в тени. Ясно, что технически они более развиты, чем мы. Они скрываются во тьме, умеют пробираться мимо ингибиторов; они выжили, наконец. Они благополучно существуют в этой галактике, а мы находимся на грани истребления.
– Они могли бы помочь нам.
– А вдруг они ничем не лучше ингибиторов?
Скорпион взглянул в лицо старику-сочленителю: спокойное до жути, выражающее лишь полное внимание к их разговору.
– Послушать тебя, так придешь к выводу, что они нас оценивают, – сказал свинья.
– Я тоже думал об этом.
– А что Аура? О чем говорит она?
– Ни разу не упомянула, что рядом есть кто-то еще, – ответил Ремонтуар.
– Может быть, они и есть тени?
– Тогда зачем нам лететь на Хелу? Нет, Скорп, это не тени. А нечто другое, нечто, о чем она не знает или решила нам не говорить.
– Теперь я не смогу спокойно уснуть.
– А я, мистер Пинк, этого и добивался. Кто-то должен был узнать о том, что не дает мне покоя.
– Если Ауре неизвестно о присутствии этой новой силы, можно ли верить остальной ее информации?
– Непонятно. В том-то и закавыка.
Скорпион дотронулся до осколка. Материал был прохладным и едва ли существенно тяжелее воздуха, который он вытеснял.
– Попробую рассказать об этом Ауре, может, она вспомнит.
– Либо тебе следует держать эти сведения при себе, потому что распространять их слишком опасно. Не забывай: это может быть дезинформация, подкинутая нам Скади, чтобы подорвать доверие к Ауре. Если девчонка заявит, что ничего об этом не знает, сможешь ли ты и дальше доверять ей?
– Я все равно хотел бы получить эти данные, – ответил Скорпион.
– Чересчур опасно. Если я передам их тебе, они могут попасть и к Ауре. Она из моей породы, Скорп, – сочленитель. Я оставлю тебе осколок как напоминание о нашем разговоре. Думаю, этого будет достаточно.
– По-твоему, я вообще не должен ей ничего говорить?
– Нет, я только имею в виду, что решать тебе и это решение не из легких. – Ремонтуар помолчал, потом скупо улыбнулся. – Я тебе не завидую. Возможно, слишком многое поставлено на карту.
Скорпион убрал плавник в карман.
«Помоги, Рашмика, – проговорил голос, когда она осталась одна. – Не дай нам погибнуть вместе с собором».
– Я не могу помочь вам. И не уверена, что хочу.
«Куэйхи ненадежен, – настойчиво продолжал голос. – Он уничтожит нас, потому что мы трещина в броне его веры. Жить с этой трещиной, Рашмика, для него невыносимо. Ради тебя самой, ради твоих сородичей, не повторяй ошибку вертунов. Не закрывай перед нами дверь».
Рашмика уткнулась лицом в мокрую подушку, вдыхая запах своего вчерашнего пота, пропитавшего желтоватую ткань за время бессонных ночей. Ей хотелось только одного: чтобы голос замолчал, чтобы все стало так же просто и ясно, как раньше.
– Но вы так и не сказали, каким образом проникли сюда. Если дверь закрыта…
«Дверь открывали ненадолго. Когда выдохся вирус, у Куэйхи наступил кризис веры. В это время он усомнился в своем толковании исчезновений. Настоятель приказал отправить на Халдору зонд, обычную ракету, битком набитую электроникой».
– И что?
«Он спровоцировал отклик. Зонд достиг Халдоры в момент исчезновения. Из-за этого оно продлилось сверх обычного, больше секунды. В этот роковой миг Куэйхи узрел очертания машины, которую сделали вертуны, чтобы вести с нами переговоры через балк».
– Но наверняка еще кто-нибудь увидел то же самое.
«Потому-то отчет об этом исчезновении и стерт из всех общедоступных архивов, – ответил голос. – Нельзя было допустить повторения».
Она вспомнила, что говорили тени о масс-синтезаторе:
– И отправка зонда привела к тому, что вы проникли сюда?
«Нет. В этой бране мы пока не присутствуем физически. Зонд лишь ненадолго восстановил линию связи, бездействовавшую с тех пор, как исчезли вертуны. Нам удалось передать через балк представление о нашей сущности – ограниченно разумный призрак, запрограммированный только на выживание и переговоры».
Значит, вот с кем она имеет дело: не с самими тенями, но с их полуразумным представителем. Она не думала, что разница велика: голос звучал вполне здраво и убедительно, не хуже, чем у любой из умных машин, с которыми ей приходилось иметь дело.
